- Так вот, Дарен, ты же знаешь, кому снятся бесстыдные сны, - продолжила Лона. - Людям, которым в жизни не хватает этого самого. Всё правильно, мне очень не хватает. Но я рассказала тебе не всё. Я ведь проснулась с воплем "Нет!", понимаешь? Выходит, я безумно хочу близости с тобой, и одновременно не хочу. Не знаю, почему. Может, потому, что профессор сказал, что мне пока нельзя?

- Он есть это сказавший, - наконец, и я с огромным трудом смог хоть что-то произнести, правда, непонятно, стоила ли эта бессодержательная фраза таких усилий.

- Дарен, но почему он так сказал? Ты помнишь, какое лекарство он мне дал, чтобы сбить температуру?

- Он есть что-то смешавший, - соврал я.

- Ты давал мне жаропонижающее, оно не помогло. Что же он нашёл в твоей аптечке, о чём не знал ты? Я догадалась - он ничего не нашёл. Дал что-то безвредное и бесполезное, верно? Забыла, как оно называется.

- Это есть плацебо.

- Точно! Так вот, плацебо помогает только при психических расстройствах. Когда больной сам себе выдумал болезнь.

- Нет. Это есть не всегда так. Плацебо есть помогающее и при настоящих ранах. Они есть перестающие болеть на время. Так есть бывающее, когда болеутоляющее есть закончившееся.

- У меня было совсем по-другому. Мы с тобой дважды почти сблизились, один раз помешал тот странный дирижабль, а второй раз - пиявка. Но я же не боюсь пиявок! Ты сам видел!

- Я есть видевший, - подтвердил я.

- Значит, дело не в пиявке! А в чём? Наверно, в том, что я боюсь близости! Хочу, но боюсь. А профессор это понял, и снял страх запретом. Тогда жар перестал быть нужным, и плацебо его уничтожила. Но почему я боюсь?

- Я не есть знающий. Профессор есть не сказавший, а я сам не есть психиатр. Но я есть интересующийся другим. Ты есть так сильно желающая трахаться со мной почему? Мы есть знакомые всего несколько дней.

- Это ты меня знаешь несколько дней, а я влюбилась ещё до того, как ты появился во дворце. Когда увидела тебя рядом с отцом, чуть в обморок не хлопнулась. Даже не помню, о чём с тобой болтала. Знаешь, как было тяжело изображать безразличие? А когда ты вломился в мои апартаменты и предложил поехать вдвоём, я чуть с ума не сошла от радости. Ты ещё сомневался, соглашусь ли я!

- Я есть просящий подробного рассказа, как ты есть становящаяся влюблённой в меня, кого есть ни разу не видевшая.

- Да тут нечего рассказывать. Тётя Фанни показала мне твои портреты. Крупно лицо, в полный рост в мундире, и несколько картин, где ты совсем без ничего. Спереди, сзади и вполоборота. И рассказала о тебе. Всё - правда, я вижу, что ты такой и есть. И ещё сказала, что мой принц - ты, и наши судьбы переплетены. Она не сказала, что ты очень плохо говоришь на торговом, но разве это важно?

- Вы есть говорившие обо мне почему?

- Когда стало известно, что я поеду в Эльдорадо, мне стало интересно, кто меня туда повезёт.

С меня начисто слетело возбуждение. Тут одно никак не вяжется с другим. А неувязки в таких делах - обычно следы какой-то внешней силы, скорее всего, спецслужбы. Лону убеждают, что нужно уехать в Эльдорадо, но ей внушают симпатию не к незнакомому жениху, а к такому же незнакомому охраннику, да ещё и дают понять, что без секса с охранником ей не жить. И это делает женщина, которая, по заверению Лоны, очень её любит и заботится о ней семнадцать лет.

- Лона, а идея, что ты есть должная переехать в Эльдорадо, есть возникшая почему?

- Тётя Фанни объяснила, что в Эльдорадо до меня не доберутся, да и жить у вас неплохо, в Эльдорадо полное равенство между мужчинами и женщинами.

- Это есть не совсем так. Равенство есть не полное. Но жена принца есть не должная беспокоиться о неравенстве.

- Тётя Фанни сказала, что у вас женщин принимают в университет на равных, а ты подтвердил.

- Это есть так. Но я есть спрашивающий не про это. Ты есть должная покинуть Гроссфлюс почему?

- Я же тебе сказала - чтобы до меня не добрались.

- Добирающиеся до тебя есть кто?

- Убийцы, конечно! Ты знаешь, что мою маму убили?

- Я не есть знающий точно. Но это есть возможно.

- А знаешь, за что?

- Она есть занимавшая место королевы. Это место есть кому-то понадобившееся.

- Приказ отдал отец?

- Это не есть обязательно. Ищи, кому есть выгодно. Получивший выгоду есть не только король. Новая королева есть довольная тоже.

- То есть, или отец, или Хильда?

- Нет. Твоя мать есть уроженка королевства Израиль. Она есть тамошняя принцесса. Принцесса есть бывающая лишней иногда.

- Думаешь, её убили израильтяне?

- Я есть не знающий.

- Дарен, а ты как думаешь - я дочь своего отца?

- Любая женщина есть дочь своего отца.

- Я не об этом! Отец ли мне король?

- Я есть думающий, что нет.

- Я так и знала! Но ведь королевские лошади меня признают.

- Твоя мать есть дочь израильского короля.

- Ну, вот. Мою маму убили, я - не дочь короля, он об этом знает, и я мешаю занять трон его любимому сыну. И ты сомневаешься, что за мной охотятся убийцы?

- Твоя гувернантка есть говорившая тебе, что я есть убийца на королевской службе?

- Да. Но я всё равно тебя люблю.

- Я есть хорошо разбирающийся в убийствах. Я есть не верящий, что убийцы есть хотевшие, но не смогшие тебя убить. Это есть бред. Я есть вошедший в твои апартаменты, что есть охраняемые двумя гвардейцами. Другие есть способные на это тоже. Но они есть хотящие убить тебя в дороге, а не во дворце. Я есть непонимающий, зачем. Гувернантка есть рассказавшая тебе что-то о принце Карстене?

- Нет. Только о тебе.

- Это есть означающее, что поездка со мной есть важное для неё, а твоя жизнь в Эльдорадо есть неважное. Их план есть такой, что ты есть никогда не достигающая Эльдорадо.

- Значит, мы туда не доедем?

- Я есть прикладывающий для все силы, чтоб доехать.

- Но в Эльдорадо мы будем в безопасности?

- Я не есть уверенный. Ты в Эльдорадо есть как твоя мать в Гроссфлюсе.

- Династический брак, как и у неё?

- Принц Карстен есть имеющий любовницу, - я заговорил осторожно, тщательно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. - Король есть возражающий против брака с ней. Слово короля есть окончательное.

- И ваш принц меня убьёт? Или не он, а его любовница?

- Это не есть невозможно. Но это есть очень будущие события.

- Вот это правильно! С неприятностями нужно разбираться по мере их поступления. Мы позавтракали, наверно, пора в путь?

Она неохотно отпустила мою руку, я столь же неохотно убрал её с груди принцессы. Она встала и уже привычно поцеловала меня в губы. Сейчас поцелуй меня совершенно не возбуждал. Но всё равно было приятно, а заодно порадовался за Лону, что трещинки в её губах совсем уже не чувствовались.

***

Неутомимые королевские кони несли нас галопом, лишь иногда мы ненадолго переводили их на рысь. Наверно, слишком осторожничали, они бы запросто обошлись без передышек, но лучше немного потерять в скорости, чем загнать лошадей. Дваш задержал нас только раз - остановился и громоподобно гавкнул, пришлось пару минут его ждать. Пёс, наконец, переварил съеденную козу, и избавлялся от бренных останков безвинно умершей скотинки. Едва завершив свои дела, он рванул вперёд, и мы, вновь переведя лошадей в галоп, помчались следом.

Прямо на скаку я в очередной раз попытался просчитать, кто наш противник и какой гадости нам ждать, но мне не хватало то ли сведений о врагах, то ли сообразительности. Я не понимал, зачем банкирам нужно убивать Лону именно в дороге, и мог только гадать, удалось ли нам оторваться от идущих по следу убийц, или нас пока оставили в покое. Они ведь знают, что мы едем в Эльдорадо, так что нас легко перехватить у пограничных перевалов.