— Буду с нетерпением ждать полного видео.

— Я тоже… Ничего подобного не видела.

— Когда закончишь, загрузишь на видео-ресурс?

— Конечно, — не поведя бровью, ответила Мисаки. — Думаю, всё же придётся урезать качество. Чтобы видео смогли запустить в кинотеатрах.

Она нисколько не колебалась. Не сворачивала с пути, в который верила. Она создавала то, что хотела создавать, а когда заканчивала, хотела показать свой труд огромному числу людей, для чего загружала видео на нужный сайт.

— Слушайте, Кохай-кун, Нанамин.

— Что такое?

— Что?

— Я… пойду на крайние меры. Хочу, чтобы вы помогли.

Мисаки приобрела загадочный вид, необычный для неё.

— Крайние меры?

— Это секрет, Кохай-кун...

— Э… И что нам тогда делать?

— Хочу, чтобы на Рождественскую ночь вы оставили меня и Дзина наедине.

— А? Ч-что?! Сэмпай, неужели...

— Погоди, Канда-кун!

— А, прости. Точнее, приношу извинения. Не буду совать нос куда не надо.

Однако — вдвоём в Рождественскую ночь. Слишком уж толстый намёк.

— В тот день я с Аоямой идём в театр, а у Сиины новогодний банкет в издательстве. Потом Акасака… и Тихиро-сэнсэй.

Сколько тут ни думай, ничего не придумаешь, потому Сората решил отправить Рюноске сообщение с мобильника. 24 декабря состоится церемония закрытия семестра, и среди живущих в общежитии кто-то да уедет домой.

«Есть время?»

Тут же пришёл ответ. Стало быть, отвечала Горничная.

«Давайте поскорее, пожалуйста. В последнее время я очень занята тем, что отгоняю от Рюноске-сама назойливую иностранную муху, мне некогда слушать лепет Сораты-сама. Как вы нынче поживаете? От Горничной, у которой идёт кошачий бой.»

Какое-то жуткое сообщение прилетело.

«Акасака, ты будешь здесь на Рождество? Или вернёшься домой?»

Теперь ответ потребовал немного больше времени. Хотя одна секунда тянулась как все десять.

«А что не так с днём, когда одетый в красное и белое мужик раз за разом незаконно вторгается в дом через дымоход, и его за это даже не арестовывают?»

Как и ожидалось, снизошёл господин.

«Странное у тебя представление о Рождестве! Короче, ты не уезжаешь?»

«Разумеется.»

«Будь добр, поточнее.»

«Я специально выбрал старшую школу с общежитием, чтобы убежать из дома, и почему, спрашивается, я должен туда возвращаться?»

«Не хочешь домой? Почему?»

Если подумать, Рюноске не говорил, с чего он выбрал именно Суйко.

«Я не вернусь домой. Прими это как факт, Сората.»

«Ну, ладно… В общем, я хочу, чтобы тебя не было в общаге на сочельник. Ради Мисаки-сэмпай.»

«Информация принята. Посмотрю, что можно сделать.»

Сората захлопнул мобильник и сунул в карман.

— Ну что Акасака-кун?

— Посмотрит, что может сделать. А теперь Тихиро-сэнсэй? Поди будет ворчать, но как-нибудь прорвёмся.

Думая о том, что ему нужно разрешить насущную проблему, Сората встал.

— Ну, оставляю это на тебя, — сказала Нанами, продолжая сидеть.

— А со мной не пойдёшь?..

— Мне нужно кое о чём попросить Камигусу-сэмпай.

— Что-что, Нанамин?! Впервые просишь! Ладно, выполню любую просьбу на твою голову!

Мисаки подлетела к Нанами и навалилась на неё.

— Ах, стой, сэмпай… где ты меня трогаешь?

— За сиськи.

— Зачем отвечаешь… ах, всё! Отодвинься!

Мисаки не отодвинулась бы так просто. Девушки соблазнительно сплелись воедино на кровати, и Сората в меру насладился зрелищем.

— Приятно провести время, — бросил он напоследок и вышел.

Сората решил на минуту вернуться к себе, но остановился прямо перед дверью в комнату 101. На полу что-то валялось — запакованный баумкухен.

Парень подобрал его. Срок годности ещё не вышел. На упаковке написали маркером «Сорате».

Почувствовав на себе взгляд и развернувшись, Сората увидел Масиро, которая пряталась на лестнице и подсматривала за ним.

Когда их глаза встретились, Масиро дёрнулась назад, словно дикое животное. Потом она снова высунула голову, а когда заметила, что Сората на неё смотрит, окончательно скрылась на втором этаже. Наверху раздался хлопок дверью. Похоже, убежала к себе.

— Да что за дела с ней...

— Поди хочет с тобой помириться.

Из комендантской комнаты с банкой пива в руке вышла Тихиро.

— Масиро ведь себе на уме. Поди решила, что может задобрить тебя тем, что ей самой нравится.

— Баумкухеном все проблемы уж точно не решить.

Игнорируя Сорату, Тихиро отправилась на кухню. Явно нацелилась на пиво в холодильнике. На дворе стояла зима, но пить меньше Тихиро не стала и этим пугала. Сорате предстояло поговорить о сочельнике, потому парень последовал за ней.

Тихиро ожидаемо плюхнулась на стул и увлечённо дула охлаждённое пиво из банки. Сев на круглый стол напротив женщины, Сората куснул полученный от Масиро баумкухен.

— Тебя я тоже не шибко понимаю.

Тихиро посмотрела на него пьяными глазами.

— Когда становишься серьёзен и видишь, как кто-то сбавил обороты, само собой, взбесишься. Тем более когда это кто-то близкий.

— Вы же учитель, вот и не лезьте к ученикам в душу, если они сами не просят.

Не поведя и бровью от претензий Сораты, Тихиро продолжила:

— Но ты-то понимаешь? Масиро вовсе не сбавила обороты в манге. Она не растеряла пыл, не потеряла цель.

— ...

— Просто ты не знаешь, что делать с непонятными чувствами, которые ты никогда раньше не испытывал. Разберись-ка ты уже с этим как-нибудь.

— Как-нибудь с собой разберитесь.

— Айй~ Тело у меня того. Я наполовину состою из пива, а наполовину из групповых свиданий.

Похоже, она имела на Сорату зуб за сказанное им однажды.

— К тому же за Масиро отвечаешь ты.

— Потому что я дежурный? — спокойно произнёс он избитую фразу.

— Глупыш. Потому что ты мужчина.

— ...

Не ожидавший такого ответа Тихиро Сората прикусил язык.

— Она не умеет спорить, потому и помириться не знает как. Зачем ты пытаешься поймать её волну, когда не можешь нормально передать собственные эмоции? Если много накопилось, возьми и выскажи всё. Извлекай пользу из своей эмоциональной незрелости.

— Как жестоко… Типа других достоинств у меня нет?

Отчасти он соглашался с Тихиро. Масиро не умела спорить. Она не понимала, почему Сората её отчитывает, а он не стремился внятно объяснить, почему именно злится.

— Будь мужиком, Канда. Кто, если не ты?

— Уже слишком! Сначала выросли в моих глазах как учитель, а потом тут же сели в лужу! Ничё себе! С возрастом все женщины становятся такими, да?!

— Это ты просто не познал женщин.

— Давайте без намёков! Пускай в чём-то вы и правы!

— Ну ты и придира. Эх~ ещё и дерзишь.

Встретившая свои 29 лет и 23 месяца учительница искусств помрачнела. Близилось Рождество, и в следующем месяце в тридцать первый раз нагрянет день рождения, потому Тихиро была на взводе.

Она раздражённо отхлебнула пива.

— Сэнсэй, а пиво вкусное?

— Не~ет, оно моё, не получишь ни глотка.

— Ну и жадина! Да и вообще, мне ещё по годам рано пить! Думайте хоть немного, раз учитель!

— Не надо мне ни совместной попойки, ни нового сводного брата.

— Не припомню, чтобы я настолько морально падал!

— Ничего не знаю.

— Вы же сами сказали!

Казалось, недавно она говорила о ситуации Масиро как учитель, но всё-таки Тихиро оставалась Тихиро. И как таких учителей свет держит...

— Почему вы стали учителем, Тихиро-сэнсэй?

— Думала, работа весёлая.

— Я серьёзно.

Он слышал от Кохару во время фестиваля. Что изначально Тихиро метила в художники. Что у неё с одноклассником Фудзиварой Кадзуки были разные цели и мечты, но они шли к ним вместе...

— Не знаю, от кого ты что услышал, но настолько давнишние дела я забыла. Да поди и не было никакой особенной причины. Когда окончила универ, пришлось искать работу, а раз я вроде как выучилась на учителя, то и устроилась им.