Единственное, чем, возможно, выделялся Философов в этом тройственном союзе, так это своей более выраженной гомосексуальностью.
Дмитрий Философов происходит из древнего русского рода, корни которого восходят ко временам князя Владимира Красно Солнышко. Его отец – высокопоставленный царский чиновник – сенатор, член Государственного Совета, одно время военный прокурор России. Матушка – Анна Павловна, урожденная Дягилева. Это о ней писал Блок в отрывке «Возмездие»: «Кто с Анной Павловной был связан, – всяк поменет ее добром… // Вмещал немало молодежи ее общественный салон…»
Дима был самым младшим, кажется, девятым по счету в большой семье. Он пользовался всеобщим вниманием и лаской.
В гимназии завязалась тесная дружба у троицы (как будто сложности триединой семьи были написаны Философову на роду) – Кости Сомова, Валички Нувеля и Димы Философова. С каждым из гимназических товарищей случится у Философова роман. И первый – с Сомовым – начался еще на учебной скамье, но был разбит явившимся в Москву из Пензы продолжать образование Сережей Дягилевым – тем самым, создавшим славу русскому балету.
В 1899 году Дягилев возглавил журнал «Мир искусства». Всю организационную и литературную редакторскую работу взял на себя Философов. Вот тогда Зинаида Гиппиус и начинает присматриваться к Дмитрию Владимировичу.
Пока педерастия в качестве «сексуальной специализации» кажется Гиппиус «извращением, смешным даже для зверей…» «Манерный, женственный v. Gloeden с чуть располневшими бедрами, для которого женщины не существует – разве это не то же самое, только сортом ниже, – что какой-нибудь молодой, уже лысеющий от излишеств, офицер, для которого мужчины не существуют? Какая узость! Я почти понять этого не могу, для меня может ожить в сладострастии равно всякое разумное существо», – запишет она сумбурно в дневнике в августе 1899 года, размышляя о бороне фон Глодене, авторе серии фотографий, на которых запечатлены обнаженные мальчики. И отметит, что ее выбор в другом: «Меня равно влечет ко всем Божьим существам – когда влечет...»
Или такие почти гомофобные по нынешним временам заметки: «Педерасты очень довольны своей зачерствелой коркой и думают, что они ужасно утонченны и новы! Бедные! Жаль, что они здоровье портят, а то бы им дать женщину, авось бы увидали, что физически это шаг вперед. Но к чему рассуждения! Да я и не осуждаю. Надо все пережить. Только надо помнить, что переживаешь, и перейти через это».
Итак, отказавшись от «узкой специализации», Гиппиус вдруг начинает искать женственное в мужчинах. «Мне это нравится, с внешней стороны я люблю иногда педерастов (Gloeden стар и комично изломан). Мне нравится тут обман возможности: как бы намек на двуполость, он кажется и женщиной, и мужчиной. Это мне ужасно близко».
Гиппиус поняла, что испытывает некоторую тягу к гомосексуалам – в них «очень приятно влюбиться». Она разглядывает одного из любовников Глодена, некого 24-летнего Briguet, но, может быть, не любит, а жалеет…
С жалости начинается и первое чувство к Философову: «Жалко и Диму, который в такой тесной теме… Не могу ему помочь, он меня не любит и опасается». Присматриваясь к Философову в марте 1901 года, она записывает в дневник свое признание в любви к Дмитрию и выбирает его в качестве третьего для задуманной уже «новой церкви», которая даст их тройственной любви «оправдание».
В то самое время в Петербурге в «доме Мурузи» у Гиппиус и Мережковского начинают проходить собрания, давшие начало Русскому религиозному обществу. Дмитрий Философов посещает их не часто, а если и появляется, то на пару с Вальтером Нувелем. Гиппиус не догадывается пока, что Нувель не просто друг, но и соперник. Главная тема собраний – «нерешенная загадка пола» и поиск «Бога для оправдания пола».
Гиппиус внимательно изучает Философова, прислушивается к любым его высказываниям, ищет тем для бесед. Позже Философов признается, что понимал и чувствовал особое участие Гиппиус к своей персоне и сознательно избегал его. Тем временем концепция, которая позволила бы Мережковским создать триединую семью, в целом теоретически оформилась.
Загадку пола Гиппиус решает через любовь к Христу. «Христос – решенная загадка пола. Через влюбленность в Него – свята и ясна влюбленность в человека, в мир, в людей…» И поскольку существующая церковь «не может от строения своего удовлетворить ни нас, ни людей, нам близких по времени», Гиппиус и Мережковский принимаются за строительство новой церкви. Третьим окончательно избран Философов. Единственной альтернативой ему был Василий Васильевич Розанов (в будущем автор «Людей лунного света»), но он оказался слишком самостоятельной и весомой фигурой, поэтому отношения его с Гиппиус и Мережковским довольно быстро расстроились, – он был изгнан из их круга и религиозного общества.
Однако тут раскрылась привязанность к Философову Вальтера Нувеля, появляется четвертый – лишний. Нувель пришел к Гиппиус и сказал откровенно: «Вы не Бога ищете, а Философова, потому что у вас к нему личное влечение». Гиппиус, не сомневаясь уже в абсолютной гомосексуальности Философова, все же надеялась, что Круг триединой семьи сможет объединить ее влечение к двум из этого Круга.
В Великий Четверг 29 марта 1901 года ночью часа три в «доме Мурузи» Философов, Гиппиус, Мережковский совершили обряд, сопровождаемый молитвами перед образами, за столом, украшенном цветами и фруктами. Они пили вино из одной церковной чаши, вкушали хлебa, пропитанные вином, как кровью Господней, трижды менялись нательными крестами, целовали друг друга крестообразно, читали Евангелие. И так три раза.
…Но Гиппиус замечала, что Философов испытывает к Мережковскому какое-то чувство «брезгливости» – это касалось возможной половой близости. Одновременно Мережковский и Философов хотели единого «полового круга», и Гиппиус как будто смирилась с тем, что иной семьи, кроме бесполой, появиться не может.
Тем временем Вальтер Нувель, все еще влюбленный в Диму, поведал ему истинные причины выбора Философова в качестве третьего – желание интимной близости со стороны Гиппиус, которой, напомним, особенно нравились женственные мужчины. Вскоре после совершения обряда Философов стал избегать Гиппиус и Мережковского. Гиппиус – наивная – полагала, что причина не в ней, а в стыдливости Фолософова, боявшегося вступить с Дмитрием Сергеевичем Мережковским в «половой круг».
Нувель, уверовавший в то, что он должен «спасти» Философова, что в этом его «призвание», рассказывает об обряде Дягилеву… Гиппиус надеется повторить обряд спустя год. Для совместной молитвы шьются специальные одежды, готовятся хлебa, церковное вино, цветы. Но в назначенное время Философов не появляется. Дягилев, к которому Дима вновь «приник», увозит своего возлюбленного за границу… Там и произошла размолвка. Тот же Нувель наябедничал, желая заполучить Философова любыми способами, что Дмитрий Владимирович провел уже несколько приятных часов с новым секретарем Сергея Павловича польским студентиком Виком. Дягилев выставил Философова с громким скандалом.
Прошло два года. Когда в апреле 1903 Синод запретил религиозно-философские собрания, Мережковский и Гиппиус замыслили издавать журнал «Новый путь» и, конечно же, пригласили Философова. Он согласился стать редактором.
В 1906 году они уехали за границу. Пятнадцать лет прожили «вместе, втроем». «Стыдливость» между Мережковским и Философовым почти рассеялась. Из Европы Философов ругал Горького (его блестящую критику не могли простить Советы), спорил с Михаилом Кузминым и его «Крыльями». Дмитрий Владимирович полагал, что «своя» гомосексуальная тема «трагична по преимуществу», а Михаил Алексеевич все страдания превратил в «повесть о том, как легко и безмятежно блудодействуют аномальные люди».
Каждой весной в Великий Четверг они повторяли обряд, положивший начало их Церкви. Так было и 14 марта 1911 года в Париже, когда Зинаида причащала Диму, а Дмитрий – Зинаиду, А Дима – Дмитрия.
Но к 1913 году отношения обострятся – Дима все-таки чувствует себя третьим и тяготится семейной жизнью Гиппиус и Мережковского. К тому же разделились политические взгляды: Философов – за войну с Германией, а Гиппиус с Мережковским – за мир.
