Король приезжал сюда в сопровождении своего сына, то есть всей своей семьи. Его жена, законная королева Элизабет, так и оставалась вдали от столицы, Тимурграда, к слову сказать, она жила в подобном этому имении, но, правда, в куда более обустроенном. По официальным законам король не имел права заводить вторую жену при живой первой, что Александр десять лет (Э) назад хотел кардинально исправить, но народ не позволил этому свершиться, он поставил монарха перед выбором: или восстание и восстановление традиционного правила или добровольное следование завету предков. Несколько приближенных советовали ему пойти на уступки и эльфам и себе самому, но королю хватило смелости отказать, и не подстраивать убийство жены. Он сам попросил ее уехать от него, под предлогом того, что она оскорблена его поведением, пообещав ей взамен безопасность и отказ от полюбившейся ему девушки. Если бы она не согласилась, он стал бы появляться в свете в сопровождении не только нее, но и соперницы. Конечно, это тоже не встретило одобрений, говорили в открытую, что Александр насильно отослал жену из столицы, но такой вариант более устраивал консервативно настроенных граждан, чем двоеженство короля. Много переживал по этому поводу и принц, он был далек от всех этих частностей: следование или не следование законам предков. Он просто хотел жить с мамой, видеть ее, слышать, но отец оставался неумолим. Единственное, что он допустил: их встречи каждым летом.

И вот сейчас было как раз лето, юного Александра вот-вот должны были отвезти к матери, он искренне радовался, начинал петь и прыгать. В свои девятнадцать он сохранил ум пятилетнего мальчика, всю его резвость, непосредственность и наивность. Когда король смотрел на него, то все более он подумывал о том, чтобы не настаивать на возвращении сына: видеть его было и так нелегко, а после очередной поездки к матери еще более.

"Мне кажется, его недуг усиливается! - с ужасом думал он последние два года. - Должен ведь он хоть немного понимать окружающее!" Все чаще его посещали мысли о том, втором сыне, которого он отверг дважды. Последнее все более давило на него, он мучился от угрызений совести, от сознания того, что дважды бросил своего ребенка, отказав ему в имени и признании. Он помнил, как отреагировал мальчик на его слова: "В Тимурграде есть принц. Извини, но ты не можешь им быть" Зачем он это сказал? Зачем? Сколько раз потом он пробовал пригласить Яромира к себе, но тот всякий раз отказывался, вначале вежливо, а однажды в самой непосредственной резкой форме.

"Я не желаю пересекать и мыслью границу вашего государства, не то, что физически. И уж тем более я не желаю видеть города, в котором в скором времени будет править истинный король Тимурграда"

Вот так ответил Яромир своему кровному отцу, властителю Западной страны эльфов, в ответ на его приглашение приехать на совершеннолетие (а его потомки Тимура достигали в 19 лет) юного принца. Но, отдать должное, Александр не очень обиделся, если только на себя. В конце концов, он сам спровоцировал такой отношение сына, за что теперь должен был расплачиваться не только он, но и вся страна. Как Алек мог править страной? Этот вопрос западные эльфы задавали наравне с таким, как: что будет, когда Боги разгневаются на нашу страну?

Александр в ужасе обхватил голову руками, стоящие подле него слуги встрепенулись.

- Что такое, ваше величество? - спросил его первый министр, Артамон, он был одним из немногих, кто мог задать королю вопрос, не взирая на то, что тот, начав писать письмо, просил пять минут назад не беспокоить его.

- Ничего, пусть все выйдут, Артамон, я хочу побыть один.

- Мне тоже уйти?

- Да, будь любезен.

- Но... вам точно ничего не надо?

- Нет, - Александр слабо улыбнулся. - Спасибо. Можешь не беспокоиться.

Слуги оставили посты, и почти все уже вышли из небольшого кабинета короля, Артамон выходил последним, но не успел он закрыть дверь, как в образовавшуюся щель, проскочил Алек.

- Папа, папа, смотри: какую бабочку я нашел!

Некоторое время король молчал, но потом нашел в себе силы ответить, даже мягко.

- Покажи.

- Вот, смотрите! Видите, какие у нее синие крылышки! Здорово, правда?

Он смотрел на него сияющими от счастья глазами, в них не было и намека на какое-то сознание вины за свое поведение - да, и могло ли оно быть, если Алек считал его, самым что ни на есть естественным и нормальным. И это понимал его отец, понимал, и оттого еще более мрачнел.

- Да, бабочка очень красивая, - говорил он, беря в руки банку с маленькой узницей. - Но, может, теперь ты мы отпустим ее?

- Отпустим? - на детски невинном лице юноши отразилось разочарование.

- Но, Алек, нельзя заставлять ее против воли сидеть в клетке - бабочка должна летать, на свободе.

- Но я поймал ее!

- Молодец, но, - на какое-то мгновение Александр замолчал: нет, горе-принц не мог понять его нравоучений - надо было идти сходным путем. - Ты ведь играл?

- Ну... да.

- Ты выиграл. А теперь ты можешь отпустить бабочку, чтобы потом вы сыграли в догонялки еще раз. А?

- Ну... ладно, ты прав!

"Ты!" - вновь отметил про себя Александр. Вроде какое-то время он научился обращаться к отцу на "вы", но потом вновь перешел на прежний уровень. И никто не мог доказать юноше, что тем самым он оскорбляет своего родителя. Для Алека же обращение на "вы" означало подчеркивание того, что перед ним чужие, а не свои. Но ведь отец - родной, значит, свой. На этот счет у него была своя логика.

- Так, все-таки отпустить?

- Отпустить.

Глубоко вздохнув, Алек подошел к окну и открыл крышку банки - с легкостью и предельной быстротой покинула бабочка свою временную темницу, что юный эльф опять понял по-своему.

- Она играет, папа, играет! Я должен ее догнать.

С шумом Алек выскочил в коридор и побежал на улицу, со стоном король опустил голову на руки.

Не замечая ничего вокруг, крепко держа в руке сачок, мчался Алек через лужайку, он потерял бабочку из виду, но, решив, что она вернется на прежнее место, где он поймал ее, побежал обратно к зарослям ивы. Эти заросли проходили вдоль всего озера, где-то переходя в настоящий лесок, а где-то представая тонкой полоской. Там, где он выиграл игру в догонялки, ивы охватили несколько десятков квадратных метров. Алек спустился вниз и, крадучись, пробрался внутрь.

- Бабочка, ты где? Я тебя все равно найду и опять выиграю!

Далее последовало то, чего Алек мог ожидать меньше всего: внезапно раздался смех. Юноша едва не вскрикнул и замер на месте, он хотел убежать, но чувствовал, что ноги у него налились невероятной тяжестью. Смех повторился, на этот раз еще более зло, и на более близком расстоянии. Алек хотел спросить: "Кто это?", но губы и язык тоже отказались подчиняться ему. Он тяжело дышал, страх буквально сдавливал его.

- Боишься? - спросил голос. - Ох, и трус же ты!

Потом из-за кустов появился, наконец, обладатель голоса, увидев которого Алек вконец перестал что-либо понимать: перед ним стоял его двойник! Такой же юноша, как и он, в такой же одежде, и только кинжал за поясом представлял собой отличие между ними. Глаза Алека изумленно расширились, а глаза Яромира презрительно сузились. Он помнил, что они с Александром были очень похожи, но чтоб настолько, один в один! Это заставило его проникнуться еще большей неприязнью к брату, которого он не знал.

- Так вот ты какой - принц Западной страны эльфов.

- Да, - голос подвел на первом слове, и Алек сорвался на неровный фальцет, - я принц!

- Принц! Да, какой ты принц! Ты - ничтожество!

Алек хотел что-то возразить, но на деле получились только жалкие попытки: набирая воздух, он тщетно пытался начать говорить. Да, это было злое отражение. А ведь ему нянюшки о таком рассказывали. Когда ребенок провинится чрез меры, ему предстает его злой двойник, который начинает жить вместо него. Яромир не знал этой сказки, но уверенно следовал ее сюжету.