"органическое общество", его "законность" и "легитимность"; во

вторую -- культура с ее семантическим полем, определяемым

понятиями "неактивность" и "пассивность". При этом наполео

новская энергия также "дизъюнктируется" на семы "энергия" с

ее символическим олицетворением в фигуре Наполеона и

"буржуазия" с ее характеристиками "незаконности",

"импотенции" и "стерильности".

Таким образом, Джеймсон выделяет четыре основные семы

-- единицы значения: старый режим, энергия, культура и бур

жуазия, каждая из которых обладает специфическими характери

стиками, т. е. семантическим полем, и служит символическим оп

ределением характера персонажа. В результате подобных абст

рактно-спекулятивных операций и возникает семический квадрат

властных структур:

s

- s

СТАРЫЙ РЕЖИМ

ЭНЕРГИЯ

органическое общество

легитимность

Наполеон

- S

S

КУЛЬТУРА

БУРЖУАЗИЯ

Неактивность

незаконность

пассивность

импотентность

cтерильность

Определенный таким образом семический квадрат дает, с

точки зрения исследования, четыре основные антропоморфные

комбинации, являющиеся "повествовательными характерами" ро

мана. Семы s и S-образуют характер шевалье де Валуа, ком

бинация s и S -- антропоморфное содержание дю Букье. Явно

"непоследовательный синтез", по определению критика, буржуаз

ного происхождения и культурных ценностей реализуется в судь

119

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

бе несостоявшегося поэта Атаназа Грансона -- еще одного не

удачного претендента на руку мадемуазель Кормон.

Четвертая антропоморфная комбинация, дающая "идеальный

синтез", представлена виконтом де Труавиль, обладающим не

вызывающим сомнения "законностью" своего аристократического

происхождения и "военной доблестью, наполеоновского типа"

(там же, с. 168). Виконт де Труавиль, таким образом, по опре

делению критика, служит "фигурой горизонта" в бальзаковском

романе и представляет своего рода вероятную альтернативу ре

альной истории, в которой была бы возможна "подлинная Рес

таврация" при условии, если аристократия смогла бы учесть дан

ный ей предметный урок, т. е. понять, что она нуждается в силь

ном человеке, соединившим в себе аристократические ценности с

наполеоновской энергией. На уровне фантазии, замечает Джейм

сон, "Бальзак, очевидно, имел в виду самого себя" (там же.

с. 169).

Идеальным выходом из затруднений "старой девы" и был

бы ее брак с де Труавилем, о чем она мечтала, но, как выясни

лось впоследствии, виконт был женат. Крушению планов героини

критик придает провиденциальный смысл, так как оно в его гла

зах символизирует несбыточность для него самого решить главное

противоречие своих взглядов даже на уровне семейного счастья:

"Роковая судьба мадемуазель же Кормон -- быть замужем и

оставаться при этом старой девой -- представляется не решением

проблемы, а всего лишь ужасным наглядным уроком" (там же).

Критик постоянно подчеркивает, что это видение Бальзака

не следует понимать как логически сформулированные и обосно

ванные высказывания о политических позициях или об идеологи

ческих возможностях, объективно существовавших во Франции в

эпоху Реставрации. Это видение предстает в его творчестве ско

рее в виде особой структуры "частной политической фантазии"

(там же, с. 48) и является отражением "частного либидинального

аппарата" -- специфического механизма желания, определявшего

структуру политического мышления Бальзака. Вслед за

Ж. Делезом и Ж.-Ф. Лиотаром Джеймсон считает, что подоб

ное, по своей сути утопическое, представление о действительно

сти, -- или, как его определяют психологи, фантазм, игравший

роль протоповествовательной структуры романов Бальзака, -- в

принципе свойственно каждому человеку и является основным

средством выражения "нашего опыта реального" (там же, с. 48).

120

ГЛАВА II

"Формальная седиментация" -- сохранение остатков старых форм

Основываясь на идеях Гус

серля, Джеймсон выводит модель

"формальной седиментации",

т. е. сохранения в новых жанро

вых образованиях остатков ста

рых жанровых форм. В соответ

ствии с этой моделью в основе

вновь рождающейся "сильной

формы жанра" (там же, с. 141) лежит "социосимволический

коммуникат", т. е., иными словами, любая форма имманентно и

сущностно обладает неотъемлемой от себя идеологией. Когда эта

форма заново осваивается и переделывается в совершенно ином

социальном и культурном контексте, ее первоначальный комму

никат (сообщение, послание и т. д. -- идеологически и социально

окрашенное содержание) по-прежнему за ней сохраняется и дол

жен быть признан в качестве функционального компонента новой

формы, в состав которой старая форма входит в том или ином

виде.

История музыки, по утверждению критика, дает наиболее

характерные примеры этого процесса, когда народные танцы

трансформируются в аристократические формы типы менуэта (то

же самое происходит и с пасторалью в литературе), чтобы затем

быть заново присвоенными романтической музыкой для совер

шенно новых идеологических (и националистических) целей.

Идеология самой формы, считает Джеймсон, "выпавшая таким

образом в осадок" (там же, с. 141), сохраняется в поздней по

времени появления и более сложной структуре в виде "жанрового

коммуниката", который сосуществует, -- или вступая в противо

речие, или выступая в качестве опосредующего,

"гармонизирующего механизма", -- с элементами, возникшими

на более поздней стадии разви

тия какой-либо формы.

Интертекстуальность как "сохранение старых форм"

Это понятие текста как син

хронного единства структурно

противоречивых или гетерогенных

элементов (в данном случае

Джеймсон опирается на автори

тет Эрнста Блоха, выдвинувшего концепцию синхронного нерав

номерного развития в рамках единой текстуальной структуры)

определяется в исследовании как интертекстуальность.

В терминах интертекстуальности важным оказывается даже

не столько видимое сохранение пережитков старых форм (сюда

121

ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ

входят, например, стереотипы жанрового поведения традиционных

персонажей, по Греймасу -- актантовых ролей: хвастливый воин,

скупой отец, глупый жених -- соперник героя и т. д.); более су

щественным объявляется значимое отсутствие в тексте этих скры

тых пережитков и рудиментов прежних генетических форм, -

отсутствие, которое становится видимым только при реконструи

ровании литературного ряда, дающем возможность восстановить

опущенное звено.

В этом отношении новелла Эйхендорфа "Из жизни одного

бездельника", по мнению Джеймсона, может служить примером

подобной "негативной интертекстуальности". Театральность но

веллы объясняется тем, что ее "текст может быть прочитан как

виртуальная транскрипция театрального представления" (191,

с. 137), поскольку он вписан в древнюю традицию комедии оши

бок с двойниками, переодеванием, ритуальным разоблачением и

т. д., ведущей свое происхождение от римской комедии и нашед

шей свой новый расцвет в творчестве Шекспира.

Одной из характерных черт комедии ошибок является нали

чие в ее структуре двух сюжетных линий соответственно с дейст

вующими лицами высокого и низкого социального положения, при

этом аристократическая линия сюжета дублируется в подсюжете