- Спасибо, Бак.
- Обращайся. Я, в конце концов, твой отдельно живущий здравый смысл.
***
Стив долго стоял на крыльце довольно респектабельного дома и несколько раз даже брался за молоток в форме головы орла, чтобы постучать, но опускал руку. Орел смотрел с презрением. Стив и сам презирал себя за слабость. Человеческие отношения со всеми, кроме Баки, были для него чем-то сродни хождению по минному полю – никогда не знаешь, где рванет.
Дверь открылась сама.
- Не могу на это смотреть, - произнес Брок вместо приветствия. – Зайдешь?
Выглядел он помятым, небритым и с таким широкими темными кругами под глазами, будто не спал эти три недели вообще. Одет он был только в полосатые пижамные штаны и футболку, хотя было уже за полдень.
Стив молча переступил порог и прошел в полутемную гостиную: шторы на окнах были опущены, отчего в яркий солнечный день тут царил зеленоватый полумрак, как под водой.
- Я… - начал Стив, но передумал. – Прости меня, - решил начать с главного он.
Брок, хорошо видимый им в полумраке, удивленно вздернул брови, нервно провел ладонью по чуть отросшим волосам и невесело хмыкнул.
- Я-то думал, ты мне рожу пришел бить. Вообще-то, это я виноват. И мне нужно извиняться.
- Почему ты мне не сказал? – спросил Стив. – Что ничего никуда не подливал?
- Я знаю тебя… лет шесть? Ты не стал бы слушать. Пока до тебя самого не дойдет, бесполезно что-то объяснять.
Стив вспомнил стоическое молчание Баки и вынужден был согласиться: он – упрямый баран.
- Ты поднес мне кубок, но потом вдруг выплеснул вино из него на пол. И налил воды. Передумал?
Брок отошел к окну и молчал так долго, что Стив почти перестал ждать ответа.
- Я… глупо захотел по-настоящему. Чтобы ты пусть ненавидел, но от души. А тут ты ответил. Ну, или мне так показалось.
- Не показалось. Но когда Локи… в общем, у меня будто пелена с глаз упала. Я никогда ничего не чувствовал. Ни к кому, кроме Баки. Но с ним другое. Он будто я сам, только лучше. И тут меня накрыло. Я поверил Локи, потому что считал себя ущербным. Прости меня.
- Мне казалось, это я должен просить прощения. И если такое можно было простить, я бы так и сделал.
- И я бы простил. Не за Баки, конечно. Но вот за себя – да, - Стив подошел к нему со спины и уткнулся лбом в затылок. – Я не могу так больше. Приворот или нет, но я… к черту, а? Я хочу тебя. Хочу себе. Спать не могу, есть, думать, жить – ничего не могу.
- Я, как с бухлом завязал, тоже трое суток уже не сплю, - признался Брок, проводя неестественно горячей ладонью по бедру Стива. – Что ты такое, Роджерс? Как чума какая-то. Как увидел тебя тогда, в зале, когда Фьюри тебя привел, так и помешался будто. С катушек слетел. Все выебнуться пытался, чтобы ты меня заметил.
- Я ничего не замечал. И не заметил бы, прости. Людей за меня Баки видит. Я в этом полный идиот.
- Кто он тебе? Просто скажи мне сейчас.
- Я не смогу этого объяснить словами. Да ты и не поверишь.
- А ты попытайся, а? Мне нужно… чтобы понять.
- Если бы я хотел Баки… ну, физически, - Стив провел ладонью по животу Брока и едва не застонал, коснувшись горячей кожи, - то весь остальной мир потерял бы смысл. В нем бы не осталось ничего интересного, все сосредоточилось бы в одном-единственном человеке. Мы как… сиамские близнецы, сросшиеся душой. И я точно знаю, как так вышло. Мне было семь, и я так болел, что мать даже вызвала священника. Меня соборовали, мать поплакала, а потом пошла к соседям – денег занять, а Баки проскользнул в оставленную открытой дверь, сел у кровати и взял меня за руку. Он говорил о чем-то, я сейчас точно слов не помню, что-то об одной жизни на двоих, вместе, до самого конца. И что он не позволит мне издохнуть, потому что кто же тогда пойдет с ним на кладбище в ночь с субботы на воскресенье, разве я не помню, что Самайн? Разве мне на чертей посмотреть не охота? Я помню, как чувствовал: тоненькая ниточка моей жизни туго переплетается с его, толстой, как канат. Крепкой. Может, это было бредом, может, я сам убедил себя, ведь дети внушаемы. Но я не умер. Ни тогда, ни еще много раз после этого, потому что знал: он держит меня. А вот я его не удержал. Теперь думаю: если бы он действительно умер, меня не стало бы тоже. Я должен был понять. Искать. Я каждый день говорю ему спасибо за то, что он со мной. Не вслух, но он понимает. Наверное, со стороны это ненормально…
- Ненормально. Но, знаешь, я рад, что вы не настолько в симбиозе, чтобы еще и трахаться. У меня тогда не было бы ни единого шанса.
- Я бы все равно лег бы с тобой, чтобы спасти его. Я хочу, чтобы ты это понимал.
- Говорю же, - Брок развернулся к нему лицом и посмотрел чуть снизу вверх, - повезло мне, что он по девочкам. И что ты - нет, тоже повезло.
- Я вообще не по этому делу. Был.
- Хочу тебя, - выдохнул Брок, и у Стива от того, как он это произнес, что-то внутри перевернулось. - Блядские ётуны, я чуть не ебнулся за эти три недели.
- Если бы Баки меня не выпер, я бы с ума сошел, - Стив обхватил его лицо ладонями и нежно провел большими пальцами по скулам.
- Я его поблагодарю, - Брок лизнул его губы и прижался всем телом, - но, если можно, не сейчас.
Стив просто отпустил себя и будто упал с огромной высоты: в поцелуй, в жадную нежность, в отношения, в этого странного человека.
Он мял ладонями твердые мышцы, вслепую делая неуверенные, спутанные шаги к дивану, выворачиваясь из одежды, почти вырывая из тряпок Брока.
На спине по форме татуировки, казалось, был сплошной шрам-рубец. Фигурный такой, выпуклый.
- Боже, - произнес Стив, обводя пальцами очертания рун, навсегда оставшихся на теле Брока. – Боже мой.
- Зажило уже, - Брок, полностью раздетый, прижался ягодицами к его паху и вложил в руку тюбик. – Если ты мне не вставишь, я просто сдохну. Роджерс…
Стив, задыхаясь от мешанины самых разных чувств, просто накрыл его собой, проследил губами каждый рубец, вернулся к шее, чуть прикусил плечо.
Брок был горячим, и в этот раз без метафор и художественных преувеличений. Он отдавался так, будто собирался завтра умереть, сжимал в себе и выл в диванную подушку, а Стив целовал, целовал все, до чего мог дотянуться: изуродованное плечо, шею, пересохшие от стонов губы.
Он не смог бы оторваться сейчас от любовника, даже если бы мощный ураган снес крышу этого дома или читаури снова захватили бы Нью-Йорк. Он будто чувствовал в этот самый момент, как к их с Баки жизням присоединяется еще одна, вплетается в общий узор, добавляя в него красок, делая завершенным.
День и следующая ночь прошли, как дни и ночи до этого, которые им удавалось провести вместе. Они жадно соединялись везде, где могли найти точку опоры, пока не добрались до спальни.
Стив держал его. Держал так крепко, будто боялся, что это один из снов, и не мог поверить, что не нужно будет снова ехать в тот чертов лес, чтобы вернуть Брока его законному владельцу.
- Ты теперь мой, - бездумно шептал он между глубокими, почти нежными толчками, от которых Брок гибко прогибался в спине, принимая. – Мой.
- Твой. Кому я еще нахуй сдался. Я и нужен был… чтобы тебя… достать.
Стив раздвинул ладонями его ягодицы, жадно наблюдая, как Брок принимает его член, и понимая: получилось. Что бы там ни придумывал Локи, у него получилось. Достать. Потому что за Брока он готов голову свернуть, в том числе и самому Локи.
Утром Стив проснулся от того, что в окно спальни ярко светило солнце. Брок уютно навалился сверху, придавив всем своим немаленьким весом, а вот с кухни слышались характерные шорохи. Только характерны они были больше для их с Баки квартиры, это там было приятно проснуться от запаха крепкого кофе и жареного бекона.
- Ты живешь один? – спросил Стив, целуя Брока в висок.
- Нет. Мы, похоже, живем втроем.
- Втроем? – от голода Стив всегда плохо соображал, а потому растолкал Брока, надеясь добиться от него объяснений. Тот лениво открыл глаза и сыто усмехнулся.
