У стены рос огромный дуб, прозванный Древесным Дедом - самое большое дерево в саду Серого замка. По преданию дуб этот рос здесь еще до потрясения тверди и потому маги специально строили так, чтобы не повредить его корни или ветви. Однако замок все равно помешал дереву: скрыл в тени нижнюю часть кроны. От этого дуб, прежде приземистый и кряжистый, за годы соседства с орденом сильно вытянулся, а нижние его ветви, стараясь поймать как можно больше солнечного света, высоко поднялись над землей.

А еще, как говорили стражи, Древесный Дед был самым мудрым в саду сказителем.

Еще в Поднебесье отец Рахун показывал Адалану древа-сказители. Деревья - говорил он, - живут долго, многое видят за свою жизнь, запоминают, а потом рассказывают. Деревья любят рассказывать, но мало кто их слышит. Чтобы слышать деревья, чтобы говорить с ними так, как они понимают, надо быть немного колдуном, немного хааши. Но некоторые из них больше других любят, когда с ними разговаривают. Такие деревья хааши могут научить говорить погромче, чтобы и другие даахи, и даже некоторые люди могли слышать их и понимать. А потом хааши рассказывают множество разных историй: занимательных и поучительных о прошлых делах, победах и поражениях, о жизни, о любви, о смерти и обо всем на свете. А деревья растут и запоминают, чтобы рассказать всем, кто придет послушать. Так вырастают деревья-сказители.

Вот поэтому Древесный Дед был не только велик, но и всеми почитаем в замке.

Тут, под старым дубом Кайле и остановилась.

- Бойницы над окнами видишь? - палец девушки указал вверх. - Там, внутри галерея для стрелков, которой уже лет сто не пользуются. Наверное, большинство магистров уже забыли, что она вообще есть.

Адалан запрокинул голову, пытаясь увидеть, что показала Кайле. Стена башни выше разноцветных стрельчатых окон, под самой крышей была прорезана узкими щелями, почти незаметными для беглого взгляда.

- Туда не забраться даже с магией - слишком высоко.

- С магией нельзя - маяки засекут, но нам туда и не нужно. На галерею ведет внутренняя лестница, и там тоже есть бойница, бывший выход на крепостную стену, которую давно снесли. Смотри, - теперь она указала на проем, чернеющий сквозь молодую, еще мелкую и прозрачную листву дуба, - вон туда можно влезть и без магии, с самых верхних веток. Только бы до нижних дотянуться...

Кайле глянула на ближайший сук, потом поставила свой ларчик, встала на него и запрыгала на цыпочках. Она не была низкорослой, напротив, за последний год сильно вытянулась и даже переросла Адалана, но достать до нижней ветви все равно не могла.

А Адалан сомневался: и про брата узнать хотелось, и затея Кайле нравилась, но влезть на священный дуб?! Топтаться по его веткам, дергать и мять листья? Немыслимо! Это противоречило всему, чему учили его названные отец с матерью.

- Лан, ну что ты встал? - прервала его раздумья Кайле. - Мне, что ли, нужно твой совет подслушивать? Или ты по деревьям лазать не умеешь?

- Это же Древесный Дед, сказитель!..

- И что? - удивилась она. - Ему что мы с тобой, что стая ворон. Посмотри, какой огромный!

В самом деле, они с Кайле совсем невелики, могучие ветви под их весом даже не прогнутся, а там, за черным провалом бойницы сейчас решалась судьба Адалана, вся его жизнь! Не мог он отступить, просто не мог... мог только погладить ствол и прошептать: «Прости нас, дед всех дубов. Ты могучий, высокий, а мы маленькие, легкие. И нам очень надо достать во-он до того окна. Мы будем осторожны и не причиним тебе вреда». А потом, ни мига не медля, разбежаться, подпрыгнуть и как белка взлететь по раскидистой кроне.

Потом он спустился, повис на нижней ветке, протягивая руку подруге:

- Давай, помогу. Только смотри, чтобы ни листика не оборвалось!

- Ничего себе... - восхищенно вздохнула девушка, цепляясь сначала за него, а потом уже за дерево - я и не знала, что ты так умеешь.

Пробраться в башню оказалось неожиданно легко - одна из ветвей, толстая и упругая, словно мост, пролегла до самой бойницы, где Кайле сразу нашла знак маяка и сняла аккуратно, точно как учил наставник. Проскользнув в проем, они встали на узкую неогороженную лестницу и распластались по стене. Опыт скалолаза и частые упражнения на Звездной Игле приучили Адалана спокойно держаться на каменных карнизах. Однако эти ступени были истертыми от времени, да к тому же совершенно запущенными: ноги утопали в пыли, а некоторые камни, стоило немного надавить, начинали покачиваться. Подниматься на галерею, как хотели сначала, теперь казалось делом опасным: если лестница и не обвалится прямо под ногами, то одолеть ее, не подняв настоящий переполох, все равно не выйдет. Осторожно, чтобы не выдать себя шорохом или неловким движением тени, Адалан присел на колени, потом обнял подругу и усадил рядом.

А чуть позже стало ясно, что в этот раз боги точно на их стороне: из всего огромного зала магистры Узкого совета выбрали место почти прямо под лестницей: они расселись на нескольких креслах и скамье, вокруг чайного столика под кружевной скатертью. На столе стоял поднос с глиняным чайником и круглыми чашами. Аромат лучших листьев с Шиварийских предгорий, шалфея, мелиссы и совсем немного - цвета ночной невесты чувствовался даже через пыль галереи. С любого другого места в зале Кайле и Адалана могли увидеть, случайно глянув вверх, но только не отсюда, если, конечно, никто не захочет задрать голову, чтобы разглядеть все темные углы прямо над собой. Правда были еще даахи, которым не нужны глаза, чтобы почуять чужого. Оставалось надеяться, что беспокойство семерых сильнейших магов ордена скроет двоих учеников и от хранителей тоже.

А магистры были явно обеспокоены, несмотря на то, что совет напоминал скорее не рабочее собрание, а дружеское чаепитие. Дайран Могучий покинул свой трон и уселся на скамье, рядом с Шахулом. Глава ордена и старик-хааши делали вид, что молча наслаждаются напитком, хотя Адалан готов был поклясться: они без слов о чем-то договариваются. Сайломар и Майяла тоже вроде бы просто пили чай, но так напряженно, будто ждали чего-то. Маленькая рыжеволосая островитянка Ка-Суан присела рядом с великаном Синдери, но беседа между ними не клеилась. А Федра, самая молодая в Узком совете, напротив, нарочито-оживленно расхваливала состав заварки и болтала о предстоящих летом испытаниях белых магов, стараясь вовлечь в разговор остальных, чтобы этим хоть немного разрядить обстановку.

- Мои готовы, - сообщила она. - Конечно, на лиловый камень вряд ли потянут, но ведь не всем быть магистрами, верно же, Синдери, если не дано...

- Не дано! - прервала ее Майяла. - Можно подумать, что магия - это врожденная данность - и только. В наше время каждый белый знал, что это не так. Только от него самого зависит, наденет он черное или лиловое, через десять лет или через двадцать. Магия - это, прежде всего, дисциплина. Но что нынешняя молодежь знает о дисциплине? Сейчас даже в Узком совете дисциплины нет. Так, Рахун?

Отец и в самом деле никогда не был строг к белым магам, не требовал подчинения или соблюдения целого списка особых правил ордена - вроде ненавистной чистой одежды для учеников или запрета выходить за пределы жилого крыла после захода солнца. За всем этим неусыпно следила Майяла и наказывала нарушителей по всей строгости - тяжелой работы в замке хватало. Ученики платили ей той же монетой и звали ее не иначе, как Дуарской ведьмой. Но, ведьма или нет, Адалан и представить себе не мог, что она будет вот так бесцеремонно отчитывать Рахуна Белокрылого.

Однако Рахун на упрек старухи и бровью не повел.

- Я жду т’хаа-сар Фасхила, магистр Майяла, без него мое дело никак решиться не может. Так что придется и всем остальным тоже подождать.

- Ну да, а Фасхила где-то носит... уважения у молодых тоже никакого, - Дуарская ведьма отвернулась и снова поднесла к губам чашку.

- А по-моему, Фасхил умница, - улыбнулась Федра, - дал нам время спокойно чайку попить. Не стоит ворчать, лучше насладиться минутой отдыха и приятного разговора, - и повернулась к Датрису. - Ты в этом году выставляешь своих?