Литмир - Электронная Библиотека

Поставив ботинки под шкаф, он вернулся на прежнее место и посмотрел в окно рядом со своей койкой. На улице падали хлопья густого снега и было видно, что там правит бал холодный ветер. Но несмотря на то, что комната была далеко не первой свежести, а дом, мягко говоря, староват, в помещении было тепло – батареи грели отлично. К тому же тепло в доме было еще и потому, что, как Паша вспомнил, в подъезде со ступеньками, рассыпавшимися от времени, над головой торчали трубы теплоснабжения.

– Забавно, но даже у ветхости есть свои плюсы, – поделился он своей мыслью с Кристиной, которая расположилась с книжкой на своем диване.

Через какое-то время, за кружкой чая, они начали понемножку привыкать друг к другу.

Но после восьми вечера произошло кое-что неожиданное для них обоих. В хлипкую дверь их комнаты громко застучали, но шпингалет выдержал, не давая двери распахнуться.

Первая мысль Павла была, что это к ним стучатся менты, – к тому вечеру он уже знал, что дом, который он отыскал для съема жилья, – расселенный. Отсюда и цены у этой комнаты такие демократические: семь тысяч в месяц, то есть по три с половиной тысячи с человека. Впрочем, если быть честным, то Паша и тысячи рублей за эту комнату бы не отдал.

– Ой, не парься. Это, наверное, Ольга, – сказала ему Кристина и поскакала открывать ей дверь. Пока она прыгала, Паша с удивлением смотрел, как из стороны в сторону болтался конец штанины, заправленный вокруг обрубка Кристининой ноги, чтобы не мешать ей передвигаться.

«Что же с тобой произошло и почему ты не носишь протез?» – думал он, наблюдая, как девушка разговаривала с пожилой украинкой.

– Передай своему соседу, чтоб через час был на кухне! Проведем собрание и обсудим порядок. А то достало меня это все, – сказала украинка по имени Ольга, благодаря своему трудолюбию и напористости пользующаяся здесь авторитетом, и пошла оповещать остальных.

– Это что, у вас тут каждую неделю проводятся утренники, да? – изумленно спросил Паша Кристину.

– Не знаю. Два месяца тут живу, но никогда такого не было.

Когда пришло время, ребята вышли на кухню. На этот раз в кухне, озаренной желтым светом горящей лампочки, было что-то привлекательное. Паша начал думать, что привыкает к происходящему.

Впрочем, позже он понял, что рано начал радоваться.

Стоя опершись спиной на дверной косяк, Паша с интересом изучал новые лица, возникшие перед ним: «Ага, вот тот парень алкогольного вида, а вот и наша соседка-удмуртка, о которой говорили мне девочки, когда я хрумкал арбуз».

Как бы там ни было, заинтересованность в том, что говорила Ольга, казалось, испытывала лишь она сама. Паша помнил, что в тот вечер она показалась ему строгой и наглой пенсионеркой, которая считает себя тут королевой:

– Мы с Викой, – Ольга взмахнула рукой, будто занеся топор над головой Вики, – живем тут с самого начала, а вы, – обращалась она к остальным, – живете тут как попало и каждые несколько месяцев сматываете удочки…

– С момента основания, что ли? – прошептал Павел и увидел улыбку Алины, услышавшей его вопросец.

– Что смешного-то? – рассердилась Ольга. – Я, собственно, о вас с Мариной и говорю. Где это видано, чтобы по ночам на кухне носки стирать?

– Да не стирала я тут носки, с чего вам так думается? – спросила Марина, отражая атаку.

– Вы знаете, я на людей не наговариваю. Пошла в туалет ночью, выхожу – а ты тут в темноте дрочишься.

– Понятно… – махнул Паша рукой, поняв, что оказался на собрании колхозниц. Перед тем как пройти в комнату, он услышал, что надо каждому выключать за собой свет (а не то Алевтина Эдуардовна, хозяйка этого места, выселит), и обратил внимание на график уборки квартиры – каждая комната по очереди должна делать уборку в свою неделю.

Когда тем же вечером на кухне он чистил зубы, ему удалось переговорить с Мариной, ожидающей своей очереди в ванную.

– Да эта дура реально не в себе, – говорила она об Ольге. – Я голову в раковине мыла, а не носки стирала. Ты только ей об этом не говори, ладно?

– Если честно, тут, как я посмотрю, все не слава богу. Стирать носки в ванне, по-моему, ничуть не лучше. Так что не парься.

– А вот за это спасибо.

– Пожалуйста, – улыбнулся он ей, а затем принялся полоскать рот, думая о том, что первый день самостоятельной жизни «на грани добра и зла» позади.

Глава 3

У человека можно отнять все, кроме одного: последней свободы человека – выбирать собственное отношение к любым обстоятельствам, выбирать собственный путь.

Виктор Франкл
1

Мало-помалу Паша привыкал к своей отстойной жизни маргинальной богемы, как он в шутку себя прозвал. Собственно, все как всегда: работа – дом, только никакой личной жизни и комфорт ниже среднего. Он чувствовал себя крысой, которая находится гораздо ниже ватерлинии тонущего корабля. Но пока что выбирать не приходилось.

После работы он приходил домой, ложился на кровать и плевал в потолок, думая о прошлом, которое он похерил. Так он лежал и, онемев, ныл, обвиняя себя во всех ошибках человечества. Наверное, ему нравилось страдать, считая, что он оказался в дерьме. Как бы там ни было, первую неделю Павел провел, закрывшись от всех и вся. Когда Кристина возвращалась с работы, он делал вид, что все у него хорошо, хотя она понимала: что-то у него в жизни не в порядке.

Как-никак, а сюда, в этот дом попадают люди не от хорошей жизни, верно? Кристина чувствовала, что она нравится своему соседу, и искренне пыталась с ним подружиться. Но, по всей видимости, это был тот случай, когда наш герой обжегся на молоке и поэтому дул на воду.

Но даже самый унылый мизантроп может заскучать от презрения к себе и к окружающим. Потихоньку он начал общаться с соседями, а уже через месяц почувствовал, что он в этой квартире – как рыба в воде.

Впрочем, кроме этого, произошло еще кое-что…

…Из серии: «Только привыкнешь, что жизнь прекрасна, как она повернется к тебе одним местом», чтобы ты не расслаблялся.

Рано или поздно любой снимающий комнату или квартиру имеет радость познакомиться с ее хозяином. Бывает это по-разному. Но иногда все происходит крайне необычно. Так, Паша вышел на Алевтину Эдуардовну по «наводке» своего друга, который снимал у нее же комнату в коммуналке дома на «Гостином дворе»[9].

Паша помнил, как обратился к этой женщине, когда, что называется, приспичило, и она, начав с того, что место на Вознесенском проспекте хорошее, а цены приемлемые, сказала, что на данный момент все каморки заняты («Ах, как неловко»). Несолоно хлебавши Паша начал искать жилье другими путями. Но варианты, которые ему попадались, не подходили или в денежном, или в территориальном отношении. И когда он встал перед необходимостью экстренно съезжать хоть куда-то или отправляться служить Родине, руки сами набрали номер Алевтины Эдуардовны.

Договорились, она вошла в его положение и показалась поначалу здравой теткой. Деньги за первый месяц проживания он отнес охранникам, которые находились в будке рядом с аркой, – сторожили ворота и следили за двором, который был утыкан камерами видеонаблюдения.

Но важно не это, а то, что впервые он увидел эту женщину, занимающуюся благотворительностью, лишь спустя полтора месяца. За несколько дней до этого вся квартира переполошилась, превратившись в сумасшедший дом: сыр-бор начался после того, как стало известно: теперь жильцам нужно платить по две тысячи в месяц за электричество.

Разумеется, пролетарии, и наш Паша в том числе, были не согласны с новым порядком оплаты.

Паша попытался разрулить ситуацию для них с Кристиной:

– Алевтина Эдуардовна, но ведь мы с вами договаривались, что семи тысяч на двоих будет достаточно. Что, если нам просто нечем платить?

– Ну, Павел, вам не повезло…

– Поймите, пожалуйста, когда я жил с родителями, мы за трехкомнатную квартиру платили по счетам всего четыре тысячи в месяц. А тут за свет – две. Я не спорю, комната классная, но у нас тут нет сварочного аппарата.

вернуться

9

Имеется в виду станция метро в Петербурге, вестибюль которой расположен в здании торговых рядов (много лет эти площади занимает универмаг «Большой Гостиный двор»), выстроенных по проекту Ж.-Б. Валлен-Деламота в 1785 году. Исторически является популярным местом торговли, расположенным в центре города, на Невском проспекте.

9
{"b":"584343","o":1}