На следующий день путешественник прибыл в Пекин.

Едва пройдя через ворота городской крепостной стены, увенчанной огромным и довольно своеобразным бастионом, он очутился на шумной улице. «Я сразу почувствовал, — пишет он, — как изменился сам воздух. Он здесь чрезвычайно неприятен. Зато что за любопытная картина! Дети, женщины, мужчины, лошади, мулы, ослы — все перемешалось здесь в какую-то массу, суетливую и крикливую; повсюду лавки, торгующие углем, гробами, мясом; кухни прямо на улице, бродячие торговцы, на все голоса и лады расхваливающие свой товар; косматые нищие со скорбными лицами, дохлая лошадь прямо посредине мостовой, верблюды, пережевывающие жвачку; огромный крытый рынок, по которому мы пробираемся верхом: такая картина открылась моему взору».

Но давайте по порядку, пока миссия пробирается к русскому посольству.

«Основанный задолго до нашей эры, Пекин скатился в разряд второстепенных, провинциальных городов после распада царства Цзинь, столицей которого был, опустел, затем отстроился, но стал столицей империи лишь в начале XV века. Название это означает “Северный двор”, в противоположность Нанкину — “Южному двору”. Прежде резиденцией китайских монархов был именно последний; но татары, племена беспокойные и воинственные, предпринимавшие бесконечные набеги на территорию империи, вынудили монархов перенести свой двор в северные провинции, дабы быть в состоянии организовать сопротивление набегам этих кочевых племен.

Пекин расположен посреди обширной песчаной, а местами и весьма топкой, равнины. Храмы, находящиеся вне его крепостных стен и поражающие своими размерами, великолепные монастыри и кладбища с их живописным расположением могли бы сделать его чрезвычайно живописным, если бы не китайский обычай непременно обносить все по периметру оградой, что лишает их всякого очарования.

И всегда, с какой бы стороны вы ни подъехали, въезд в город приносит вам разочарование. Не говоря уже об упомянутых захламленности улиц и грязи, содержание общественных мест, составляющих лицо города и которые путешественник привык видеть в образцовом порядке, таково, что никого не может порадовать.

Но, в качестве компенсации, внешний вид домов производит приятное впечатление. Передняя часть каждой лавки или магазина оформлена всякий раз по-особому и с различными украшениями в соответствии с предлагаемым в них товаром; это конструктивное разнообразие вкупе с использованием киновари, лазури, лака и позолоты, равно как и замечательно симметричное расположение товаров, и, наконец, обилие разного рода триумфальных арок, возведенных на площадях, — все это привлекает внимание путешественника и заставляет забыть хотя бы часть постигшего его разочарования.

В окрестностях Пекина нет ни одной судоходной реки, достойной упоминания. Единственный небольшой канал, удостоившийся названия «реки», протекающий в городе, предназначен лишь для снабжения водой прудов и каналов императорского дворца. Жители, правда, имеют воды в достатке, но, как правило, в черте города она соленая, так что за чистой питьевой водой приходится посылать за городскую заставу.

Поэтому Пекин может лишь похвалиться преимуществами своего местоположения и колоссальными размерами своих стен; но, с другой стороны, все снабжение этого города осуществляется лишь с юго-востока. Транспортный канал, по которому доставляются продовольствие и топливо, иногда пересыхает из-за засухи, а во времена всякого рода смут его легко перекрыть. Последнее обстоятельство, буквально отдающее столицу на волю внешнего врага, и было одной из основных причин падения монгольской династии.

Как и почти все китайские города, Пекин представляет собой большой квадрат, площадь которого равна шести тысячам гектаров. В этой обширной городской черте находятся два совершенно различных, но связанных между собой города, окруженных каждый своей крепостной стеной и рвом: первый, находящийся в северной части, заселен татарами, нынешними властителями Китая; он называется Нэй-Цзин, или “Внутренний город”; это официальный и военный центр. Другой, Вей-Цзин, или “Внешний город”, является китайским, торговым, и превышает татарский город по протяженности с востока на запад примерно на пятьсот метров.

В этом последнем находится еще один город, также окруженный крепостной стеной и называемый Хуан-Цзин, “Императорский, или Желтый город”. В центре этого третьего города находится резиденция императора, известная под именем Цзенкин-Цзинь, “Запретный, или Красный город”[252], настоящий пекинский Кремль, окруженный, как и два других города, мощными крепостными сооружениями.

Эта тройная городская ограда, каждый анклав которой имеет квадратную форму, представляет собой ансамбль фортификационных параллельных сооружений, которые в случае нападения можно было бы защищать одно за другим. Стороны этих анклавов сориентированы согласно частям света, которым они и соответствуют с исключительной точностью.

И лишь северо-западный угол внешней ограды отсутствует, поскольку здесь к городским стенам подходит озеро.

Татарский город имеет девять ворот, каждые с двумя пристройками, представляющими собой грозные крепости. Желтый, или Императорский, город отличается обилием пагод и дворцов, принадлежащих высшим сановникам империи. Китайский город отделен от татарского широкой, вымощенной плитами мостовой, окаймленной с одной стороны высокой крепостной стеной, а с другой — глубоким рвом, заполненным водой. Здесь нет выдающихся памятников архитектуры, если не считать двух храмов, Неба и Сельского хозяйства[253], чьи огромные голубые купола возносятся высоко над южным районом города и темным лесным массивом, окружающим их своими тенистыми аллеями. Одним словом, это город торговцев, скоморохов, барышников, черни и нищенствующего сброда. Днем торговые улицы Пекина являют собой довольно пеструю картину. Здесь собирается шумная толпа, что-то продающая и покупающая или занимающаяся довольно странным ремеслом.

Что с первого момента поражает взгляд и привлекает внимание пораженного туриста, так это длинная вереница пилястров, украшенных флагами, вымпелами, флажками самых ярких цветов; это нечто вроде мачт с призами, представляющих собой планки высотой в три-четыре метра, раскрашенные, лакированные, а зачастую и позолоченные, на которых большими буквами написан перечень продаваемых товаров. У каждого торговца перед его лавкой несколько таких странных вывесок, на которых указано его имя, достоинства, все его звания и общественные заслуги, а зачастую и генеалогическое древо. Некоторые из них, дабы наверняка привлечь покупателей, вешают здесь же и другие, весьма красноречивые объявления, вроде «Здесь не обманывают».

Просто невозможно себе представить, как только что было сказано, что за огромная, плотная, озабоченная толпа гудит, толкается, мечется из стороны в сторону каждый день на торговых улицах Пекина. Что за чудовищное скопление лошадей, мулов, повозок, тачек, пролеток, носилок, и что за ад кромешный творится на улицах из-за этого разношерстного скопища.

Частенько вся эта толпа вынуждена сжаться или податься в сторону, дабы пропустить кортеж с каким-нибудь важным лицом, возлежащим на своем ложе мандарина и окруженным целой толпой слуг. Мандарин первого ранга никогда не появляется на публике без свиты, состоящей из всех подчиненных ему мандаринов, которые, в свою очередь, всегда следуют в сопровождении всех своих слуг. Придворные и принцы крови появляются на публике только в сопровождении огромной кавалькады, которой вполне хватило бы, чтобы опоясать весь город.

Несмотря на это чудовищное скопление самой разношерстной публики, мало найдется в мире городов, где полиция была бы лучше организована, более дисциплинирована и работала столь же эффективно. Все более или менее значительные улицы патрулируются караульной службой, солдаты которой днем и ночью следят за порядком, обходя улицы с саблей на поясе и кнутом в руке, которым они нещадно стегают всякого, не разбирая чинов, кто нарушает порядок или затевает драку. Кроме того, каждая улица разбита на кварталы по десять домов, за порядком в которых следит кто-то из жителей.