Спустя год я ушел с работы и появлялся в этом торговом центре раз в две-три недели, но всегда старался увидеть Свету и по возможности поболтать за жизнь. Как раз в это время, я узнал, что она собирается замуж. Честно говоря, в груди ничего даже не ёкнуло. Я искренне порадовался за неё. А вот спустя три недели после её свадьбы, девушка меня сильно удивила. Помню, мы стояли около перил, наблюдая за покупателями в основном зале. Я редко смотрел прямо на неё во время разговоров и даже часто погружался куда-то в свои мысли. Но этот диалог заставил меня обратить на неё внимание.

– …он у меня очень хороший. Вчера опять большой букет цветов подарил.

– Угу. Молодец. Настоящий романтик. Тебе с ним повезло. – Я не вникал в суть диалога, а снова думал о своём.

– Да… Но иногда… Понимаешь, он правда очень-очень хороший… Даже слишком. А мне иногда просто хочется…

– Бросить всё и остаться наедине с собой. Укрыться от всего мира, хотя бы на один вечер, чтобы, наконец, откровенно побеседовать со своей душой?

– Да! Я думала я одна такая. А у тебя так же. Значит это нормально? Как считаешь?

– Наверное. Ну, или просто ненормальный я. А ты медленно но верно, катишься к этому состоянию.

– Ты единственный человек, с кем у меня такое открытое общение. Единственный, с кем я могу оставаться собой…

Не заметить такой сигнал было просто невозможно, поэтому через неделю мы уже вместе ужинали в ресторане. Это и вправду было лишь безобидный ужин – я не хотел торопить события.

За спиной слышу открывшуюся защелку в ванной. Я к этому времени просто сижу за столом. Чашка помыта и убрана назад. Всё как и должно быть. Ощущаю её нежные теплые руки у себя на плечах. Она гладит мою шею, нюхает волосы. Я целую её ладони. Встаю и следую за ней, держась за руку. На ней тонкий шелковый халат, едва прикрывающий ажурный верх чулок. Света чуть ускоряет шаг, и я улавливаю подвязки, которые должны тянуться к поясу, но его дорисовывает уже воображение. Это сильно возбуждает. С кровати уже давно снято покрывало, ещё до того, как она отправилась на пробежку. Кипенно-белые простыни, одеяло зазывно окинуто в сторону с одного угла. Подобно кошке, она плавно забирается на кровать и тянет меня к себе. Я оказываюсь сверху. Её аромат – легкий и притягивающий влечет меня к нежной шее, плечам. Халат улетает куда-то в сторону. Грудь, живот. Бретелька бюстгальтера съезжает с плеча. Мы раздеваем друг друга, чтобы оказаться наедине с нашей наготой и страстью. Сейчас она делает всё плавно и нежно. Потому что так правильно. Но я знаю, что через пару минут я смогу превратить её правильность в неуправляемый хаос желания. И поэтому я следую за её ароматом. Добравшись до живота, я не останавливаю, а продолжаю спускаться ниже…

Я провел рукой по её волосам. Света прижалась чуть сильнее к моей груди и начала осторожно гладить её рукой. Томная усталость навалилась на нас. Сейчас хотелось лишь тишины и покоя. В голове было пусто и спокойно, а мышцы и разодранная спина уже начинали ныть.

– Вадим. – Света забралась на меня и села, продолжая гладить грудь. – А Эдик же врач?

– Угу. – Сейчас я уже видел, что её пышная и упругая грудь, была результатом умело подобранного нижнего белья. Увы, но без него всё выглядело несколько более прозаично. Впрочем, меня и так всё вполне устраивало.

– А он может лекарства выписывать?

– Ну, то, что требуется по лечению – да.

– А что по рецепту? Это вообще как-то контролируется?

– Скорее всего. Я нюансов не знаю. Наверное, то что с наркотиком идет – то под строгий учет. Остальное – послабее.

– А ты можешь попросить его, чтобы он мне эфедрин выписал?

– Наверное, могу. Спрошу на днях. – разговор совсем не хотелось продолжать. Чем больше я с ней общался последнее время, тем больше меня тяготило наше общение. Если раньше я его искал, то теперь старательно избегал.

– Просто мне очень надо. Это же мощный блокиратор молочной кислоты. Если его принимать, что мышцы не будут так быстро уставать. И ещё будет расходоваться подкожный жир. Все кто занимаются в спортзалах, используют его. Только у нас его теперь не достать. Попроси его.

Вся эта тирада была сказана за считанные секунды. И для меня в этом состоянии прозвучала подобно рою пчел над ухом. Мне нравилось как она выглядит. Её лицо, её глаза, её губы. Я начал гладить её волосы, потом притянул за шею к себе, поцеловал и несильно направил её вниз, чтобы она наконец прекратила говорить и нашла занятие для своих пухлых губ. Больше всего я люблю её за то, что такие намеки она очень быстро понимает.

Дорога домой заняла немного времени. На остановке сразу нарвался на свой автобус, да и по опустевшим улицам быстро доехал до места. Во дворе уже зажгли свет, так было не темно. Я глянул на часы – восемь вечера. Подъезд встретил меня лязгнувшей дверцей. Пара ступенек до квартиры. Я заметил её не сразу. Алиса сидела на полу, обхватив ноги руками.

– Эй, живая?

– Они… – Она тихо плакала. – Они были здесь…

– Кто? – Я насторожился.

– Сущности. Я видела их. Я почти взломала Матрицу, но она отправила их, чтобы помешать.

– Фух… – Облегчение. – А точно сущности, а не менты?

– Я их не перепутаю. Ты просто не способен меня понять. Ты просто тупое животное. Ты падальщик. – Он начала вставать, всё ещё опираясь спиной на стену. – Ты абсолютно тупое животное. Я… Я ненавижу тебя! Ты мразь!

Мне удалось довольно ловко поймать Алису, когда она обрушилась на меня с кулаками. Девушкой она была довольно хрупкой, поэтому особого труда не составило, сжав её одной рукой, второй быстро открыть замок и запихнуть её в квартиру. Нечего ещё соседей тревожить.

– Оставь меня в покое! Ты что не слышишь? Грязная обезьяна. Тварь! Серая масса. Скотина!

Последней каплей стала пощечина. Снова сгребаю её в охапку, забрасываю себе на плечо и тащу в ванную. Ледяная вода мгновенно превращает копну непослушных волос на голове в прилизанную прическу. Она кричит на меня ещё сильнее, пытается драться. Но вопли прерываются, когда я начинаю умывать её. Косметика превратилась в жуткую кашу. Наконец Алиса прекратила ругаться. Она только плакала. Сначала в голос. А когда я вытирал её лицо и голову – тихо вздрагивала и беззвучно что-то говорила. Я поднял её и повел в спальню. Перспектива провести эту ночь снова на кухне меня не радовала. Уложив её на диван, я собрался идти на кухню, но почувствовал, как она вцепилась в мою руку.

– Не уходи…

– Ты же только что хотела обратного.

– Я не хочу, чтобы они меня забрали… не уходи, пожалуйста… – Алиса сжалась в позе эмбриона, обнимая мою руку.

– Опять-двадцать пять.

– Пожалуйста. Мне очень страшно… И одиноко… Останься со мной.

– Ладно. Тогда двигайся, я не собираюсь вторую ночь спать на полу.

У меня даже относительно быстро получилось разложить диван, при том, что Алиса так и оставалась на нем.

– Я хочу знать, что ты всю ночь будешь рядом.

– Никуда я не денусь. Некуда…

– Я думала о тебе сегодня…

– И?

– Я выбрала тебя… – Её рука сноровисто расстегнула ширинку и проскочила мне в трусы. – Я хочу тебя…

– А я тебя – нет. Либо спим, либо я ухожу на кухню.

Она остановилась, но руку не убрала. Ну и пусть. Главное, чтобы ничего лишнего. Не хочу. Не хочу и всё тут. А то получится, что всё будет только из-за жалости. А это неправильно. Да и устал я за сегодня. Надо просто отдохнуть. После всего этого я погрузился в нервный сон.

На следующее утро я встал с большим трудом. Алиса так и пролежала всю ночь, прижавшись ко мне. Судя по всему, ей снились хорошие сны. Я даже видел, как под утро она улыбалась. Но мне пришлось огорчить её, когда я выбрался из объятий, вызвав тем самым недовольное ворчание.