Разъяснение это все-таки не устранило недоразумений. Главным командиром Архангельского порта был капитан 1-го ранга Ваксель, который вместе с тем был назначен депутатом от Коллегии для осмотра отправляющейся из Архангельска эскадры, командиром которой был контр-адмирал Сенявин.

Ваксель посылал от депутатских дел, т. е. как бы от Коллегии, указы Сенявину, который эти указы не принял и впредь отказался принимать, и в свою очередь стал посылать ордеры Вакселю. В них Сенявин писал, что депутатским делам быть тогда, когда от него будет дано знать, да и депутаты-де бывают в Кронштадте, а тут-де город Архангельск. Ваксель обиделся и обратился с жалобой в Коллегию «на такое развратное размышление, не сходствующее с указом о почтении Коллегии». Намек на непочтение к Коллегии был ясен, и через несколько времени Ваксель принес вторую жалобу на Сенявина, что при депутатском смотре он, Ваксель, имел у себя адмиралтейский флаг, а подлежащей де пальбы капитаны кораблей не делали. Сенявин ответил на запрос прямо, что салюта не приказал производить он, ибо в морском уставе он не мог найти правила, по которому следовало бы производить салют шлюпочному флагу. Коллегия рассердилась на Сенявина не только за неисполнение указа своего, но и за придание ему такого толкования, которое порочит указ, и приказала: сдав команду над приведенною им эскадрою старшему по себе, самому прибыть «для порядочного ответа» в Петербург.

Для вспомогательной эскадры, отправляемой в Средиземное море под командой контр-адмирала В.Я. Чичагова, были выбраны 4 корабля из числа зимовавших в Ревеле, но императрица приказала отправить 3 корабля, а «офицерам выдать вперед каютные и порционные деньги и жалованье за год». Коллегия, извещая об этом Чичагова секретным указом, вместе с тем говорит, что приготовления к плаванию кораблей 74-пуш. «Чесма» и 66-пуш. «Победа» и «Граф Орлов» возлагается на него, Чичагова, по его благорассмотрению и командирским требованиям.

23 апреля все три корабля вышли из Ревельской гавани. 4 мая им был произведен депутатский смотр, по окончании которого Чичагов поднял свой флаг на кор. «Чесма». 8 мая эскадра тронулась в путь и чрез 10 дней бросила якорь в Копенгагене. 5 июня эскадра отправилась далее, чрез месяц, нигде не останавливаясь, прошла Гибралтар и 16 июля вступила в порт Магон, место, где наши корабли в войну 1769–1774 гг. имели обыкновенно первую остановку по вступлении в Средиземное море. Этот длинный переход отразился большим числом больных на эскадре, так что по приходе в порт Магон Чичагов прежде всего свез больных на берег, хотя и получил при входе в порт предписание графа А. Орлова спешить в Ливорно. Только к 6 августа, взяв выздоровевших в числе 357 чел., эскадра 8 августа вышла из порта Магона и к 15 августа пришла в Ливорно, где граф А. Орлов оставил предписание Чичагову: сдать команду над эскадрою старшему по себе корабельному капитану, а самому вернуться в Россию. Чичагов так и сделал и по возвращении в Россию за благополучный привод эскадры получил орден Св. Анны 1-й ст.

При своем отправлении Чичагов получил инструкцию, из которой видно, что увеличение нашего флота в Средиземном море эскадрою Чичагова вызвано было тем соображением, чтобы привести силы, находящиеся в распоряжении графа Орлова «еще больше в состояние к продолжению счастливых успехов», и чрез то понудить турок «к скорому заключению надежного и постоянного мира».

Корабли предписывалось снабдить всем необходимым по примеру отправленных ранее в Средиземное море. Уход эскадры из Ревеля следовало сделать с первым попутным ветром и для соединения с нашим флотом идти «сколь возможно скоро».

Заходить в какой-либо порт до самого Гибралтара или, «лучше сказать», до Магона, не рекомендовалось, ибо эскадра могла запастись всем необходимым, а особливо водою, в датских портах, Копенгагене или Гельсиноре, где должны были дожидаться выписанные заранее из Англии лоцмана для прохода Английским каналом. Сделано это было с тою целью, чтобы «лишить могущей встретиться нужды заходить в английские порты и иметь заботу» о лоцманах.

Располагать плавание оставлялось по инструкции на усмотрение Чичагова. Ему сообщены были политические отношения к различным державам, владения которых лежали на пути эскадры, и как ему держаться, в случае если бы необходимость заставила его зайти в порта этих держав. Эта часть инструкции во всем подобна инструкции адмиралу Свиридову, напечатанной в XI томе «Материалов». Точно так же инструкция обращала внимание Чичагова на то, чтобы купеческие суда, какой бы они христианской нации ни принадлежали, не останавливать и не осматривать ни под каким видом, но, напротив, подавать им всякую возможную помощь.

Дальнейшие приказания по прибытии в Средиземное море Чичагов должен был получить от графа А. Орлова или от адмирала Свиридова.

Военные действия в 1772 году продолжались в Архипелаге с тем же успехом как и раньше. Силы наши состояли в 1772 году: из 9–66-пуш. кораблей: «Европа», «Св. Иануарий», «Ростислав», «Св. Георгий Победоносец», «Саратов» (присоединился к эскадре 21 ноября, а до того времени исправлялся в Мальте), «Всеволод», «Три Святителя», «Три Иерарха» (весь 1772 год исправлялся в Ливорно»), «Не Тронь Меня» (переделывался в фрегат в порте Ауза); 1–54-пушечпаго корабля «Азия»; и с октября 1772 года еще из одного 74-пушечного корабля «Чесма» и двух 66-пуш. кораблей «Победа» и «Граф Орлов».

Всего в Средиземном море и Архипелаге было к концу 1772 года: 1–74-пуш. корабль, 11–66-пуш. кор. и 1–54-пуш. корабль.

Фрегатов было: 40-пуш. «Северный Орел», 32-пуш. «Надежда Благополучия», «Надежда», «Африка», «Минерва», 26-пуш. «Св. Николай», 22-пуш. «Наксия», 20-пуш. «Помощный», 16-пуш. «Слава», 10-пуш. «Парос»; и с неизвестным числом пушек: «Григорий», «Тино», «Архипелаг», «Делос», «Св. Павел», «Победа», «Констанция», «Запасный», «Андро», «Мило», «Миконо», «Зея» и «Виктория».

Остальные суда состояли из 3 бомбардирских кораблей: «Гром», «Страшный» и «Молния», 3 пинок: «Венера», «Сатурн» и «Соломбал» и 1 пакетбота «Почталион».

Положение военных дел на сухом пути было следующее: главная армия Румянцева, после побед предшествовавших двух годов, удерживала левый берег Дуная и неоднократно переходила на правый, причем были взяты три крепости. Вспомогательная армия князя Долгорукова заняла Крым. Турки стали договариваться о мире.

В начале 1772 года на рейде Ауза стояло 7 кораблей, 14 фрегатов, 2 пинка, 3 бомбардирских корабля и 1 пакетбот. Один корабль исправлялся в Мальте, другой в Ливорно, а третий «Иануарий» находился на станции по остовую (восточную. – Примеч. ред.) сторону острова ІІатмос.

4 января из порта Ауза вышел отряд генерал-адъютант Ризо из 4 пинок и 1 полугалеры, и занимал свою станцию у Негропонта и Сиры до половины апреля. Когда же к нему присоединилась одна шебека и одна полугалера, то вся эта эскадра направилась к берегам Сирии. Одна шебека отделилась и пошла к Дамиетте, где узнала, что Али-Паша Египетский, с которым граф Орлов вошел в сношения, разбит турками и находится в Каффе. Шебека направилась к Каффе, где уже был отряд судов Ризо. Получив известие от Али-Паши, что из Бейрута готовится к выходу турецкий фрегат, Ризо отправил на встречу фрегату для его уничтожения: полаку, шебеку и полугалеру. Фрегат, завидя наши суда, выбросился на берег, а команда его спаслась вплавь. Наши же суда стреляли по фрегату.

7 июня отряд Ризо подошел к Бейруту, поднял российские флаги и открыл огонь по батареям, с которых турки отвечали. От 8 до 11 июня отряд продолжал усиленно бомбардировать крепость, свез на берег десант, который наступал на город, предавая на своем пути попадавшиеся строения огню, при поддержке пальбы по городу с судов отряда.