– Да, мы их честно заработали, – согласилась Анни.

Брат вытянул из ее волос щепку от гитары, и до прибытия родителей они больше не проронили ни слова. Отец вернулся с недобро зыркающим, оплывшим глазом, разбитые очки с мини-камерой свисали возле головы.

– Это было потрясающе! – восхитилась мать.

– Камера вот только разбилась, – добавил отец. Пострадавший глаз настолько отек, что едва мог открыться. – Так что в записи ничего нет.

Но его жена лишь отмахнулась, слишком радостная и счастливая, чтобы из-за такого переживать:

– Это же предназначалось лишь нам четверым!

Анни с Бастером не торопясь выбрались из ракушки и двинулись вслед за родителями в сторону поджидавшего их минивэна.

– А вы вдвоем были просто невероятно ужасны, – произнесла мать. Внезапно остановившись, она опустилась возле детей на колени и поцеловала каждого в лоб.

Мистер Фэнг кивнул и мягко положил ладони им на макушки:

– Вы и впрямь были ужасны.

И дети, сами того не желая, заулыбались.

Пусть от сегодняшнего «события» не останется ничего, кроме того, что будет жить в их памяти и в памяти тех нескольких изумленных прохожих. Это вполне даже устраивало Анни с Бастером.

Взявшись за руки, семейство зашагало к солнцу – в сторону вовсю разливающегося из-за горизонта закатного зарева, – весело и почти в унисон распевая:

Бастер стоял, поеживаясь, на поле в штате Небраска: ветер дул настолько ледяной, что в руках едва не замерзало пиво. Вокруг него скучковались четверо бывших солдат, всего год назад вернувшихся из Ирака, – молодые и на удивление веселые ребята, чья беспримерная отвага была исчерпывающе доказана в многочисленных военных рейдах по Ближнему Востоку. Рядом на листах полиэтилена были разложены до смешного громоздкие, похожие на пушки, ружья, грозным своим видом как будто претендующие на исключительную всеразрушительность.

На глазах у Бастера один из молодых людей по имени Кенни, ловко орудуя шомполом, вогнал приготовленный снаряд на всю глубину в ствол ружья, которое все присутствующие именовали не иначе как «Ядренадер».

– Вот и славно, – заплетающимся языком произнес Кенни, что было неудивительно, учитывая количество валяющихся у него под ногами банок из-под пива. – А теперь я только открою этот вот вентиль на баллоне с пропаном и поставлю регулятор давления на шестьдесят PSI[3].

Заиндевевшими пальцами Бастер с немалым усилием занес это в свой блокнот и спросил:

– А как расшифровывается это PSI?

Кенни поднял взгляд на Бастера и сдвинул брови.

– Понятия не имею.

Кивнув, Бастер сделал для себя пометку потом, при случае, это выяснить.

– Открываем вентиль, – продолжал между тем Кенни, – выжидаем несколько секунд, чтобы отрегулировать, потом заворачиваем вентиль и открываем другой – вот тут. От него пропан подается прямо в камеру сгорания.

Джозеф – круглолицый и румяный, как мальчишка, с двумя отсутствующими пальцами на левой руке – от души глотнул пива и вдруг захихикал:

– А вроде классно выходит!

Кенни закрыл вентили и направил свою хитроумную штуковину вверх.

– Теперь давим на запал…

Не успел он договорить, как воздух вокруг задрожал, и послышался звук, которого Бастер в жизни не слыхивал: звук густого, раскатистого взрыва. Картофелина, за которой тянулся огненный, быстро исчезающий шлейф, вылетела в воздух и скрылась на поле где-то в сотне ярдов, если даже не в полмили от них. У Бастера сердце скакнуло в груди, и он невольно задал себе вопрос, ответа на который искать, в общем-то, и не собирался: почему же настолько глупое, смешное и никому на свете не нужное занятие делает его сейчас таким счастливым?

Джозеф, обхватив рукой Бастера, притянул к себе поближе:

– Скажи, потрясно, да?!

Чувствуя, что в любой момент может пустить слезу, Бастер закивал:

– Да, точно. Чертовски потрясно!

Бастер приехал в Небраску по заданию мужского журнала «Potent», чтобы написать статью об этой четверке бывших солдат, которые за последний год создали и протестировали самую высокотехнологичную в мире картофельную пушку[4].

– Это настолько мужское хобби, – сказал ему редактор, который был почти на семь лет моложе Бастера, – что мы просто обязаны написать об этом в нашем журнале.

Бастер тогда сидел в своей однокомнатной квартире во Флориде, интернетная его подружка на послания не отвечала, деньги почти вышли, над третьим, уже давно не укладывающимся в сроки романом никак не работалось – и тут позвонил редактор и предложил «одно дельце». Но даже при том, как ужасно на тот момент складывались его жизненные обстоятельства, Бастер взял это задание с огромной неохотой.

Два года прописав о скайдайвинге, о беконных фестивалях да разных интернет-сообществах с их играми в виртуальной реальности, даже играть-то в которые Бастеру казалось слишком сложно, он был уже на грани ухода из журнала. На практике эти «редкие и уникальные события» никогда не оправдывали его ожиданий, и Бастер буквально выдавливал из себя статьи, в которых все эти занятия представали хоть и не сильно увлекательными, но все же меняющими жизнь человека к лучшему. Вот, к слову сказать, ездить по пустыне на песчаных багги он поначалу как будто мечтал всю жизнь – хотя, пока не представилась такая возможность, даже не помышлял об этом. Но, едва взявшись руками за руль, Бастер понял, насколько сложен этот, не такой уж и легкодоступный, вид развлечений и какой искусности требует от ездока. Пока он пытался освоить управление этим транспортом, а инструктор терпеливо объяснял, как правильно разгоняться, как рулить, Бастер внезапно обнаружил, что ему очень хочется снова оказаться дома и читать книжку про детективов, которые колесят по пляжу на песчаных багги и разрешают свои хитроумные загадки. Однажды он перекувырнулся на багги, и его сняли с трассы – тогда Бастер вернулся в отель и меньше чем за час написал для журнала статью, а после долго курил траву, пока не провалился в сон.

В истории с картофельной пушкой он предвкушал нечто подобное. Несколько часов он будет скучно и утомительно объяснять, как эти пушки устроены и на каких принципах действуют – пока не увидит вблизи, собственными глазами, как они стреляют картошкой. В итоге он надолго застрянет там, у черта на куличках, в самый разгар зимы, пока не соберется-таки с духом улететь обратно домой. И теперь, уже на борту, держа в одной руке сэндвич-барбекю, а в другой – купленный впопыхах перед отлетом экземпляр «World Music Monthly», читать который он не испытывал ни малейшего желания, Бастер понимал, что совершает ошибку.

Когда его самолет приземлился в Небраске, неожиданно оказалось, что все четыре героя его будущей статьи ожидают Бастера у багажного терминала. Все четверо были одинаково одеты в бейсболки с эмблемой «кукурузников Небраски»[5], в черные шерстяные пальто, плотные брюки из вощеного хлопка и добротные «редвинговские» ботинки. Все четверо были высокие, статные и симпатичные ребята. Один из них, как ни странно, держал в руках чемодан Бастера.

– Ваше? – спросил он, когда Бастер приблизился к ним, подняв ладони, словно хотел показать, что не вооружен.

– Ага, – кивнул Бастер. – Но вам, друзья, не было надобности меня тут встречать. Я собирался взять машину напрокат. Вы ж еще на той неделе оставили моему редактору подробные указания.

Тот, что держал его чемодан, развернулся и двинулся к выходу.

– Хотели принять со всем радушием, – буркнул он через плечо.

Сидя в машине в плотном окружении бывших военных, Бастер едва не поддался иллюзии, что его похитили. Он потянулся в карман куртки, явно слишком холодной для здешней погоды, и вытащил ручку с блокнотом.