***

Судя по хронометру, до полудня оставалось больше двух часов. Лона спала, утомлённая всем, что сегодня свалилось ей на голову. Дваш неподалёку кого-то жрал. Все, кроме меня, проводили время с толком. Глянул на спящую Лону, и стал думать о ней. Сперва как о женщине, потом как о принцессе Гроссфлюса. И даже не так о ней, как о её матери.

Лона считается дочерью Герхардта III и израильской принцессы Ребекки. Если верить Хаиму, израильских принцесс не существует. Вскоре после рождения дочери Ребекка погибла, упав с лошади. Может, сама, а может, кто-то помог. Лошадь, конечно, была королевская - какую ещё могли оседлать жене кронпринца? Что делают королевские лошади с простолюдинами, лезущими к ним в седло, я уже видел. Значит, Ребекка была фальшивой принцессой, и первая же её прогулка на королевской лошади оказалась последней. Я никуда не спешил, так что попытался прикинуть, не могла ли всё же в жилах Ребекки течь кровь королей.

В несчастный случай с настоящей принцессой я поверить никак не мог. Женщина садится на смирную, отлично выезженную лошадь, и едет шагом. Вряд ли Ребекка, едва оправившаяся от родов, пустилась галопом. Но даже при галопе такой горе-всадник, как я, упал всего пару раз. А когда королевский конь едет шагом, упасть можно только умышленно или с чьей-то помощью.

Но если убийство, то почему на верховой прогулке? И ведь наверняка она каталась не одна. Рядом был если не муж, то гвардейцы-телохранители. Если убийца посторонний, зачем королю и кронпринцу выдавать убийство за несчастный случай? А если убили по их приказу, зачем это делать так? Масса возможностей прикончить несчастную в её собственной спальне. Например, уколоть отравленной стрелой леших. Бедняжка умерла от неизвестной болезни, какое несчастье. И лишних свидетелей нет.

Я взглянул на хронометр. Вроде, и размышлял недолго, а уже пора вставать. В полдень мы должны видеть лагерь рэба Иегуды. Причём занять зрительские места так, чтобы нас не заметили. Лону, несмотря на риск, придётся взять с собой на передний край. Геликоптер прилетит, десантники высадятся, потом улетят. Но возможно, что улетят не все. Из их разговоров можно узнать, что готовится засада. Конечно, грамотный офицер не станет где попало болтать о тактических планах подразделения, но я уже видел, что некоторые израильские бойцы - разгильдяи, так почему бы и офицерам не быть такими же? Если они ляпнут лишнее, я услышу, но без Лоны не пойму.

Вынул из вещмешков оружие, собрал оба лука. Кольчуги оставил, они только помешают. Всё, пора. Да и пёс уже кого-то доел и готов отправляться.

- Дваш, разбуди Лону, - попросил я.

Пёс лизнул её в лицо. Лона открыла глаза и уставилась на него удивлённым взглядом.

- Это был не сон! - воскликнула она, но добавила: - Нет, всё-таки сон.

- Ты есть хорошо поспавшая, - заявил я. - Теперь мы есть идущие к геликоптеру, что есть скоро прилетающий.

- Подожди, я расскажу, что мне приснилось. Пожалуйста!

Я вновь глянул на хронометр. Его стрелки успели изрядно надоесть. Терпеть не могу им подчиняться, но порой приходится. Впрочем, запас времени ещё был.

- Я есть слушающий тебя, Лона.

- Мне приснилось, как мы с тобой выезжаем из королевской конюшни. Только за нами почему-то бежит Дваш, на самом деле его же там не было.

- Это есть сон. Во сне всё есть часто перемешанное.

- Потом Дваш гавкнул, и возникли четыре всадника.

- Дваш есть великий маг женских сновидений.

- Не смейся надо мной!

- Я не есть смеющийся. Четыре всадника есть кто?

- Один - юноша, вылитый мой брат, только старше. Он вёл в поводу лошадь с женщиной в седле, и это была мама, я её знаю по портретам. А следом чуть поодаль - два гвардейца.

- Твоя мать есть ехавшая на королевской лошади, так ли это?

- Да. И я вдруг поняла, что юноша - это мой папа, а мама вот прямо сейчас погибнет. Хотела крикнуть, предупредить, но ты зажал мне рот рукой.

- Мы есть ехавшие верхом. Зажать чужой рот верхом есть невозможно.

- Не придирайся, это же сон.

- Мы есть имеющие мало времени. В твоём сне есть важное что?

- Понимаешь, они ехали, а потом она говорит: "Гера, дай теперь поводья мне, ты же видишь, лошадь меня признаёт". И он ей дал. А дальше... - Лона замолчала.

- А дальше лошадь есть убившая женщину.

- Откуда ты знаешь?

- Я есть думавший об этом. Ты есть во сне читающая мои мысли.

- Да, лошадь её сбросила, а потом лягнула копытами. Выходит, моя мама - не принцесса?

- Хаим есть сказавший, что Израиль есть республика. Республика есть не имеющая принцесс. Если это есть всё, так ли это?

- Нет. Я укусила тебя за руку, и ты меня отпустил. Я кричала, звала отца, но он не слышал.

- Сны есть абсурдные иногда.

Я не верил в магию, но всё же взглянул на ладони. Ран или шрамов не увидел.

- А потом снова гавкнул Дваш, и папа посмотрел на него, а потом на меня.

- Дваш есть умеющий пробивать туннели во времени.

- Скажешь тоже, - она хихикнула, пытаясь всё же сохранить серьёзность. - Папа спросил, кто я такая. Я ответила, что я Мелона, только мне уже семнадцать. А он говорит, что Мелоне всего неделя от роду, и вообще, я - не она, раз на королевской лошади. А тут Дваш запрыгнул на лошадь, и лизнул меня в лицо. Я и проснулась.

- Ты есть просившая послушать, я есть выслушавший, а мы есть спешащие.

- Подожди! Ты в моём рассказе не заметил ничего странного?

- Я есть заметивший. Лошадь есть не сразу напавшая на всадницу, что есть не имеющая королевской крови.

- Это как раз ерунда. Наши лошади позволяют на себе ездить кому попало, вспомни хотя бы, как Дваш на них запрыгивал. Он что, король?

- Я есть допускающий это.

- Говоришь, что спешим, а сам тратишь время на идиотские шутки! Королевских лошадей можно водить в поводу, а можно залезть к ним в седло. Но - не одновременно!

- Я есть понимающий, что конюхи есть имеющие возможность их водить, и что принцы не есть работающие конюхами. Ты есть сказавшая, что это есть ерунда. А не ерунда есть что?

- Кронпринц Герхардт был уверен, что я не его дочь! Потому что я верхом на такой лошади! Понял?

- Я есть думающий так тоже. Мы с тобой есть уже обсуждавшие это. Хотя король Герхардт есть называвший тебя родной дочерью при мне. Но он есть вравший, наверно. Это всё есть не ерунда, так ли это?

- Дарен, пойми - мне очень важно знать, кто мой настоящий отец! Если бы Герхардт просто сомневался, отец он мне или нет, и увидел меня на королевской лошади, он бы, наоборот, обрадовался, что я точно его дочь.

- Этот Герхардт есть обитатель твоего сна. Он не есть Герхардт, что есть король сейчас.

- Но королевские лошади признают меня принцессой. Значит, мой отец - король или принц. Ведь я езжу на них не во сне!

Времени осталось настолько мало, что пришлось на неё тихонько рявкнуть, а потом пообещать, что обсудим это потом. Лона быстро проверила свой лук, сказала, что я отлично его собрал. Подвесила на спину колчан, а на плечо - скорострельный громовой арбалет, израильские десантники так его и носили. Я тоже обвешался оружием, и мы побрели к краю леса. Дваш, конечно же, побежал с нами.

Идти было недалеко, шагов десять, но я никуда не спешил, шёл медленно, стараясь шуметь как можно меньше. А по пути пытался понять, кто же всё-таки отец Лоны. Она - принцесса, лошади это подтверждают. С чернью они не церемонятся, а как различают - их дело. Выходит, трепещущие не знали о королевских лошадях, иначе вместо Ребекки подобрали бы девицу с монархом в родословной. Или не врали бы королю Гроссфлюса, что она принцесса. За скидку по кредиту король ввёл бы в династию иностранку-простолюдинку, ничего позорного в этом нет. Могла ли Ребекка к знакомству с Герхардтом уже быть отяжелевшей от кого-то ещё, и этот кто-то случайно оказался потомком неизвестного короля? Если верить Хаиму, Израиль - республика. Но некоторые республики раньше были монархиями. Не сильно надеясь на ответ, я спросил у Лоны, не было ли монархов в Израиле в прошлом.