Адельберт преспокойно гулял по вечернему саду, держа под руку свою жену, королеву Марису, они мирно беседовали о том, как будут гулять здесь с их маленькой дочерью, почему-то Мариса была уверенна, что родит именно девочку, и король искренне радовался этому, совершенно не заботясь о сотнях погибших и пострадавших детей, он давно очертил себя кругом собственных проблем, из которого и не думал выходить. Оба замерли, их конечности буквально парализовало, когда перед ними возник Великий Бог Справедливости. Сейчас на нем была довольно странная одежда, потрепанная, почти детская и никак не соответствующая его положению, но все тот же венок из веток Паллиды украшал его голову, а взгляд также пронизывал насквозь. Адельберт побелел.

- Радость - прекрасное чувство, Адельберт, но у короля оно должно быть связано со счастьем народа, в первую очередь. Ты же предпочел запутаться в волшебных сетях беспечности. Что ж, я могу подарить тебе это счастье и признать его за тобой, но при одном условии: ты оставишь трон. Времени на размышление у тебя нет, так что: да или нет? Счастье без трона или несчастье с троном?

Дар речи был надежно утерян, и только отчаянные мысли: как же так, ведь я король?! Как я буду без слуг, без рабов, как?!

- Я не знаю: как, это твоя забота. Я перенесу вас в Звездный замок, отныне это будет ваш дом.

- А кто же будет править? - шепотом спросил Адельберт.

- Юлиан Гридаев. Дитя Долины Времен Года, он не станет бояться развития и воплей аристократов, к тому же сейчас нужны твердые действия и трезвый рассудок.

- Но он же не королевской крови! - прошептал свой второй вопрос почти развенчанный король Риданы.

- Кто-то должен начинать, Адельберт, и заявить о своих природных способностях править, а не о праве наследования, иногда оно изживает себя.

На этом тысячелетняя история королевской семьи кардинально изменила свой тон, Адельберт, Мариса и Дмитрий больше не были правителями, но простыми жителями Риданы, за красивыми стенами, мир оказался другим, и им потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этому и адаптироваться в новой, незнакомой среде. А Юлиан Гридаев тем временем оказывал помощь беженцам, он направил целые строительные отряды для восстановления пограничных городов Риданы и городов Идэлии, Королевство Серебряного Дерева взялось помогать Западной Стране эльфов, а Каримэна всем пострадавшим странам. Спустя какое-то время в Ридане начались масштабные преобразования, страшные для одних и радостные для других.

Маленький Дэвин, который совсем недавно побывал в прекрасной загадочной стране драконов и стал настоящей легендой среди детей, бежал через всю улицу с непомерно большим для него флагом, но он не чувствовал его веса - это был флаг его родной страны, флаг Риданы, ветер оживлял цветущий серебристый тэнир, что гордо расположился в центре полотна. Тэнийцы, эльфы выходили из своих домов, выглядывали из окон, все наблюдали за странным мальчиком, что сломя голову несся по улице с флагом в руках. За Дэвином увязались ребята самых разных возрастов, постепенно стали вливаться и взрослые, так что Дэвин оказался на центральной площади Тэнии в окружении настоящей свиты. А из-за ворот дворцового комплекса тем временем на статном гнедом коне вышел король. Пришпорив коня, он быстро пересек площадь и остановился у продолжающей нарастать толпы горожан и гостей города. Впереди всех стоял мальчик с государственным флагом в руке. Юлиан внимательно посмотрел на него, вопросительно и удивленно.

- Вы ведь собирались огласить указ, ваше величество, утром, я не опоздал! Это наш флаг, нашей страны, ведь мы тоже риданцы?

Дэвин также вопросительно посмотрел на короля, вечером перед этим днем прошел слух, что король объявит очень важный указ, по которому эльфы должны будут покинуть Ридану и уйти в Идэлию, Западную Страну эльфов, словом, к эльфам, а Ридана - для тэнийцев. Вечером начались волнения в городе, столкновения между эльфами и тэнийцами, которые гнали чужих из принадлежащей им страны, ночью волнения не стихли, но нарастали. Юлиан, действительно, собирался огласить указы короля Александра и королевы Амариллиды, что они охотно примут эльфов, пожелавших вернуться к своим сородичам. Это было продиктовано в первую очередь тем, что в Идэлии и Западной Стране эльфов погибло много народу и там надеялись на более быстрое восстановление численности, особенно важной на таких масштабных стройках, но сторонники старого строя в Ридане охотно переиначили это и пустили ложный слух. Утром Дэвин проснулся от звука разбитого стекла: кто-то бросил в их дом камень. Мальчик быстро поднялся, оделся и, не взирая на оклики матери, побежал к школе, сдернул с ворот флаг и понес его к дворцу. Может, король еще не успел огласить приказ, а если успел, то он все равно должен был попытаться сделать хоть что-то.

- Риданцы - все, кто живут в Ридане, все, кто хотят ее процветания и силы.

- Независимо от того, эльф это или тэниец?

- Конечно!

Толпа зашевелилась, слова короля передавались из уст в уста, значит, никакого приказа о выселении эльфов не будет! Король сам сказал об этом. А Дэвин как мог высоко поднял флаг и радостно воскликнул:

- Ура Ридане!

Король наклонился, и, подхватив мальчика, повез его через улицы города. Никто больше не считал, что эльфы здесь чужие, изгои, достойные быть только рабами. И все-таки многие эльфы откликнулись на предложение правителей эльфийских государств, найдя там свою вторую родину.

Андрей открыл глаза, его взору открылось нечто невероятное: это была его комната в Каримах, детская, где в последний день перед тем, как королева Альчести приняла решение бежать из страны, похозяйничал Георг, разбросав всё и вся. С тех пор Андрей не раз бывал в Каримах, но в других комнатах, предпочитая здесь оставить все в неизменном виде.

Да, это была его комната, он лежал на почти маленькой для него кровати, а с потолка на него смотрели звезды, которые он и Георг нарисовали не белоснежном потолке. У служанки был шок, когда она увидела это, и она уже притащила несколько ведер воды, когда мальчики, отыскав родителей, попросили им оставить созвездия, которые они так старательно выводили по всем пропорциям. Пропорции остались только в планах, сейчас Андрей улыбнулся всем этим ошибкам.

Но словно вынырнув из воды, он вспомнил последние впечатления, до того, как потерял сознание, нахлынули воспоминания - звезды на потолке растаяли в картинах недавних событий. Ведь Син Балскове повержен! Война окончена! И Яромир! Ведь он...и медленно, с опаской он поднес к лицу ладони, они больно покалывали, но были целыми, он чувствовал их, значит, мог работать, и только два глубоких шрама остались как напоминание. Дверь открылась, и в комнату вошел Георг. Андрей поспешно опустил руки.

- Георг!

- С возвращением, брат! Как себя чувствуешь?

- Нормально, руки только немного болят, - ответил Андрей, сделав слабую попытку подняться, сил на это пока не было.

- Руфина сказала, что боль пройдет, но шрамы... останутся.

Георг сел на край кровати.

- Так что брат!.. Или вернее сказать, что ты мой прапрапра... дедушка, нет дядя!

- Заткнись! - осек его Андрей, с содроганием вспомнив и это. - У меня до сих пор мурашки по коже не то от ужаса, не то от страха.

- Но, может быть, бояться совсем не нужно?

- Тебе легко говорить, тебя не передавали из рук в руки на попечение то одних, то других родителей!

- Не знаю, Андрей, мне кажется, он и так сделал для тебя, всё, что мог. И не говорил тебе только для того, чтобы не смущать тебя. И защитить.

Андрей опустил взгляд. Наверное, Георг прав, наверное, и все-таки легче от этого сейчас не стало.

- А где Беатрис?

- Сейчас все, наконец-то пошли спать. Беатрис всю ночь сидела подле тебя. Хотя ночи сегодня, наверно, почти ни у кого не было. Я тоже шел к себе, но решил сначала навестить тебя. А Беатрис в соседней комнате.

- И... как они ее восприняли, я имею в виду родители?