— Что ты придумала? Почему мы должны ехать на автобусе? — спросила Трейси.

Холли улыбнулась:

— Начнем с того, что та сумка по своим размерам и форме никак не подходила для обычного фотоаппарата, к тому же Оскар Мейкпис что-то бормотал про «поэзию движения». Я готова поспорить на что угодно, что это была видеокамера. Ну как, дошло?

Трейси заморгала и припомнила, как смотритель из галереи «Тейт-Модерн» рассказывал им про восторженную пару испанских туристов.

— Постой-ка минутку! Не хочешь ли ты сказать, что Оскар Мейкпис был одним из тех испанцев, которые снимали на видео «Тайну жизни» в галерее «Тейт-Модерн»?

Холли неопределенно пожала плечами:

— Почему бы и нет? Какого-то человека необычайно заинтересовала эта скульптура, и он устроил так, что она исчезла из Лондона и вынырнула в Испании. Мы все видели ее вчера, верно?

Однако убедить Трейси было непросто.

— Если бы в «Тейт-Модерн» произошла кража и кто-нибудь похитил ценное произведение искусства, это стало бы новостью номер один всех газетах. Об этом кричали бы все крупные заголовки.

— Допустим, — согласилась Холли. — Но ведь мы не видели английских газет уже несколько дней, с тех пор как уехали из дома, верно? Откуда мы знаем, может, скульптуру уже ищут по всей Европе!

Трейси нахмурилась:

— Что ж, возможно и такое. Может, кто-то и в самом деле украл ее, но уж только не Оскар! Мейкпис! Мы знаем, что он терпеть не может работы всех других художников и скульпторов. Зачем ему рисковать ради нее и нарываться на всякие неприятности?

Холли пришлось признать, что на эту часть загадки у нее нет никаких объяснений. Она вздохнула.

— Кто его знает? Он явно чокнутый. Может, Мейкпис собирался вырыть глубокую яму и похоронить в ней статую, чтобы ее больше никто не видел!

— Рамон понес видеокамеру в дом Мейкписа, — напомнила Белинда. — Мы не сможем проверить, есть ли в ней кадры, сделанные в «Тейт-Модерн».

— Да, не сможем, — согласилась Холли, — зато у нас появилась прекрасная возможность быстро осмотреть галерею — вдруг мы обнаружим в ней что-нибудь полезное для нашего расследования.

— Так вот почему тебе захотелось поехать на автобусе! — усмехнулась Белинда. — Правильно, нельзя упускать ни малейшего шанса.

Девочкам пришлось поторопиться, ведь они не знали, надолго ли ушел Рамон, поэтому Холли направилась прямо в мастерскую, по-прежнему незапертую.

Белинда почти сразу же обнаружила на полу еле заметные следы: несколько параллельных царапин, словно по пыльному деревянному полу тащили что-то тяжелое, приблизительно такой же величины, что и статуя, которую они тут видели.

— Но мы не можем быть уверены, что это была «Тайна жизни», — возразила Трейси. — Эти следы абсолютно ничего не доказывают.

— Они доказывают, что вчера тут было что-то большое и тяжелое, а значит, Рамон сказал нам неправду, — начала было Холли и осеклась, когда на ее плечо легла тяжелая рука.

Увлеченные спором, девочки не слышали, как Рамон вошел в галерею. Холли повернулась к рассерженному здоровяку.

Служитель приказал им убираться из мастерской и распахнул настежь входную дверь.

— Я говорил вам, что сюда нельзя! — орал он. — Не ваше дело! Убирайтесь! Живо! Иначе я вызову полицию!

Холли сразу сообразила, что выбора у них нет. Гордо подняв голову, она вышла из галереи первой и зашагала по пыльной дороге. Белинда и Трейси шли за ней.

Как только «Кастелло» исчез за поворотом Трейси резонно заметила, что возвращаться в Барселону пешком нет смысла, лучше подождать автобус.

Это было рискованно — девочки все еще находились неподалеку от «Кастелло». Если Рамон заметит, что они никуда не уехали, в нынешнем состоянии он может погнаться за ними; и устроить скандал.

— Он может даже выполнить свою угрозу и вызвать полицию! — сказала Белинда. Рамона, она не боялась, но ей совсем не хотелось объясняться с полицейскими и рассказывать, что они делали в мастерской Оскара Мейкписа.

Холли покачала головой.

— Это маловероятно, — ответила она. — Судя по поведению Рамона, мне кажется, он что-то скрывает. Не думаю, что он захочет, чтобы полицейские стали задавать всякие неудобные дли него вопросы, если мы расскажем им, что нам известно про ту скульптуру.

— Но ведь мы на самом деле ничего про нее не знаем. В том-то и беда, — напомнила ей Трейси. — У нас нет никаких серьезных доказательств, что «Тайна жизни» когда-нибудь стояла в той мастерской.

Подруги все еще спорили, когда послышался шум мотора и из-за поворота показался маленький сельский автобус. Девочки тут же замахали руками, и когда шофер их увидел, он подъехал к обочине и остановил автобус.

Пока Холли платила за проезд, Трейси и Белинда искали свободные места. Автобус был почти полный, но на самом заднем сиденье нашлось место как раз для них троих.

В автобусе было жарко и тесно — совсем не так, как обещал Оскар Мейкпис. К тому же девочки сидели прямо над задними колесами, где их нещадно встряхивало.

Автобус привез подруг на улицу, которая была им теперь хорошо знакома, — на Рамблас. Девочки пошли по ней, и, когда поравнялись с газетным киоском, Холли заметила в нем английские газеты.

— Давайте купим какую-нибудь газету, — предложила она. — Прочтем, что происходит на этой неделе у нас дома.

— Мы уехали совсем недавно! — возразила Трейси. — Едва ли за эти три дня в Англии произошло что-нибудь существенное.

— Я подумала про «Тейт-Модерн», — объяснила Холли. — Вспомни, о чем мы говорили, если «Тайна жизни» была украдена, это стало бы новостью для первых страниц газет.

Холли быстро заплатила за газету и внимательно перелистала ее всю, страница за страницей.

— Про кражу произведений искусства ничего не пишут, — сообщила она, покачав головой. — Очень странно.

— Может, сообщение прошло во вчерашних газетах, и мы его пропустили, — предположила Трейси.

— Тогда сегодня в газете напечатали бы какие-нибудь сообщения, типа «Поиски похищенной статуи продолжаются» — согласны? — сказала Белинда.

Трейси с ней не согласилась:

— Ты ведь знаешь их поговорку: сегодняшняя новость делает историю, а во вчерашнюю можно только заворачивать селедку.

Разочарованная тем, что их расследование зашло в тупик, а разгадка истории со скульптурой так и осталась неразгаданной, Холли сложила газету и сунула ее в сумку.

Подруги шли через густую толпу. Рамблас казалась им сегодня еще более людной, чем накануне. Большинство людей смотрели на актеров и музыкантов. Через каждые несколько ярдов ноль улицы играли уличные музыканты — гитарист, флейтистка, барабанщик, выбивавший веселые ритмы на паре высоких барабанов.

Самыми необычными и интересными среди всех девочкам показались «живые статуи» — индеец в полной боевой раскраске, с томагавком и головным убором из перьев, а чуть дальше красивая леди в бальном платье восемнадцатого столетия, с черной кружевной шалью.

Возле нее стоял молодой человек, выглядевший в точности как фигура из военного мемориал. Его военный мундир, руки и лицо были покрыты бронзовой краской. Он неподвижно стоил, и ни один мускул не шевелился на его лице; казалось, он даже не дышал, а его глаза смотрели куда-то поверх голов его зрителей, когда те бросали монеты в лежавшую у его ног оловянную тарелку.

— Как легко зарабатывать себе на жизнь — ничего не надо делать, стой и все, — сказала Трейси. — Ты ничего не делаешь, а люди платят Тебе за это деньги. Я и сама готова так поработать!

— Ты и двух минут не простоишь! — возразила Холли. — Спорим, это не так просто, как кажется.

— Ну, по-моему, вид у них очень занятный, — заявила Белинда и бросила монету в тарелку солдата. Потом еще немного полюбовалась его абсолютно застывшей позой и двинулась дальше. Но тут же врезалась в Холли и Трейси, застывших перед следующей живой статуей.

— Эй, что вы тут застряли! — буркнула он сжимая в руке лямку упавшей с плеча сумки. Но тут же ахнула, когда поняла, куда глядели ее подруги.