– Она одета в дневную одежду, – согласно кивнула Ким и пожала плечами. – Может быть, это ничего не значит, но я хочу, чтобы мы это отметили.

Стейси стояла в ожидании.

– Следы наручников на кисти. – Инспектор смотрела на доску. Потом быстро продолжила: – Лицо изуродовано до неузнаваемости. – Пауза. – Это сделано для того, чтобы затруднить опознание и затормозить расследование, или по какой-то другой причине? Земля во рту – случайность или она оказалась там намеренно? Где ее вещи? Большинство людей ходят по крайней мере с телефоном и хоть какими-то деньгами.

Стейси сокращала мысли Ким до двух-трех слов и записывала их.

Инспектор еще раз посмотрела на доску, удовлетворенная тем, что они отметили основные моменты, и подождала, пока детектив-констебль вернется на свое место.

– Стейс, начни с того, что попытайся выяснить хоть что-нибудь у сотрудников в «Вестерли». Придется искать выход из положения – пока мы не узнаем имени жертвы. Земля на другом берегу ручья официально не относится к лаборатории, да и само учреждение является секретным. Какой смысл выбрасывать тело именно там? Кроме того, попытайся найти точку подхода. Как преступник туда добрался и откуда он узнал об этом месте?

– Понятно, босс.

– Кев, займись списками пропавших людей – нет ли там подходящих по описанию. – Сержант кивнул и взялся за телефон. Ким сделала глоток кофе. – Я же пойду докладывать боссу.

– Желаем удачи, – ухмыльнулся Брайант.

– А вы, так уж получается, пойдете со мной.

Физиономия сержанта вытянулась, а Кевин подавил смешок.

– Итак, Брайант, что не так на этот раз? – спросила Ким, пока они поднимались по лестнице.

– Этот же вопрос я собирался задать тебе.

Инструкция Вуди была абсолютно понятной: «Приведи с собой Брайанта». Как начальник сержанта Ким могла присутствовать при любой его выволочке, но он никогда не присутствовал при ее.

– Готов? – спросила Стоун, когда они остановились перед дверью с медной табличкой, на которой было написано имя старшего детектива-инспектора.

Ким постучала в дверь и вошла.

– Присаживайтесь. Оба.

Они сели.

– Слушаю ваш отчет, Стоун, – произнес Вуди, глядя на нее.

Инспектор пересказала ему все, что они чуть раньше написали на доске в своей комнате.

Начальник кивнул и перевел взгляд на Брайанта.

– Я хочу поговорить с вами обоими. Этот случай может стать очень непростым, особенно если публике станет известно, где было найдено тело. Заведение все еще является строго охраняемым секретом, и я не хочу, чтобы этот секрет узнали по нашей вине.

«И это все?» – подумала Ким. До этого она уже сама додумалась.

– И вот еще что…

Ну конечно.

– Я хочу быть уверенным, что вы не забыли о предстоящем уикенде.

– Об… э-э-э… уикенде? – переспросила Ким, бросая взгляд на Брайанта. Было видно, что тут он ей не помощник.

– Церемония награждения, Стоун.

– Ах, вы об этом… Конечно, сэр.

Боже, неужели это так скоро? Она совсем об этом забыла. Ее наградят за работу по последнему делу о похищении детей[18].

Стоун не любила неблагодарности, но награды ее не очень привлекали. Ведь они были результатом командной работы, а охотиться за славой было не в ее характере. Если б награду можно было разделить на части, она раздала бы их членам своей команды, которые самоотверженно работали столько же, сколько и она сама. Они полностью забросили свою личную жизнь ради расследования и делали это с удовольствием. Потом она наградила бы полицейских, которые сутками напролет охраняли место преступления, пока судмедэксперты собирали улики после того, как она с командой закончила свою работу. Она не забыла бы также и врачей, которые зашивали девочек и лечили их раны. И психологов, и консультантов, которые помогут детям вернуться к нормальной жизни.

– И именно поэтому я не хочу, чтобы за этот промежуток времени у меня на столе появились жалобы на вас.

– Естественно, сэр.

«Послушать его, так жалобы на меня приходят постоянно», – подумала Ким.

– Позвольте мне не поверить вам на слово, Стоун. Я бы посоветовал вам держаться поближе к Брайанту.

Ким почувствовала, как пальцы на ее ногах подогнулись. Наверное, такой совет был вполне естественным, но она ненавидела, когда ей приказывали.

– Сэр, если вы не возражаете…

– Это не просьба, Стоун.

– Если это все… – Ким резко встала.

– Сядьте, – велел Вуди. – И не дуйтесь, вам это не идет. Я говорю так потому, что в некоторых делах необходимо использовать другой подход. Никто не сомневается в ваших способностях выполнять вашу работу, но в некоторых случаях немного такта и дипломатии…

– Со всем моим уважением…

– Стоун, разожмите мне пальцы на правой руке, – велел начальник, тяжело вздохнув.

– Сэр? – Недоуменно подняв брови, Ким смотрела на кулак, который он протянул ей через стол.

Вуди перевел взгляд с лица Ким на свою сжатую руку.

– Что непонятно? Разожмите мне пальцы на правой руке.

Инспектор наклонилась вперед и своей левой рукой повернула правую руку начальника ладонью вверх. Затем коснулась того места, где его пальцы были прижаты к ладони, и попыталась их выпрямить. Потом потянула за большой палец, который прижимал остальные пальцы к ладони. Тот даже не пошевелился. Тогда она подняла вторую руку и попыталась отжать большой палец левой рукой и распрямить пальцы правой.

Безрезультатно.

Ким отпустила руку Вуди и откинулась на стуле, не уверенная, что понимает, что хочет доказать ее босс. А он меж тем протянул кулак ее коллеге.

– Брайант, разожмите мне пальцы.

Ким ожидала, что сержант протянет свои руки, но он даже не пошевельнулся.

– Сэр, не могли бы вы разжать пальцы, прошу вас, – произнес Брайант.

Как по волшебству, пальцы разжались.

Ким застонала.

– Все ясно, Стоун? Одна и та же проблема – и два разных подхода к ее решению. Вам даже в голову не пришло использовать вашу способность говорить.

Так-то оно так, но про рот она не забыла, подумала Ким. Правда, не так, как подумал ее начальник. Следующим на повестке дня стоял укус босса за пальцы.

– Может быть, мы… – Ким поерзала на стуле.

– Идите, Стоун. – Начальник махнул рукой в сторону двери.

Всю дорогу до их комнаты инспектор затылком чувствовала, как ухмылка Брайанта прожигает в ней дыру. Когда они вошли в отдел, там стояла абсолютная тишина.

Стейси не отрывала глаз от компьютера, а Доусон уныло рассматривал пачку бумаг, которая возвышалась в центре его стола наподобие башни.

– Надо отбросить как самых молодых, так и самых старых, и…

– Уже сделано. Это то, что осталось.

Процесс, связанный с розыском пропавших людей, гораздо сложнее, чем о нем принято думать, и не сводится к сообщению всего нескольких фактов в простом заявлении.

Исторически повелось так, что факты о пропавших людях фиксировались на бумаге, но сейчас они вводились в компьютерную систему под названием КОМПАКТ, и весь процесс был разделен на две части.

Оператор, отвечающий на первый звонок, должен был задать шестнадцать очень важных вопросов, с тем чтобы определить, действительно ли человек пропал или же просто ушел из дома на какое-то время. Вопросы касались обычных вещей – полного имени, даты рождения, домашнего адреса пропавшего, его внешнего вида и одежды, в которую он был одет, его душевного и физического состояния. На основе полученных данных создавался портрет исчезнувшего. После ответов на эти вопросы данные вводятся в систему оперативного управления, которая называется ОАЗИС. Эту же информацию получает дежурный инспектор, который и принимает решение, заполнять ли рапорт о пропаже или нет.

Электронная система была громоздкой и не очень быстродействующей, так что они решили просмотреть бумажные копии рапортов, заполненных в полицейском участке Хейлсовена и электронные копии тех, которые были заполнены в других участках.