Работа пролетела быстро, провалившись в памяти как очередной рабочий момент. Случись что – вряд ли уже вспомню, кого видел, с кем общался, с кем здоровался. Такие дни сливаются с остальными в один тягучий, типичный.

Когда же я вернулся домой, Алисы уже не было. А вместе с ней пропала пара сувениров да пару тысяч, которые я по недосмотру оставил на полке шкафа. А может и специально. Хотел проверить её. Наверное. Проверка была успешно провалена.

С этими мыслями я отправился на кухню. Оставшись в гордом одиночестве я не расстроился. По крайней мере, на завтрак у меня теперь было в два раза больше салата с крабовыми палочками. Эстетством заниматься не стал – не для кого. Просто свалил из одной упаковки весь салат в другую. Потом замешал самое обыкновенное тесто на воде, дал ему постоять минут пятнадцать и сделал три продолговатых батона. Отправил их в печь и включил чайник. Моя гостья была большой любительницей кофе, потому что после её ухода банка оказалась почти пуста. Надо будет купить. Насыпал ложку в бокал, туда же закинул кубики сахара. Всё, теперь можно ждать.

Эдик освободиться с работы не раньше четырех. Так что у меня в запасе ещё часов семь есть. Пока готовился хлеб, я сходил в спальню и включил музыку. Благо день рабочий и время уже такое, что можно включать так громко, чтобы слышать на кухне. К тому времени как я вытащил румяные батоны из духовки, кипяток уже остыл. Не дожидаясь, пока хлеб осядет, я, обжигаясь, оторвал краюху и с удовольствием накинулся на салат. Этим утром было как-то особенно тоскливо и голодно, поэтому с едой я разделался быстро. Сделав себе ещё пару бутербродов с творожным сыром, я взял чашку кофе и пошел в спальню. Благо идея о том, как скоротать время не заставила себя ждать. Пока ждал загрузку компьютера, продолжил с умилением поедать бутерброды, прихлебывая горячий кофе. Что называется, попал вовремя – кофе был не кипяток, но достаточно горячий, чтобы хватало терпения лишь на два глотка. Проверил почту, затем новости. Покряхтел, вычитав, что стабильности в мире больше нет и чихать все хотели на старые договоренности. В общем, бардак кругом. С грустью понаблюдал за «кардиограммой» доллара. Того вторую неделю уже безбожно лихорадило то вверх, то вниз. Настроения это не прибавило. Решив оставить проверку социальных сетей на потом, запустил старую-старую стрелялку и отправился стрелять по фашистам из ППШ.

Раритет был целиком пройден часам к двум. До встречи оставалось ещё пара часов, но я на всякий случай скинул Эдику сообщение.

«Всё в силе?»

« Да. Подходи к кафе»

«Как обычно?»

«Да.»

Дома делать больше было нечего, поэтому я помыл посуду, которая осталась от завтрака, проверил рюкзак и двинулся на встречу. Решил не ехать, а пройтись пешком. В наушниках что-то играло, продолжая утреннюю тему. Я шел мимо второго гипермаркета, поглядывая на пустые витрины с распечатанными на принтере буквами «АРЕНДА». Последние два года только так и было. Так получилось, что торговые центры стали появляться, как грибы после дождя. При этом каждый хотел как-то выделиться на фоне других и привлечь потенциальных покупателей. В первом была огромная лестница, перед которой стоял фонтан с золотыми рыбками. Правда они очень часто дохли, то ли от плохой воды, то ли от окурков. Во втором, можно было не утруждать себя подъемами – он был сплошь напичкан эскалаторами. Третий щеголял прозрачными кабинами лифтов. А внутри… А вот внутри всё было куда как более прозаично. Первые годы развлекательных центров они радовали модными бутиками, кафе, просто магазинчиками и забегаловками, но когда центров становилось все больше, количество арендаторов капитально не увеличилось. Вот и стояли они теперь заполненные от силы на треть, не зная как заманить к себе ни предпринимателей, ни покупателей. Табличка «Аренда» стала самой популярной вывеской. В погоне за услугами все как-то подзабыли, что товары надо бы производить. А то выходило, что горстка торгашей зарабатывала деньги только для того, чтобы отнеси их другим торгашам. А те в свою очередь спустя несколько часов возвращались к первым. И это при том, что в городе, по сути, не было ни одного производящего предприятия. Мы были самым ярым представителем современного информационного общества потребителей, чья ответственность за себя и ближнего исчезала дальше собственных интересов. Общество с ограниченной ответственностью.

В кафе я пришел гораздо раньше намеченного времени. Хотя с другой стороны успел занять столик до самого часа пик. Вымыв руки в туалете, вернулся на своё место и взглядом подозвал официантку. Это была незнакомая мне по имени девушка лет двадцати. Короткая, под мальчика, стрижка, темно-русые волосы. Выразительные карие глаза улыбались мне вместе с тонкими губами, которые обнажали белые ровные зубы. Я часто попадал на её смену и по возможности старался не обижать чаевыми. Так и зародились наши исключительно формальные отношения по шаблону «клиент-официант».

– Здравствуйте. Сейчас принесу меню.

– Спасибо, не надо… э… – Она услужливо повернулась ко мне небольшой, но упругой грудью, на которой покоился бейджик с именем Лена. – Елена. Можно светлого пива? А меню, пожалуйста, принесите, когда ко мне за столик подсядут. Спасибо.

– Да, конечно. Сейчас всё сделаю.

Она направилась к барной стойке, предоставляя мне возможность понаблюдать за её очаровательным задом, затянутым в черные джинсы. Её мальчишеская красота давала простор для воображения, но в правильное русло его направляла её нескрываемая женственность. Мой взгляд то и дело цеплялся за её тонкую шею и нежные руки, пока она протирала стаканы и бокалы. Пиво налили и принесли практически сразу. Она принесла. Улыбнувшись и поблагодарив её, я стал ждать.

Эдик появился спустя час. В тот момент, когда кафе уже было переполнено, и моя любимая официантка была загружена заказами настолько, что даже не могла улыбнуться мне в ответ, когда разносила заказы.

– Ненавижу детей! – Начал с ходу мой друг. – Привет.

Я пожал протянутую руку.

– А почему ты должен их любить? Ты же педиатр, а не педофил! Ты детей должен лечить! А уж пусть эти их любят. В разнообразных извращенных манерах.

– Шутишь? Ну шути-шути! Я тебя как-нибудь к себе на прием возьму. Как раз пока я буду с мамашами разговаривать, ты будешь детей отвлекать.

– Знаю я твои разговоры! Сплошное склонение к соитию! Старый извращенец!

– Не умничай! Так, что тут у нас? – Как раз в этот момент Лена принесла нам меню. Сама…Нашла минуточку для меня. – Девушка, мясо по-французски, салат с ветчиной и пиво светлое.

– Леночка, и мне всё то же самое.

– Два мяса по-французски, два салата с ветчиной и два пива. – Отрапортовала она, подражая отличнице в школе, записав заказ в свой блокнотик.

– Ну и? – Я вопросительно посмотрел на Эдуарда, когда официантка ушла. – Зачем звал?

– Ой, погоди, дай пива хлебнуть.

– Хочешь, моего хлебни, если совсем невмоготу.

– Спасибо подожду.

Принесли пиво. Эдик жадно выпил половину кружки. Отдышался.

– Фух… Короче. Надо, чтобы ты со мной сходил на прием.

– В смысле?

– В прямом. Посидишь, поддержишь меня.

– Ты же сказал, что я буду детей отвлекать?

– Тут немного другой момент.

– А подробнее? Что натворил? Одинокая мамаша оказалась недостаточно одинокой?

– Если б дело было в мамаше.

– Воу! В папаше?! – Я уже был готов начать ерничать относительно его ориентации.

– В какой-то мере. Надо чтобы ты с ним поговорил.

– А почему я?

– Потому что меня он слушать не будет.

– Так! Стоп! Давай медленно и сначала. Я что-то ни фига не понимаю.

– Надо чтобы ты прикрыл мой зад.

– Это я понял. В чем причина?

– За дочку он сильно переживает! Что непонятно?!

– Так ты что? Дочку что ли… Эй! Ей сколько лет?

– Достаточно!

– Для чего? Для тебя или для уголовного дела?

– Семнадцать ей…

– Эм… Ну… Поздравляю тебя, старый извращенец. Теперь тебя официально тянет на молоденьких.