Указ этот указывает на обстоятельства, которые могли заставить иметь в Балтийском море на кампанию 1773 г. до 20 линейных кораблей. Известно, что, несмотря на одержанные победы русским флотом в Средиземном море и русской армией на Дунае, турки в переговорах с нами выказали полную неуступчивость и, побуждаемые Англией, Францией, Австрией и Пруссией в отношении к своему победителю, – излишнюю требовательность, не оправдываемую тогдашним состоянием военных и морских сил Турции.
Императрице были известны эти интриги западных держав в Константинополе; зная что на море противником России могла быть одна Швеция, находившаяся в очень близких сношениях с Францией, императрица для обеспечения вполне своих побед на востоке понимала, что России надо быть в Балтийском море, настолько сильной, чтобы у Швеции не могло зародиться никакой надежды на успех в морском поединке с Россией. Так и было сделано: флот был увеличен в численном составе и никаких препятствий к исполнению своих планов на востоке императрица не встретила в то время в Балтийском море, так как Швеция была слаба в морском отношении, а Франция и Англия были заняты войной между собою. Но то, что не удалось в 1772 году, удалось западным державам в 1788 году, когда Швеция, воспользовавшись 16-летним промежутком времени, успела с помощью золота Франции и Пруссии значительно увеличить свой флот и остановить грозный удар, занесенный над Турцией, отправлением Второй экспедиции в Средиземное море, так как русский флот, занятый войною в Балтийском море, должен был остаться для защиты своих берегов.
Гениальная прозорливость императрицы угадала в то время, откуда могла грозить опасность ее планам на востоке и что отвратить ее возможно только сильным флотом в Балтийском море. Адмиралтейств-коллегия энергично принялась за исполнение воли императрицы, и в 1776 году было на воде 25 кораблей, бомбардирских судов 4, фрегатов 18; строилось же кораблей 8, фрегатов 9.
По штату 1764 года было положено иметь во флоте кораблей по трем разным комплектам: по мирному 21 корабль, по малому военному 32 корабля, и по большому военному комплекту 40 линейных кораблей. Число нижних чинов было положено сообразно этим 3 разным комплектам. В войну 1769–1774 гг. число всех плавающих кораблей превосходило число, назначенное по большому военному комплекту. После заключения мира наличие их превосходило малый военный комплект, а именно: состояло кораблей всего 33, кроме назначенных за ветхостью в разломку; из 33 кораблей 10 было совсем новых, «и не только в походах небывалые, но некоторые находились еще на стапелях». Остальные были недавней постройки и почти новые, а прочие в таком состоянии, что могли еще служить.
Так как такое увеличение числа кораблей было вызвано военными и политическими обстоятельствами, в которых находилась Россия в 1769–1774 гг., и так как по заключению Кучук-Кайнарджийского мира «точного правила по какому комплекту флот содержать» не было и Коллегия самопроизвольно не могла, по незнанию всех политических обстоятельств, установить, в каком комплекте флот держать, то она 8 марта 1776 года испросила себе от императрицы повеление: флот в Балтийском море иметь уже всегда по малому военному времени в 32 корабля и назвать этот комплект мирным, а бывший под этим названием комплект в 21 корабль навсегда отменить. Число людей содержать также по вновь установленному мирному комплекту.
Коллегия к этому же докладу представила и ведомость, из которой оказывается, что в это время в Балтийском флоте было:
23 октября 1781 года состоялся указ императрицы, по которому увеличивалось штатное число кораблей для военного комплекта; кроме того вводились корабли более сильные – 100-пушечные. Увеличение флота объяснено в указе тою пользою, которая произойдет от этой меры. Называть 8–100-пушечных кораблей повелено было в том же указе именами тех кораблей, которые прославились в Средиземном море и «которых именования предписано от нас оставить вечными». Места старых пришедших в ветхость кораблей следовало занимать новыми двухпалубными, постройка которых должна была производиться как в Петербурге, так и в Архангельске.
То место указа, которое предписывало называть стопушечные корабли именами кораблей, прославивших себя в Средиземном море, нестрого соблюдалось в самое царствование императрицы[5], а в последующее время и совсем было позабыто, хотя нельзя не согласиться, что эта мысль сохранить на вечные времена имена кораблей, отличившихся в сражениях в числе боевых плавающих судов, очень важна для поддержания боевых традиций.
По тому же указу следовало учредить два комплекта судов: мирный и военный, и сообразно этим двум комплектам определить число необходимых людей и снарядов, имея в виду, чтобы штат военного времени был всегда больше штата мирного времени.
Через 8 месяцев был представлен новый штат кораблей но мирному и военному времени; в обоих штатах 8–100-пушечных кораблей оставались без изменения, увеличивалось только по военному времени число 74-пушечных кораблей с 8 на 16 и 32-пушечных фрегатов с 12 на 16.
Императрица утвердила этот штат. С увеличением числа судов увеличилось и плавание их, и потому корабли и суда стали требовать больше починок и исправлений; сумма на содержание всех судов в исправности была увеличена и вместо 1/12 положена 1/10 суммы стоимости судов (впрочем, в 1/10 часть содержания судов в исправности было включено и содержание береговых строений).
Из числа матросов, положенного для кораблей мирного комплекта, 2/10 совсем не содержались в комплекте, а 1/10 часть обращалась на ластовые суда (грузовые суда. – Примеч. ред.).
Морские канониры содержались по числу, необходимому для управления орудий.
Морские батальоны следовало содержать по тому комплекту, который должны были установить совместно вице-президенты Военной и Морской Коллегии.
Сообразно всем этим ограничениям, следовало составить положение на содержание флота.
Коллегия пригласила в свое заседание флагманов, бывших в Архипелаге, по указанию которых, надо полагать, были исключены употреблявшиеся в Балтийском море пакетботы и введены в употребление легкие суда Средиземного моря – шебеки.
Это обстоятельство подало повод президенту Коллегии предложить Коллегии рассмотреть удобность вновь вводимых шебек, по сравнению с построенными для Черного моря и р. Дунай шкунами (шхунами. – Примеч. ред.) по чертежам адмирала Ноульса.
Собрание флагманов и командиров в Кронштадте высказалось, что шкуны удобнее для мелких вод, в узких местах и реках; вследствие плоского дна шкуны могут стоять на мели без вреда, а также и сняться с мели, могут малым числом людей управляться и могут держаться в море в большие ветры, но хода большого, особенно в бейдевинд, не имеют; шебеки же имеют одно достоинство – ходят легче всякого судна в бейдевинд, когда косой фок и все паруса могут нести; кроме того эти суда имеют большое значение, когда находятся при флоте и когда надо догнать какое-либо судно. Очевидно, что этот взгляд наших флагманов и командиров был ими вынесен из практики, когда наш флот в продолжении четырех лет блокировал Дарданеллы и успел пресечь подвоз к Константинополю всякой провизии из Архипелага.
Одним из видных деятелей в то время во флоте был приглашенный императрицей англичанин Ноульс. Неизвестно почему Коллегия относилась к нему не совсем доброжелательно, но это отношение проглядывает в действиях Коллегии, которая, соглашаясь во многом с адмиралом Ноульсом, отдавала такие распоряжения, что успеха от проектов Ноульса ожидать было нельзя.
В видах более скорого исполнения повеления относительно постройки кораблей и фрегатов Коллегия 3 мая 1772 г. разрешила строить из мягкой сосны фрегаты в Архангельске по чертежам Ноульса; корабли же должны были строиться из лиственницы по чертежам.
