– Вот вы где, Пакстон! – сказал герцог Девонширский. – А я везде вас ищу. – Этот высокий, элегантный мужчина с темными волосами, длинным носом и большими миндалевидными глазами так и источал добродушие. – Слышали новость?
– Какую новость, ваша светлость? – спросил Пакстон.
– Из оранжереи убрали все цитрусовые.
Новость и впрямь была потрясающая.
– Представляете себе? Видимо, там слишком темно. Теплицы построены не под тем углом. Какая жалость, что их проектировали не вы!
Герцог Девонширский улыбнулся, любезно повернувшись к Анне и показывая, что ожидает, когда ему представят даму. Только сейчас Анна заметила его спутницу, которая глядела на нее из-под шляпки.
– Ваша светлость, – сказал Пакстон, отступая назад, – позвольте представить вам миссис Тренчард, страстного садовода и уважаемого члена Королевского общества.
– Мое почтение, миссис Тренчард, – учтиво кивнув, ответил герцог. – Я слышал ваше имя. И не в последнюю очередь от Пакстона. – Он повернулся к стоявшей рядом с ним женщине. – А теперь позвольте…
– Мы с миссис Тренчард уже встречались, – произнесла леди Брокенхёрст, не меняя выражения лица.
– Превосходно! – воскликнул герцог, чуть нахмурившись и переводя взгляд с одной дамы на другую. Он не вполне понимал, где его приятельница леди Брокенхёрст могла встретиться с этой женщиной, но был рад, что они знакомы. – Пойдемте посмотрим, что там сделали с оранжереей?
Он энергично зашагал вперед, показывая дорогу, и Пакстон с дамами двинулись следом. Герцог не мог этого знать, но его гордая спутница была вне себя от возбуждения: сердце графини словно бы сжала в кулак чья-то крепкая рука. Такую возможность упускать никак нельзя!
– Миссис Тренчард, – начала она, – тот человек, о котором мы на днях говорили…
У Анны комок подступил к горлу. Что ей лучше сказать? Впрочем, тайна уже раскрыта. К чему притворяться?
– Чарльз Поуп? – спросила Анна. Голос у нее сел, и едва ли этому можно было удивляться.
– Да, тот самый. Чарльз Поуп, – кивнула леди Брокенхёрст.
– Что вы хотели о нем узнать?
Анна оглядела гуляющие семьи, мужчин, делающих пометки в блокнотах, женщин, пытающихся призвать к порядку своих детей, и, как уже не раз с ней бывало в подобных случаях, удивилась: надо же, они все живут себе как ни в чем не бывало, даже и не подозревая, что всего в нескольких футах от них происходит нечто чрезвычайно важное.
– Я запамятовала, где он живет, этот мистер Поуп.
Теперь уже Пакстон наблюдал за ними. Что-то в тоне собеседниц подсказало архитектору, что он стал свидетелем некоего откровения: похоже, в этих простых вопросах и ответах была заключена некая тайна. Анна заметила это любопытство, и ей захотелось утолить его.
– Я не уверена, что знаю точный адрес.
– А что его родители?
На мгновение Анне показалось, что она сейчас уйдет, извинившись перед остальными, сошлется на головную боль, может быть, даже упадет в обморок. Но леди Брокенхёрст не собиралась оставлять ее в покое:
– Помнится, его отец был священником. Как его звали?
– Преподобный Бенджамин Поуп.
– Ну вот видите. Ничего страшного не произошло, верно же? – От ледяной улыбки леди Брокенхёрст замерз бы даже снег. – А графство?
– Суррей. Но я, правда, ничего больше не смогу вам рассказать. – Анне отчаянно хотелось оказаться подальше от этой женщины, которая держала в руках их судьбу. – Чарльз Поуп – сын преподобного Бенджамина Поупа из Суррея. Надеюсь, этого вам будет достаточно.
Так оно впоследствии и оказалось.
Каролине Брокенхёрст потребовалось не слишком много времени, чтобы отыскать внука. Как и у всех людей ее круга, у нее было немало друзей и родственников среди духовенства, и они были готовы помочь графине найти этого молодого человека, который, как она достаточно быстро узнала, уже начинал приобретать себе имя в деловых кругах. Леди Брокенхёрст выяснила, что Чарльз отличается целеустремленностью и что у него большие планы. Он купил ткацкую фабрику в Манчестере[16] и сейчас искал на Индостане, и не только там, постоянного поставщика хлопка-сырца, чтобы расширить производство. Бесспорно, он был весьма энергичным юношей, полным идей и готовым на смелые начинания. Ему лишь требовался небольшой начальный капитал. Вот что Каролине удалось выяснить.
Когда леди Брокенхёрст постучалась в дверь кабинета Чарльза Поупа, она чувствовала себя на удивление спокойно. Перед этим она совершенно буднично поговорила с кучером Хатчинсоном, велев тому ехать в Бишопсгейт и назвав адрес. Потом приказала подождать, сказав, что получаса ей будет достаточно. По представлению Каролины, первая встреча должна была быть краткой. Графиня не продумывала подробностей, не репетировала свою речь. Она словно бы не осмеливалась поверить, что история, рассказанная этой Тренчард, – правда. Действительно, а вдруг это на самом деле не так?
– Графиня Брокенхёрст?! Уже здесь? – Молодой человек вскочил с кресла, когда секретарь открыл дверь и объявил имя гостьи. Она стояла здесь же, в дверях, глядя на Чарльза.
Несколько секунд Каролина была не в состоянии пошевелиться. И лишь пристально смотрела на юношу: темные кудри, голубые глаза, тонкий нос, правильной формы рот. Перед нею было лицо ее сына, это был переродившийся Эдмунд – может быть, более насмешливый, явно более общительный, но все же ее дорогой мальчик.
– Я ищу мистера Чарльза Поупа, – сказала она, прекрасно зная, что видит его перед собой.
– Чарльз Поуп – это я, – улыбнулся он, подходя к посетительнице. – Прошу вас, входите! – Он остановился и нахмурился. – Все в порядке, леди Брокенхёрст? У вас такое лицо, словно вы увидели привидение.
Пока он усаживал Каролину в кресло по другую сторону стола, ей подумалось, что она сама виновата. Надо было как следует все обдумать, а не назначать встречу так поспешно, под предлогом вложения капитала в его дело. Было бы легче, если бы сейчас рядом был Перегрин. Правда, тогда она могла бы разрыдаться, а она и так уже наплакалась достаточно, на всю жизнь. Кроме того, сперва надо было убедиться. Чарльз подал ей стакан воды, и Каролина приняла его. Она не лишилась чувств, но ноги от потрясения отказали. Ну конечно же, сын Эдмунда вполне может быть похож на Эдмунда. Почему она не подумала об этом и не приготовилась заранее?
– Итак, – наконец сказала гостья, – расскажите мне о себе. Откуда вы родом?
– Откуда я родом? – озадаченно переспросил молодой человек.
Он предполагал, что ему придется рассказывать леди Брокенхёрст о своем деле. Чарльз не представлял, каким образом она вообще узнала о нем и его ткацкой фабрике. Было очень странно, что светская леди интересуется подобными вещами, но он понимал, что у графини хорошие связи и она достаточно богата, чтобы иметь возможность вложить средства в его предприятие.
– Это не слишком интересная история, – сказал он. – Я из Суррея, сын викария.
– Понятно.
Каролина сама поставила себя в неловкое положение. Что ей было на это ответить? Как объяснить, что она многое знает о его жизни?
Но юноша спокойно продолжал, не испытывая ни малейшей неловкости:
– Вообще-то, мой настоящий отец погиб еще до моего рождения. И меня воспитал его кузен, преподобный Бенджамин Поуп. Я считаю этого человека своим отцом, но, к несчастью, его тоже больше нет.
– Сожалею.
Лицо Каролины едва не скривилось от боли. Она сидела напротив внука и внимательно его слушала. Как странно, что он считает своим отцом скромного сельского викария. Если бы Чарльз только знал, кем был его настоящий отец! Ей мучительно хотелось задавать юноше вопрос за вопросом, прежде всего, чтобы услышать звук его голоса, но что еще можно было сказать? В глубине души графиня боялась, что если закончит сейчас этот визит, то наутро проснется и обнаружит, что никакого Чарльза Поупа нет и никогда не было и что все это лишь сон. Ибо этот молодой человек воплощал в себе все, что она надеялась видеть в своем внуке.
