Представления Личкова о тектоническом строении Украинского кристаллического массива вскоре стали подтверждаться новыми геологическими исследованиями. Р. Р. Выржиковский по заданию Восстановительной организации НКПС провел буровые работы у г. Николаева и заключил: "Я склоняюсь к мнению, что к описываемому району более приложимы взгляды Б. Л. Личкова" ^[40].

В то время преобладало мнение о чрезвычайной сложности и беспорядочности рельефа поверхности Украинского кристаллического массива. Личков выявил закономерности этого рельефа: плавность, общее пологое понижение в восточном направлении, диссимметричное строение краев массива.

Наиболее характерной чертой научного творчества Личкова и на этом этапе остается широта кругозора и охват разнообразных проблем, выходящих за рамки какой-либо одной науки. Даже в региональных работах, посвященных Украине, он остается, что называется, "специалистом широкого профиля", рассматривая вопросы не только геоморфологии и тектоники, но и гидрогеологии, учения о полезных ископаемых, колебательных движениях земной коры, климатах плейстоцена, ледниковой теории.

Проводя геологическую съемку обширных территорий Украины, Личков обрабатывал имевшиеся фактические материалы, описывал обнажения, "читал" рельеф и шел в своих исследованиях от частного к общему. Однако надо помнить, что его работа с фактами шла не стихийно (сначала — хаотическое нагромождение сведений, затем — их классификация и вывод закономерностей). Он планомерно, с определенных позиций, исходя из некоторых общих соображений, одновременно накапливал и систематизировал факты, как бы постоянно уточняя и дополняя свои теоретические представления — поначалу неизбежно "туманные", неопределенные, отчасти умозрительные. Конечно, он учитывал имевшиеся гипотезы и теории, но относился к ним творчески, не попадая под влияние мнений авторитетных ученых.

Независимость научных взглядов Личкова и его умелое обобщение фактических данных отчетливо проявились в анализе проблемы так называемых ископаемых пустынь средних широт северного полушария, в частности Полесья. Эту идею развивал в своих трудах академик АН УССР П. А. Тутковский^[41]. Согласно его представлениям, после таяния великого ледникового покрова на освободившихся пространствах создавались благоприятные условия для формирования пустынь. Наиболее очевидцо, по мнению Тутковского, эта закономерность выражена в Полесье, где нередки песчаные гряды, подчас лишенные растительности, напоминающие знаменитые песчаные массивы Каракумов и Кызылкума.

Взгляды Тутковского на природу Полесья были весьма оригинальны и резко контрастировали с преобладавшими до того идеями натуралистов XVIII— XIX вв. о существовании некогда в Полесской низменности обширного водоема —моря или озера. Идея эта, упомянутая еще Геродотом, нашла отражение в картах Птолемея, а также в более поздних картах Идризи, Борджиа и Сантарема. Все эти исследователи основывались только на непроверенных свидетельствах "очевидцев" и легендах коренных жителей Полесья. В прошлом веке о былом полесском море писали известные ученые. Э. Эйхвальд и В. В. Докучаев.

П. А. Тутковский решительно опроверг подобные, слабо обоснованные фактами мнения. Он обследовал Полесскую низменность, обстоятельно проанализировал ее топографические особенности и четвертичные отложения, среди которых преобладают пески, выявил следы оледенения, описал песчаные гряды, классифицировал их как барханы и сделал вывод, что полесские барханы являются детьми пустыни.

Идею П. А. Тутковского критически восприняли Д. Н. Анучин, А. П. Павлов, А. И. Воейков. Однако авторитет Тутковского как исследователя Полесья был очень высок. Мнение его оставалось весьма популярным, в особенности среди украинских геологов. Так, В. В. Ризниченко в 1925 г. опубликовал статью о больших "пустынях" Подолии, где дал красочное описание этого края с его садами и виноградниками, степями и перелесками^[42]. И тут же среди прекрасной природы — суровые и резкие следы пустынь, песчаные барханы, с которыми автор познакомился в Средней Азии, не думая встретить что-либо подобное на Украине. И другой геолог— А. В. Красовский описывал в Подолии островки пустынь, оставшиеся после отступления карпатского ледника^[43].

Б. Л. Личков, занимаясь геоморфологией и геологией Полесья, внимательно проанализировал сведения, собранные П. А. Тутковским, провел самостоятельные маршруты и выступил с собственной гипотезой. Он последовательно и логично, основываясь на фактах, доказал, что мысль об "ископаемых пустынях" Полесья и Подолии основана на недоразумении, на своеобразном "научном предрассудке" — на предположении, будто обилие песков, да еще имеющих форму гряд, свидетельствует о пустынях. Как раз наоборот! Там, где много песка, должно было быть много воды:

"Именно огромные песчаные пространства речных долин дали повод к мысли о пустынях... Между тем на деле эти обширные песчаные накопления террасового характера говорили как раз не о пустыне, а о явлении прямо противоположном — обилии вод, растекавшихся по широким пространствам у края ледника" ^[44]. Следовательно, надо говорить не о барханах (к тому же не имеющих в данном случае характерной для барханов формы), а о долинных дюнах. Они вторичны и формируются на месте длинных песчаных речных валов и гряд. И вовсе не эти дюны определяют важнейшие черты полесского ландшафта. По поводу гипотезы Тутковского об ископаемой полесской пустыне Личков заметил: "Это есть увлечение частностью, и притом увлечение частностью, неправильно понятой" ^[45].

Проблемы палеогеографии были для Личкова тесно связаны с геоморфологией и геологической историей исследованных регионов. Он выделил основную геологическую силу, создавшую главные особенности рельефа Полесья,— речные воды. За долгие тысячелетия полесские реки сглаживали рельеф, отлагали песчаные (преимущественно) слои и формировали террасы. На гигантских ступенях террас накапливались в ледниковые эпохи отложения донных и конечных морен, флювиогляциальные наносы. Террасы стали главными реперами, отмечающими этапы геологической истории Полесья за последний миллион лет.

Личков как бы заново открыл давно обжитую полесскую низменность, предложив новый вариант ее образования и геологической природы. Впоследствии взгляды Личкова были подтверждены многочисленными детальными исследованиями. Его метод геоморфологического анализа подобных территорий оказался очень плодотворным. С полным основанием известный советский геоморфолог С. С. Коржуев выделил три этапа истории познания Полесья: первый, до конца прошлого века,— преобладание мнения о Пинском (Полесском) море; второй, до 1928— 1930 гг.,—господство представления П. А. Тутковского об ископаемой пустыне; наконец, третий этап, когда "признание получило выдвинутое и разработанное Б. Л. Личковым представление о Полесье как об аллювиальной равнине" ^[46].

Мысль Личкова устремлялась к более крупным, широким обобщениям. Первый шаг от частного к общему был им сделан в тот момент, когда он поставил перед собой проблему: в чем причина широкого распространения обширных речных террас и в Белорусско-Украинском Полесье, и вообще в полосе низменных полесий.

Он пришел к выводу: "...территория Полесья подверглась в недавнее геологическое время значительному опусканию, в силу которого пересекающие ее речки сильно ее заболотили, а теперь те же речки ее понемногу осушают" ^[47]. Но какие причины вызвали подобные колебательные движения земной поверхности? Чтобы выяснить их, следует, конечно, учесть зональность полесий, а также их приуроченность к окраине оледенений. Личков переходит к выявлению общей закономерности:

"Какие бы широты и долготы мы ни брали — всюду у окраин больших оледенений мы находим аллювиальные равнины, величина которых довольно точно соответствует размерам древнего оледенения. Перед нами, очевидно, известная закономерность весьма общего характера" ^[48].