Поэтесса София Парнок была самой откровенной лесбийской фигурой русской литературы «серебряного века». Как лесбиянка Парнок жила в полную силу, и ее долгие романы с женщинами, очень разными – по возрасту, профессии и характеру, вошли в творчество поэтессы, она заговорила на языке поэзии от лица своих многих молчаливых сестер.
Значение Софии Парнок в русской поэзии принято сопоставлять с поэтессой Каролиной Павловой (Парнок назвала ее «прабабкой нашей славной»), чье творчество было открыто для широкого читателя лишь в начале ХХ века лидером символистов Валерием Брюсовым. Но в отличие от Павловой-»современницы бесправной» Парнок была широко известна в литературных кругах. Хотя известность открытой и последовательной лесбиянки подчас заслоняла вполне заслуженную поэтическую славу.
София Яковлевна Парнок (настоящая фамилия Парнох) родилась в Таганроге в семье провизора и владельца губернской аптеки Якова Соломоновича Парнох. Матушка Софии, Александра Абросимовна, тоже была врачом. Она скончалась при родах близнецов, брата и сестры Софьи. Скорый брак отца с домовой гувернантской навсегда сделал напряженными отношения между ним и дочерью.
Первые стихи написаны Софией Парнок в шестилетнем возрасте. Позже, учась в Мариинской гимназии Таганрога, она заведет свои первые стихотворные тетради. Надо сказать, что в учении София была очень способна и в 1904 году завершила гимназическое образование с золотой медалью. С Таганрогом, навевавшим тоску памятью о матери, семнадцатилетняя Парнок, не задумываясь, рассталась и «бежала» вслед за какой-то понравившейся ей актрисой в свое первое из трех европейское путешествие. Там, в Европе, Парнок встретила революцию 1905 года, путешествуя по Италии и Швейцарии со «скучными типами» вроде Григория Плеханова. Она предпринимает попытку поступить в Женевскую консерваторию, но бросает музыку и возвращается в Петербург, где идет на юридические курсы, которые, впрочем, тоже не оканчивает.
Двадцатилетняя Парнок переживает роман с Надеждой Павловной Поляковой. Их связь длилась более пяти лет. Н.П.П. стала основным адресатом стихотворений еще в ученических тетрадках Парнок. Впрочем, одновременно на 1904-1909 годы приходятся робкие попытки Парнок связать жизнь с мужчинами. Но нереализованной остается привязанность к Софии композитора Михаила Гнесина. На какое-то время от Н.П.П. ее отвлекает друг-беллетрист Владимир Волькенштейн, двухлетний брак с которым закончился неудачей в 1909 году. Семья Парнок болезненно переживает известие о разрыве с Волькенштейном, полагая, что София вновь вернулась к Надежде Поляковой…
Но в это время Софию Парнок более всего волнуют творческие дела. И через Волькенштейна, и через Полякову она долгое время безуспешное предлагает свои стихи и переводы в литературные журналы – «Золотое Руно», «Журнал для всех»… Тогда она пробует себя в жанре рецензии. С 1913 года начинает выступать под псевдонимом Андрей Полянин – как критик, автор статей и детских сказок.
С 1910-х годов звезда жизни Парнок – личной и поэтической – лишь набирала силу, чтобы вспыхнуть в 1914 году сразу двумя солнцами. «Два солнца-соперники» – так Семен Карлинский назвал недолгий бурный роман 1914 года между Софией Парнок и Мариной Цветаевой, перефразируя поэтическую метафору самой Марины Цветаевой.
Софии Парнок было 29, она была на 7 лет старше Марины Цветаевой, которая стремительно увлеклась уверенной и внешне несколько агрессивной женщиной. Отношения их складывались на грани дозволенного: Марина полностью подчинилась своей Сонечке, а она «отталкивала, заставляла умолять, попирала ногами…», но – и Марина до конца дней верила в это – «любила…»
Однако сейчас, глядя на то, как отразилась эта внезапная любовь в поэзии двух Солнц, обнаруживаешь: опытная, испытавшая в жизни немало разочарований – и «отсутствие» детства, и крушение романа с Поляковой – София Парнок всегда сомневалась в значении этой связи-любви, поэтому неоднократно испытывала соперницу волнами равнодушия.
Парнок для Цветаевой – ее «роковая женщина». Рок войдет и в поэтику текстов Цветаевой, адресованных Парнок. В них главным станет мотив смеренной покорности и поклонения перед возлюбленной, от которой не ждешь взаимности, но которую боготворишь. В значительной степени этот роман, подчеркнутая холодность к «сероглазой подруге», ощущение власти над покорной девчонкой, бросившей ради Сонечки мужа и семью, преобразили внутренние ощущения самой Парнок. Она впервые принимала любовь, позволяла любить себя и, как это часто бывает, словно мстила за то, что когда-то в юности сама стала жертвой такой слепой любви к разочаровавшей ее Поляковой («…и это то, на что я пять лет жизни отдала»).
Одновременно в отношении Парнок к Цветаевой присутствовал и некий элемент материнской любви. Парнок относилась к Марине как к своей дочери, многое ей прощала, словно добрая мать. Но ведь матери иногда воспринимают любовь своих детей как нечто должное и разумеющееся, поэтому, когда Марина вдруг прервала свои отношения с Софией, на душе Парнок остался груз обиды.
Почти проигнорировав свою связь с Мариной в стихах 1915-1916 годов, Парнок вспомнит о своей самой «младшей сестре» незадолго до смерти и признается в стихотворении, адресованном осенью 1929 года Марине Баранович, что прощает…
…Такое же биенье теплоты…
И тот же холод хитрости змеиной
И скользкости… Но я простила ей!
И я люблю тебя, и сквозь тебя, Марина,
Виденье соименницы твоей!
Это «виденье», по свидетельству Л. Горнунга, никогда не покидало ее – карточка Цветаевой долгие годы стояла у Парнок на столе возле постели.
Как бы завершая и одновременно знаменуя роман с Цветаевой в 1916 году, была опубликована первая поэтическая тетрадь Софии Парнок. На сборник «Стихотворения» (Петроград, 1916) лестно откликнется подруга Аделаида Герцык и Макс Волошин. Это будет первая из пяти («Розы Пиери» – 1922, «Лоза» – 1923, «Музыка» – 1926 и «Вполголоса» – 1927) книг Парнок. Но самые проникновенные ее лесбийские стихи увидят свет лишь спустя полвека после смерти поэтессы – филолог София Полякова подготовит книгу «Собрание стихотворений», изданную американским издательством «Ардис» в 1979 году. В России ее переиздадут и того позже - в 1998-м (Санкт-Петербург: ИНАПРЕСС)…
А тогда, в 1915 году, когда чувства Марины иссякли, в доме Парнок появилась актриса театра Незлобина Людмила Владимировна Эрарская. Их привязанность друг к другу приходится на черные революционные годы. Летом 1917-го, когда настроение у всех было «убийственным», а жить стало «почти невозможно», вдвоем они отправятся в Крым, Судак, на дачу Аделаиды Герцык. Там Парнок устроится работать то ли бухгалтером, то ли секретарем в городскую управу. На пайке служащего, превратив часть старого виноградника в огород, Парнок и Эрарская проживут всю гражданскую войну.
В начале 1922 года Парнок вернулась в Москву. Написанные в Крыму стихи вошли в два вышедших один за другим сборника. Но это была лишь часть того, что Парнок намеревалась издать, но не смогла из-за притеснений советской цензуры, которая крепла с каждым днем. Цензоры не пропустили ни статью о поэзии Анны Ахматовой, в которой было слишком много о Боге, не эссе об «Эротических сонетах» Анатолия Эфроса, где было слишком много о плоти.
Из числа многочисленных писательских группировок Парнок выбрала для себя самую малоизвестную – «Литературный круг». Одноименный сборник группы, в который, помимо Парнок, предоставили свои стихи Ахматова, Ходасевич и Мандельштам, был освистан и левыми, и правыми.
Чтобы заработать на жизнь, Парнок занимается всем подряд… Сблизившись с Евдоксией Никитиной, вдохновительницей «Никитинских субботников», одного из самых успешных кооперативных издательств того времени и одноименного литературного общества, Парнок занялась организацией писательских вечеринок – «субботников», которые хоть как-то Никитиной оплачивались...
В начале 1920-х София Парнок познакомилась с профессором математики Ольгой Николаевной Цубербиллер, ставшей главной опорой Парнок «в самые страшные» годы. «Бесценный» и «благословенный» друг Ольга взяла Софию, как та выразилась в одном из писем, «на иждивение». Парнок наконец обосновалась в одной из московских коммуналок. Находясь под своеобразным бытовым покровительством подруги, она не оставляет попыток наладить свою литературную жизнь.
