- Мясо тебе сейчас незачем.... Вот: масло и яблочное варенье - Армин достал из корзины керамические горшочки, - хлеб еще не совсем остыл... давай, не стесняйся, - он отломил большой кусок, щедро намазал маслом и вареньем и сунул мальчишке в руки, - а заодно расскажи, как тебе, такому умному и хитрому, удалось выставить себя круглым дураком, да еще и покалечиться?
Адалан, словно звереныш, настороженно зыркнул исподлобья, но хлеб взял и принялся за еду. Армин с улыбкой наблюдал за ним. Густое золото нечесаных кудрей, бледная, перепачканная кровью физиономия с яркими пятнами на скулах - не иначе, от вина; заострившийся нос; рот, жадный и выразительный; упрямый подбородок... Ввалившиеся глаза, обведенные темными кругами, казались огромными, и в их глубине уже разгоралось пламя магической силы - восстанавливался он быстро, очень быстро... Орбинское чудовище ... непобедимый маг - щуплый нескладный подросток, сущее дитя.
- Так когда я узнаю, что тут произошло? - повторил магистр. - Про уборку разговор отдельный, но не она же тебя довела?
- Госпожа Жадиталь... уехала? - наконец, отозвался Адалан.
- Да. Еще около полудня.
- Почему ты ее не остановил?! - мальчик осекся, словно понял, что сует нос совсем не в свое дело, и если сейчас по носу получит, это будет только справедливо.
- А я мог? - удивился Армин. - Я пытался. Творящие видят, как я этого хотел, но последним с ней говорил ты - считаешь, я мог заставить ее передумать?
- Мог бы запереть. Как меня.
- Запереть и потребовать? Не смеши, ты давно уже не младенец: есть вещи, которых требовать нельзя. Их дают просто так или не дают вообще. Мне еще повезло - заметили! Когда-нибудь узнаешь... - он еще раз оценивающе глянул на юного собеседника, - Хотя, кажется, этого ты не узнаешь никогда.
- Мы поссорились, - голос Лана упал до хриплого шепота, - я попросту выставил ее отсюда... Но что я мог сделать? Здесь... открыть твой портал, разгадав все секреты - невозможно, взломать - нельзя...
- И ты запер бездну в своем теле... конечно, все сопляки, возомнившие себя магами, так поступают.
Армин наклонился к Лану и строго пригрозил пальцем:
- Запомни раз и навсегда, юноша: ни при каких обстоятельствах нельзя обращать магию на себя. Тем более, тебе. Человеческая плоть слишком слаба перед огнем бездны, в противостоянии тебе не выжить. Поэтому, прежде чем будить силы, трижды подумай, куда ты их направишь и как от них избавишься...
Но на мальчишку увещевания не действовали, это Армин видел так же ясно, как и то, что Адалан восстанавливает силы куда быстрее, чем он сам, значит, следующий срыв он уже не остановит. Хочешь - не хочешь, а надо искать более убедительные доводы.
- В этот раз я тебя послушал, - подолжил он. - Но ни сегодня, ни впредь не поверю, что благоразумие способно победить твое упрямство... Ты любишь брата, да? Так вот, если не будешь слушаться тех, кто старше и умнее, очень скоро его потеряешь.
- Вы все словно сговорились... - Лан, бросил на полотенце недоеденный кусок, отвернулся и уткнулся носом в одеяло. - Я ни за что не позволю Сабаару умереть. Лучше сто раз умру сам.
- Точно! Будет он тебя спрашивать. Знаешь, как говорят: хранителя, идущего убивать, остановят только боги, хранителя, идущего умирать, не остановит никто.
- Но это нечестно! Они не должны умирать вместо кого-то...вместо нас. В степь ушли две сотни наших стражей, вернулись едва ли пятьдесят - я потерял стольких друзей! Какое мне дело до того, кто из этих лошадников выжил, а кто нет? Да плевать я на них хотел!..
Армин пожал плечами:
- Наши стражи - хранители. Когда нужно, они умирают.
- И поэтому ты считаешь себя вправе жить вместо кого-то из них?! - Лан вскинул взгляд, и Армину стало жутко от ненависти, горящей в глазах мальчишки. - Да как... как ты смеешь... Да ни один человек на свете!..
Не закончив, он замолчал, нырнул под одеяло, забился в угол лицом и затих. Казалось, что даже от спины его веет презрением, гневом и яростной жаждой противоречия.
Армин навалился на стену и тяжело вздохнул. Видимо, Таль была права, он никуда не годный воспитатель - этот ученик казался совершенно неуправляемым.
- Адалан, тебе сейчас нельзя волноваться, слышишь меня? - в ответ тот шмыгнул носом и еще глубже залез под одеяло. Армин собрал остатки терпения и продолжил, стараясь быть мягким и аккуратным в словах. - Ты что, в самом деле, не понимаешь?
- Что еще я должен понимать? - не оборачиваясь, огрызнулся Лан.
Магистр тронул его за плечо и протянул кувшин, подождал, пока он глотнет еще пару раз, затем продолжил:
- А теперь ответь-ка, ты же хорошо знаешь наших стражей. Какого они возраста?
- Двадцать-двадцать пять... разного!
- И многих ты знаешь, кому за тридцать?
- Семерых, может восьмерых...
- А за тридцать пять?
- Только Фасхила, а что? - в голосе мальчика появилось сомнение. Он снова начал прислушиваться к словам магистра.
Армин удовлетворенно кивнул и снова спросил:
- У кого из них есть дети?
- Ну... есть у некоторых...
- А жены? - и, заметив, как дерзко вспыхнули влажные глаза мальчишки, упорно не желающего видеть очевидное, закончил. - Ну что, великое чудовище способно самостоятельно сложить два и два?
Ответ был прост: никто из тиронских стражей не имел жен, ни один не мог похвастаться тем, что избран и любим. Неудачники. Смертники. Как только воспитанный в Поднебесье мог этого не знать? Армин недоумевал. Он не смеялся, даже не улыбался, но Лан все равно глядел так, словно он затеял это нарочно, чтобы причинить боль и унизить.
- Неужели ты предпочтешь делать вид, что не понимаешь? Брось, малыш...
- Я тебе не малыш!..
- А если не малыш, - жестко оборвал Армин очередную дерзость, - так имей смелость не прятаться под одеялом! Если ты зажмуришься, правда не исчезнет. Даахи живут во имя продолжения жизни: кто не может продолжить ее любовью и детьми, хранят ту, что есть, своей смертью. Да, степной мор дорого им обошелся, многие погибли. Ты можешь оплакать друзей - это твое право. Но ты должен понять и то, что переживешь всех стражей, служащих в ордене сегодня, и, скорее всего, всех, кто их сменит. Они не мы, они - хранители, их право на жертвенную кровь подтверждено Творящими, и не тебе его оспаривать! Как бы ни было больно, ты не выкажешь им уважения, если станешь сомневаться в этом.
- А Сабаар? Неужели он ничего не стоит? - прошептал Лан. - Не человек... пусть сдохнет? Ему всего шестнадцать - слишком мало, чтобы умирать.
Казалось, что если мальчик сейчас повысит голос, то не выдержит, разревется.
- Он принадлежит тебе, Золотце. Будь благоразумен, не подставляй его - и твой хранитель проживет долгую, счастливую жизнь.
Когда оба немного успокоились, Армин все-таки заставил Лана доесть брошеный кусок и намазал еще один. А потом спросил:
- Хочешь, научу порталы вязать?
- Научишь? - мальчишка уставился удивленно и недоверчиво. - Конечно, хочу. Если не врешь.
Армин усмехнулся: вот угораздило первым же учеником получить соотечественника. От этого точно послушания не дождешься. Надо будет все же проверить, чего он тут от скуки начитался.
- Не вру. Но только завтра - сейчас у тебя глаза слипаются, - сам тоже расправил одеяло. - И не рассчитывай, что теперь я оставлю тебя без присмотра.
Что ж, не каждой ночью нежиться в мягкой постели.
Когда хранители вернулись в замок, ни Рахун, ни Фасхил не могли отыскать Лаан-ши. Т'хаа-сар тут же хотел призвать к ответу Армина, ведь это он обещал следить за порядком, но тот тоже куда-то запропастился. Пришлось спрашивать Волчонка.
- Да все хорошо, - ответил Сабаар, - к вечеру отыщутся.
А молодой магистр с учеником, которого он наконец-то готов был назвать своим, бродили по пустынному пляжу Восточного Гон-Хина и шутя искали в небе драконов. Легендарные дети Закона, конечно, так и не появились, зато пестрая галька так приятно грела пятки, а море было теплым, спокойным и огромным до щемящего чувства в груди.
