Октябрьский переворот, погромы, большевики, расстреливающие больных министров временно правительства в лечебницах, арестованное Учредительное собрание – Философов встретит все это вместе с Мережковскими. Робкие попытки принять советскую власть… Побег в январе 1920 года через польскую границу, лишения эмиграции в Минске, потом в Варшаве.
В Польше они впервые за 15 лет поселились отдельно. Еще в России Философов впал в странное оцепенение. Гиппиус уверяет, что Мережковский едва ли не силой увез его – «он был инертен и безучастен при озлоблении».
Русская эмиграция жила надеждами на борьбу с большевиками. Террорист Борис Савинков (1879-1925), формировавший русский отряд на польские деньги, предложил Философову быть его помощником. Тот, не смотря на сопротивление Гиппиус и Мережковского, согласился. Зинаида Николаевна, подозревавшая в причинах столь быстрого согласия Дмитрия Владимировича какой-то интимный момент, возненавидела Савинкова
Что бы ни говорили об именах второстепенных, чья судьба – лишь сопутствовать славе других, последние двадцать лет своей жизни Дмитрий Владимирович Философов провел как вполне самостоятельная общественно-политическая фигура. Он стал одним из лидеров русской эмиграции в Польше. Сподвижник Савинкова. Редактор газет «Свобода» (1920 – 1921), «За свободу!» (1921 – 1932), «Молва» (1932 – 1934), редактор журнала, впоследствии газеты «Меч» (1934 – 1939). Почетный председатель варшавского «Литературного содружества», основатель литературного клуба «Домик в Коломне» (1934 – 1936).
Он умер в августе 1940 года. Гиппиус, не простившая ему измены, но все еще любившая его, записала в дневнике: «…где ты скитаешься, мой весный, мой верный тому, чему нельзя не быть верным».
Дмитрий Философов, воспринимая гомосексуальность как «трагедию пола», вместе с Гиппиус и Мережковскими предпринял грандиозную попытку решить «проблему пола» в сфере духа. …Правда, триединая семья, основой которой должен был стать «бесполый круг» троих, полюбивших друг друга через Христа, разбилась о житейские страсти и интимный эгоизм ее участников и окружения.
«Возлюбленный – камень, где тысячи граней…». Николай Клюев (22 октября 1884 – между 23 и 25 октября 1934)
О детстве Николая Клюева известно немного. Он щедро украсил историю своего появления на свет «узорами» образов, в которых факты заслонены тем, что происходило с ним в глубинах души.
Клюев появился на свет в одной из деревень Вытегорского уезда Олонецкой губернии. Отец его служил урядником (самый мелкий чин в полиции), а позже получил место сидельца в казенной винной лавке. О матушке осталось еще меньше реальных фактов, зато в поэзии Клюева – это образ «родительницы»-песельницы, которая посвящает отрока в тайны «словесной мудрости». Известно лишь, что она происходила из старообрядческого рода. И именно старообрядчество с его идеями и образами приобрело в координатах поэтического мира Клюева главенствующее значение.
Учился Клюев в обычной церковно-приходской школе, а затем в двухклассном городском училище, но там, разумеется, он не смог бы получить образования того уровня, о котором вскоре будут говорить современники. Вероятно, он упорно занимался самообразованием…
Подростком Клюев отправляется в Соловецкий монастырь, где проводит в качестве послушника несколько лет. Там он встречается со старцем с Афона, который дает ему совет «во Христа облечься, Христовым хлебом стать и самому Христом быть». По поводу этого события, сыгравшего огромную роль в формировании сексуальности Клюева и его отношению к плоти и духу, существуют разные версии. Духовный биограф Клюева Наталья Солнцева относит эту встречу непосредственно ко времени пребывания Клюева в монастыре. Автор же летописи жизни Клюева Константин Азадовский – ко времени «после Соловков». Старец «снял с отрока вериги, бросил их в омут, а вместо нательного креста надел на него образок из черного агата». Так произошли отречение Клюева от Христа в православной вере и его обращение к Хлысту и секте хлыстовиков с их скопчеством. Старец передал юного Клюева двум молодым сектантам «с наказом ублажать… и грубым словом не находить». У скопцов Клюев провел около двух лет. Все это время Николай готовился к обряду оскопления. Но за день до того, когда у него должны были «отрезать все м…», он выбрался из часовенки, в которой в молитвах ждал «великой печати», и бежал на Кавказ.
На Кавказе предавался плотским наслаждениям с «мальцами». Их было, по уверению Клюева, восемь. Самый красивый – Али, «с маковыми губами и как бы с точеной шеей, необыкновенно легкий в пляске и движениях, стал оспаривать перед другими свое право на меня… Дня четыре эти люди брали мою любовь, каждый раз оспаривая меня друг у друга…» Трудно сказать, насколько такая мифическая биография, придуманная для себя Клюевым, соотносится с реальностью. Однако летописцы Клюева, отмечая его предрасположенность «расцвечивать свою биографию яркими, но вымышленными эпизодами», так и не смогли предложить альтернативную канву жизни поэта до его появления в Петербурге в возрасте 30 лет.
Итак, первым человеком, к которому Клюев осознал не только телесную, но и духовную привязанность был Али, турок из секты скопцов, похожий на «молодой душистый кипарис». Он по легенде искал своего брата по всему Кавказу. И по одной версии застрелился от любовной тоски, а по другой, переданной Клюевым, – заколол себя кинжалом.
Путь Клюева в литературу начинается в 1903-1904 годах, если не принимать во внимание его встречу со Львом Толстым где-то в самом начале 1890-х во время его скитаний по России со скопцами. В Ясной Поляне он прочел Толстому несколько стихотворений, классик поинтересовался, сам ли Клюев слагает эти вирши, похвалил отрока и отправился обедать. Вот, собственно, и все…
Свободомыслие Клюева совпадало с настроениями 1905 года в крестьянском сословии. За призывы к сопротивлению власти на Пятницком сельском сходе в Олонецкой губернии его даже арестовали и заключили в тюрьму на шесть месяцев.
Через социал-демократов Клюев получает доступ в прессу. А один из них, Леонид Семенов-Тян-Шанский, который был Клюеву «больше, чем близок», знакомит Николая с поэтом Александром Блоком. Начинается длительная – более двух лет – переписка Клюева со знаменитым символистом. Блок читал письма Клюева на вечерах в доме у Гиппиус-Мережковского-Философова…
Тем временем подходит призывной возраст. Клюева забирают в солдаты, но он упорно отказывается брать в руки оружие и надевать форму, а также отказывается от еды. Из финской части его возвращают в петербургский военный госпиталь и признают «слабоумным».
В сентябре 1911 года Клюев посещает Блока в Петербурге. Поэт помогает ему войти в литературу. В этом же году сборник Клюева «Сосен перезвон» (посвящен Блоку, на титуле стоит 1912 г.) становится одним из ярких событий литературной жизни. В рецензии на «Сосен перезвон» Сергей Городецкий объявляет о появлении «нового талантливого народного поэта».
После издания сборника «Лесные были» имя Клюева к началу 1915 года ставится в один ряд с крупнейшими русскими поэтами. На 1915 год приходится и знакомство Клюева с Есениным. Началось все с письма Есенина, который сообщал Клюеву о своей первой книге – «Радуница». В письмах два поэта, которых вскоре будут сравнивать с Артюром Рембо и Полем Верленом, «заочно» объяснятся друг другу в любви.
Первая встреча Есенина и Клюева произошла, по всей видимости, на квартире Сергея Городецкого, с которым Есенин некоторое время жил. Клюев «просто впился» в Есенина, «овладел им, как овладевал каждым из нас в свое время» и увел его у Городецкого. На следующий день Клюев и Есенин уже выглядели неразлучной парой. Благодаря неожиданной дружбе через две недели была наскоро сформирована группа крестьянских поэтов «Краса». Потом придумали «Страду» на квартире у Городецкого. И первое, что провела «Страда» – это двойной вечер Есенина и Клюева. Этот же вечер через месяц, в январе 1916, будет повторен в Москве.
