С этими целями была написана настоящая работа: показать прежде всего Личкова — ученого, исследователя, природоведа; проследить становление его личности и эволюцию научного творчества; рассказать о его научных достижениях и попытаться дать им оценку с современных позиций; выявить то наиболее ценное и важное для дальнейшего развития советской науки и научной мысли вообще, что демонстрирует нам опыт жизни замечательного советского ученого Бориса Леонидовича Личкова.

Творчество крупного ученого принадлежит не только прошлому науки, интересует не только историков и психологов. Все, что создано им ценного и оригинального, входит в живую ткань научного знания — сложнейшего переплетения идей, подобно тому как в растущем дереве появляются новые ветви не вместо старых, а дополнительно, составляя вместе с ними единое целое.

Однако очень непросто оценить объективно и достаточно точно вклад конкретного ученого в сокровищницу научных знаний. Оценки и даже критерии оценок периодически меняются. Порой слава знаменитого мыслителя быстро сходит на нет, а возрождаются и приобретают широкую популярность другие идеи, высказанные когда-то и затем забытые.

В истории науки существуют славные имена всемирно признанных ученых. Им посвящаются десятки и сотни обстоятельных трудов, восстанавливаются и анализируются различные их высказывания, сопоставляются с современными идеями и т. д. Безусловно, личность и достижения великого ученого заслуживают такого внимания. Но порой при этом остаются в тени труды менее знаменитых исследователей. Пренебрегать ими нельзя. В ряде случаев речь идет о приоритетных идеях отечественных ученых.

Все это требует от нас бережного, внимательного отношения к жизни и творчеству таких талантливых и оригинальных, но не очень известных ученых, как Б. Л. Личков.

Постоянная смена объектов исследований и проблем, переходы от одних наук к другим — характерная особенность творчества Личкова. Это никак не свидетельствует о разбросанности его интересов или незрелости, случайности выдвигаемых им идей. Он постоянно возвращался к вопросам, которые разрабатывал прежде. Его гипотезы зональности тектонических явлений, эволюции речных долин, нефтеобразования, происхождения лёссов, геологических циклов и т. д. остаются в науке и не теряют своей актуальности в течение десятилетий. Некоторые его мысли поражают парадоксальностью, сближением и синтезом  на первый взгляд совершенно разных и взаимно не связанных явлений. Вспомним: некоторые почвы древнее подстилающих пород; реки рождают горы; эволюция жизни связана с горообразованием, изменением формы Земли и даже с вращением нашей Галактики... С его гипотезами можно, конечно, не соглашаться, можно даже опровергать их. Но нельзя не отдать должное обширным знаниям, остроте и смелости мысли ученого, его умению усомниться в бесспорности признанных теорий или гипотез, его стремлению к поискам истины.

Некоторым его идеям чрезвычайно трудно дать обоснованную квалифицированную оценку: отсутствуют соответствующие убедительные факты и разработки. Наименее спорными представляются результаты его региональных исследований: тригоний и аммонитов Мангышлака, геоморфологии Украинского кристаллического массива и Полесья, истории аллювиальных долин Днепра и Волги, геологии района вулкана Алагез, геоморфологии и гидрогеологии отдельных регионов Средней Азии.

Теоретические обобщения Личкова, непосредственно вытекающие из этих исследований, также весьма убедительны и в значительной степени признаны. Они вошли в науку, хотя и не всегда с указаниями на авторство Личкова. Сложнее обстоит дело с его глобальными геологическими концепциями, послужившими основой астрогеологии.

Формирование новой области научных Знаний — астрогеологии, а также планетной (планетарной) геологии стало как бы знамением космической эры, перехода к непосредственному изучению других планет и к мелкомасштабным исследованиям Земли из космоса. Значение трудов Б. Л. Личкова в осознании и становлении астрогеологии и планетной геологии все еще, по-видимому, недооценивается.

Сохраняет эвристическое значение его комплексный подход к решению глобальных геологических проблем и к созданию общей теории Земли на основе представлений о диспропорциональности и диссимметрии пространства, ритмичности, цикличности и направленности эволюции земной коры и биосферы, влиянии на планетарные процессы космических явлений. Какими бы спорными ни представлялись глобальные гипотезы Личкова, это никак не снижает значительности его метода. Он замечательно умел открывать новые проблемы, синтезировать знания, почерпнутые из разных наук, производить, так сказать, отдаленную гибридизацию идей.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что Борису Леонидовичу удалась выявить четкие критерии эволюционных изменений живого вещества и всей области жизни; отметить этапы цефализации, а также увеличения со временем энергоемкости и сложности земной коры и биосферы (относительное увеличение энтропии).

Для максимальной формализации с помощью количественных показателей энтропия особенно удобна. Изменение скорости ее роста, вернее, ее относительное уменьшение для некоторых открытых систем можно вычислить. Правда, для этого надо знать, как менялась энергоемкость геологических (биологических) систем или их организованность, упорядоченность, сложность. Вычислить подобные показатели очень непросто. И тут могут помочь количественные показатели цефализации — изменение в истории позвоночных числа нейронов головного мозга, сложности нервной системы, коэффициента цефализации.

Насколько мне известно, попытки использовать подобные критерии предпринимались почти исключительно в палеонтологии, биологии, антропологии. Для анализа глобальных геологических процессов и эволюции биосферы критерий цефализации почти не применялся (это сделано автором под влиянием трудов Б. Л. Личкова). В будущем, по всей вероятности, соответствующие исследования помогут выявить более детально характер и движущие силы эволюции живого вещества, биосферы, земной коры. Напомню, что полученные к настоящему времени данные ставят под сомнение теоретическую схему взаимодействия и развития геосфер, изменения фигуры Земли и "волн жизни", предложенную Личковым'. Впрочем, в науке весьма трудно отыскать теории, которые время от времени не подвергались бы сомнению, не бывали бы дополнены или видоизменены. Если они и есть, то суждено им оставаться в истории науки, подобно окаменелостям в слоях горных пород. Живые, актуальные идеи неизбежно изменчивы. Это — одно из проявлений изумительной сложности, совершенства и неисчерпаемости окружающей нас природы.

Научное познание безгранично. Нам, как и грядущим поколениям, суждено не только восхищаться красотой и гармонией природы, но и открывать в ней новое, необычайное, удивительное. Таким умением всегда обладал Борис Леонидович Личков, всегда сохранявший неуемную жажду познания и веру в могущество научной мысли, величие человеческого разума.

1888

31 июля Родился в г. Иркутске.

1891 Переезд семьи Личковых в Киев.

1904 Первые газетные научно-популярные статьи по географии, демографии; рецензии.

1906 Окончил гимназию и поступил в Киевский университет на естественное отделение физико-математического факультета.

1909 Начало полевых исследований на Мангышлаке.

1911 Перевод книги Ф. Сакко "Основные законы земной орогении".

1913 Монография "О тригониях".

1914 Монография "Границы познания в естественных науках".

1914— Работа в Гидротехнической организации на Украине.

1917 Исследования геологии, геоморфологии и гидрогеологии Украинского массива.

1917 Приват-доцент Киевского университета.

1917— Работа в Украинском геологическом комитете (1920—

1927 1922 и 1925—1927 — директор Украинского геолкома).