Глава был просто озадачен.

"Его Паллида не убила,

мне очень жаль, что проявила

Долина слабость, а не силу:

его публично не казнила.

Нет, казнь была не по заслугам!

Кому же был ты, Эдвин, другом?

Зачем ты так стоял упорно,

что от Паллиды сын твой должен

погибнуть был? Скажи нам, Эдвин!"

От возмущенья тот был бледным.

"Напомню я о том, что казни

отнюдь не все хотели. Я же

отдал решающее слово

и в пользу казни, что любого

страшила, в ужас повергала,

где, как бы тело не страдало,

но не могло бы жажду, голод

там утолить, и только жёлоб

плодов Паллиды с влагой яда -

обмана полная отрада.

Мгновеньем жажду утоляла,

а после жизни забирала."

"Так, почему же он не умер?"

"Не только он, но я с ним в сумме."

Глаза свернули гневом полны

вокруг него. И Эдвин молвил.

"Да, я молчал, молчал об этом,

но от незнания ответа,

ведь скольких мы туда послали,

и все они там умирали.

Так почему же Амедео

пил с этих жёлобов так смело?

И почему меня Паллида

своим напитком не убила?

Наоборот, я исцелен был.

Я падал, падал опаленный

огнем, что на него направил,

но он теченье сил исправил -

пытался дважды на горе той

его убить я, но заветной

мечты своей не мог добиться...

И яда дал он мне напиться

и исцелен я был, возможно ль

принять, понять такое? Сложно.

Да, умолчал я, в чем повинен,

а сына я убить бессилен..."

Молчали все, не понимая

в душе: из-за чего сгорает

такой он ненавистью к сыну?

Какую в чем нашел обиду?

Не удалось им шар разрушить,

и Амарусия послушать

лишь оставалось всем. Захватом

всех путешественников, самым

своим поступком возмутили

народы все, что ими были

обижены. Поднялся ропот,

готовый вырасти в сто крат,

коль маги не угомонятся,

в Долину коль не возвратятся.

Иначе дети Льва, и эльфы,

и даже хольви, люди, гвельфы,

тэнийцы, гномы - все восстанут.

Заслуги ж все Долины канут

в безмолвье вечное, отныне

их будут знать как злые силы.

Им мало власти? Что же,

им всё подать? Народ не может

как-будто сам решать проблемы?

Лишь им подвластные системы

существовать должны? Не будет!

Иначе каждый их осудит -

не будет больше власти полной,

покорства силе безусловной!

Всем Каримэна показала:

пора решать самим настала.

Но не сдавался Амарусий,

он обвиняет: это трусость,

в стенах волшебных лишь скрываться,

а выйти - страх берет сражаться!

В Каримах все негодовали

и к принцу с просьбою восстали,

чтоб на войну он дал согласье -

в таких делах единогласье

совет давать был должен, только,

не согласился принц нисколько.

"Умерьте пыл, друзья драконы,

довольно слушали мы стоны.

Опять война и кровь, и смерти?

Когда мы выйграли! Поверьте,

всё от отчаянья, от злости,

и вы им вторить тоже бросьте.

Чтоб не кричал там Амарусий,

конфликт с всем миром не допустит.

Пошлем гонцов ко всем мы, лучше,

на мировом совете вручим

ключи от мира - то согласье.

Сейчас наш подвиг не напрасен."

И был Совет в эльфийском граде,

и порешили, что осаду

забудут все, захваты тоже,

коли вернутся в такт всё сможет.

И согласился Амарусий.

И, соглашенью повинуясь,

ушел в Долину Времен Года.

Да в странах царствует Свобода!