Подавив беспокойство, Стив шагнул ближе и коснулся неподвижной груди Баки. Та была твердой и такой холодной, что это ощущалось даже сквозь нечувствительность, сковавшую Стива по рукам и ногам.
Лампы, встроенные в боковые стенки капсулы, засветились, начиная прогрев, и голос Брюса вернул Стива к реальности:
- Отойди, будь добр. Мне нужно изменить положение аппарата.
Стив сделал шаг назад, и капсула медленно повернулась в креплениях, принимая горизонтальное положение, и стала еще больше напоминать гроб. Что-то загудело, и Баки от Стива отрезало тонкое прозрачное стекло. Внутри заклубился пар, камера мелко завибрировала.
- Это на два часа, - сообщил голос Брюса через динамик. – Обрабатываем ткани микрочастицами и специальным газом, чтобы свести к минимуму побочные эффекты разморозки. Когда мистер Барнс придет в себя, он будет ощущать лишь слабость и кратковременную дезориентацию. Никакой боли, первых спазматических вдохов и прочих радостей.
Стив вспомнил свое пробуждение на базе ЩИТа и снова устроился в кресле. Ждать он не любил, но происходящее лежало так далеко за кругом того, что он считал обычным, что внутренний протест так и не возник – два часа так два часа, лишь бы не причинять Баки лишнюю боль.
Наконец, камера снова приняла вертикальное положение, и Стив, стряхнув оцепенение, поднялся, ощутив, как тело, до этого будто и вовсе ему не принадлежавшее, ожило. Чувствительность возвращалась. У Баки по-прежнему ныло левое плечо, кололо в боку и гудели перетруженные мышцы ног. Но все эти ощущения совершенно точно принадлежали живому человеку. Баки жил, дышал. Он был, в конце концов, и за одно только это Стив был готов обнять весь мир. Даже Тони. Если разобраться – Тони в особенности.
- Поднимаю стекло, - предупредил Брюс, и Стив безошибочно уловил в его голосе волнение. – Ты помнишь, что…
- Поднимай, - нетерпеливо перебил его Стив. Инструкции он помнил отлично, но следовать им не собирался. Не с Баки. Тот не должен, открыв глаза, снова оказаться в лаборатории. Не в этот раз.
Зашипев, стекло исчезло, а Солдат в камере открыл глаза. В них не было и тени узнавания, только черная, мертвая усталость и обреченность. С щелчком отстрелились удерживавшие ремни, и он, покачнувшись, безвольно выскользнул из камеры прямо Стиву в объятия. Стив подхватил его и крепко прижал к себе, зная, что пользуется чужой слабостью, но удержаться не было ни единого шанса. Вдохнув химический, едкий запах, идущий от его влажных волос, он хрипло произнес:
- Привет, Бак.
========== Глава 5 ==========
Солдат не шевелился. То ли был слишком слаб и дезориентирован, то ли приучен не предпринимать каких-либо действий без особых на то указаний, либо объятия после разморозки были для него привычным делом.
Стив осторожно отстранил его от себя и отвел от бледного лица волосы.
- Как самочувствие, Бак? Что-нибудь болит?
- Физический… дискомфорт в пределах нормы, - после едва заметной заминки ответил Баки. – Миссия?
- Нет, - твердо ответил Стив. – Больше никаких миссий.
- Списание? – тело Баки напряглось, будто он готов был вырваться из навязанных объятий, но не смел.
- Нет. Отпуск. Ты знаешь, что такое отпуск? Увольнительная?
Баки нахмурился, и в его пустых глазах мелькнуло странное выражение, будто тень сожаления о чем-то.
- Прогулка, - полуутвердительно сообщил он.
- Надеюсь, ты не вкладываешь в это слово какой-то тайный смысл. Прогулка… да, и она тоже. Если захочешь. Тебе нужно принять душ. Я помогу… если ты не против. Или ванну. Если это никак не повредит твоей руке, конечно.
- Бионика полностью изолирована от попадания влаги, - отчитался Баки, пытаясь вытянуться в струнку, но Стив снова прижал его к себе, не в силах поверить, что вот он Баки – живой. Настоящий.
- Хорошо. Тогда ванна, - решил Стив. – Воду сделаем погорячее, чтобы ты быстрее согрелся. Ты дрожишь.
- Обычные последствия выхода из режима хранения, - заметил Баки, и теперь в его интонациях проскользнуло едва заметное удивление. Если бы Стив не ловил так жадно каждую нотку хриплого, будто простуженного голоса, он бы не заметил.
- Я знаю. Идти сможешь?
- Требуется помощь техников, функционирование восстановлено на пятьдесят процентов.
- Я отведу тебя сам. Идем.
Брови Баки, когда-то в прошлом весьма выразительные, подвижные, чуть дрогнули, пытаясь, видимо, выдать удивление. Но в остальном его лицо осталось совершенно бесстрастным.
- Нарушение протокола, - все-таки сообщил он Стиву, тяжело наваливаясь на его плечо. – Параграф пятнадцать «Об ограничении физических контактов».
- Плевать я хотел на протокол, - спокойно возразил тот. – Больше никаких чертовых правил, кроме тех, что ты установишь сам. Со временем. Я все тебе объясню, как только ты… удовлетворишь базовые потребности. Или как ты там привык называть обычные человеческие слабости.
- У меня нет слабостей, - бесстрастно возразил Баки, пытаясь оторваться от Стива и пойти самостоятельно. – Временное нарушение…
- У всех людей есть слабости. Даже у таких совершенных, как ты.
- Я не человек.
Стив с усмешкой взглянул на него и ответил:
- Конечно, человек. Просто ты пока не помнишь об этом.
Баки не ответил, лишь, хмурясь, молчал. Стив вдруг подумал: а каким тот видит его? Скорее всего, очередным чокнутым куратором, новым владельцем, спешащим установить свои пока не понятные Солдату правила. Странный мужик, которого он видит впервые в жизни, хочет от него непонятного и с неясной целью.
«Наверное, - думал Стив, устроив Баки на мягкой скамеечке в ванной, - Баки давно отучился верить кому-либо, а потому все правильные слова для него сейчас – пустой звук. У оружия не бывает отпусков, оно не вправе решать что-либо и не вправе верить, что я завтра не отправлю его на очередное задание».
Оставалось надеяться, что рано или поздно Баки вспомнит его. Снова. И что до этого Стиву удастся сделать так, чтобы тот отдохнул. Хоть немного пришел в себя, оправился от работы на износ, научился отдыхать не в криокамере и хоть чего-нибудь хотеть для себя. Осознавать свои желания.
***
Это было непросто. Баки позволил раздеть себя и без возражений опустился в горячую воду, продолжая смотреть куда-то сквозь Стива. Будто ему было все равно, что происходит с его телом. Наверняка в его жизни случались вещи пострашнее купания в присутствии посторонних.
Баки сильно изменился с тех пор, как Стив видел его вот так же, без одежды. Раньше, особенно после плена в сорок третьем, Баки был скорее, жилист, чем мускулист, и скорее гибок, чем мощен. Теперь же он весь был перевит тугими жгутами мышц. Странно, но на его теле почти не было шрамов, исключением было лишь левое плечо. Видимо, сыворотка, носителем которой он был, работала ничуть не хуже той, что плескалась в венах Стива. Оставалось надеяться, что она справится и с повреждениями мозга, пострадавшего от очередного обнуления всего пару дней назад.
Баки сидел неподвижно в горячей воде, и Стив, подавив желание вымыть его собственноручно (хоть волосы, Господи, хотя бы их), присел на скамеечку и заговорил:
- Когда-то, много лет назад, у меня был друг. Мы были вместе, сколько я себя помню. Вместе росли, встревали в неприятности, дрались… вернее, встревал я, а дрался за меня, все же, чаще он.
Баки никак не показал, что слушает, все так же неподвижно сидел и смотрел куда-то внутрь себя.
- Я был слабым, болезненным, как тогда говорили – одной ногой на кладбище. Болел каждую зиму, и каждый раз думал, что в этот-то раз точно не выкарабкаюсь. Но мой друг был рядом. Я знал это: что бы ни случилось, у меня есть он. Когда умерла моя мама, у меня не осталось никого, кроме него. Я даже не знаю, нужен ли мне был еще хоть кто-то. Когда началась вторая мировая война, - Стив сделал паузу, заметив, что Баки едва заметно склонил голову к плечу – слушал. – Когда началась война, мой друг ушел на фронт. Просто явился однажды в форме и сказал, что не может быть в стороне. Меня же не брали по состоянию здоровья. Сказали – астма, сколиоз и перенесенный в детстве рахит, - Баки впервые с едва заметным интересом осмотрел его с головы до ног и снова вернулся к созерцанию чего-то видимого ему одному, - делают мои попытки уйти добровольцем бессмысленными. Но однажды мне повезло. Меня выбрали для экспериментального проекта. После некоторых манипуляций… я стал таким. За полчаса. Почти мгновенно.
