- Папа! - Катя, отлично зная отца, почувствовала, что если он разгонится сейчас на своем любимом коньке, то трудно будет его остановить.
- Тогда старинные... Вот золотые рубли тысяча семьсот двадцатого, посмотрите, какой четкий профиль. И венок, венок по кругу монеты... А это - банкнота "Петенька" в пятьсот рублей. Выпуск в девятьсот двенадцатом. Ну, тут еще много у меня...
- А вы увлекаетесь коллекционированием? - поинтересовался Буди.
- Нет, эти монеты и так, кое-что по мелочам, остались от деда. А я уже потом немного дополнил коллекцию современными...
В дверь позвонили. Валек? Так рано он не приходит домой. Неужели... Стас? Катя испуганно взглянула на отца, словно извиняясь за то, что приходится прерывать интересный рассказ, и пошла открывать дверь.
Ее опасения подтвердились.
- Добрый вечер! - Стас радушно поздоровался, благо, всех присутствующих он прекрасно знал, а многих из них считал почти родными.
- Хорошие люди всегда к столу, а банкиры - к деньгам, - сострила Катя. - Присаживайся на диван, мы тут деньги рассматриваем. Давай уж закончим, а потом...
- Хорошо- хорошо, я... люблю деньги, - в унисон Катиной шутке произнес Стас и взял в руку одну из монет.
- А это у меня деньги допетровской эпохи, - продолжал рассказ Георгий Дмитриевич. - Очень походят на рыбью чешую, смотрите, какие... Оттого и прозвали их чешуйками. Правда, Петр Великий даже так их не называл: "старые вши" - и точка. Вот так-то!
- А почему, папа? Они что, заразными были?
- Ну, ты и сказала... Конечно нет! Это он так высказывал свое пренебрежение к ним. А то, что "чешуйки", так это они действительно были очень некрасивыми - неровные, какие-то волнистые... В те времена делали деньги так: серебряную проволоку резали примерно на равные кусочки, плющили, после чего вручную, с помощью молотка и штемпелей с негативным изображением на круглом торце набивали надпись. Из-за того, что заготовки были кривыми, не все надписи и попадали на монеты, часть изображения вообще не помещалась.
- А это рубли?
Катя держала "чешуйку" в руках.
- Да. Впервые рубль стал монетой при Алексее Михайловиче. Но тогда еще монетный двор не был приспособлен для новой работы и поэтому или делали "чешуйки", или же чеканили рубль на талерах - крупных круглых европейских монетах.
- А как это? Там же есть другое изображение! - Катя оторвала взгляд от "чешуйки" и с недоумением посмотрела на отца.
- Очень просто! Этот орнамент сбивали, как и все надписи, а чеканили свои. Работа, конечно же, очень трудоемкая, нужны специальные молотовые снаряды, и они быстро выходили из строя... Вот поэтому-то и недолог был рублевый период, где-то не больше года... А действительное воплощение слова "рубль" в металле произошло только через полвека...
- А сейчас мы и не задумываемся об этом. Рубли очень удобны для расчета. - Катя положила "чешуйку" на стол и мельком взглянула на Стаса. "Эх, не вовремя он сегодня! - промелькнула в голове мысль. - Ладно, придется откровенно признаться..."
- А ведь и не всегда они были удобными! - Георгий Дмитриевич не ожидал, что Катя поддержит его рассказ, ведь только что она пыталась его прервать. - Причем, во всех странах по-разному. В одних монеты равнялись одной трети или одной двадцать четвертой части крупной денежной единицы, в других - одной триста шестидесятой... А встречались случаи, когда крупный номинал соответствовал шестидесяти мелким, или четырем...
- И царь Петр Великий первым создал десятичный принцип денежного счета... - включился в разговор Стас. - А вскоре и национальный конгресс США утвердил доллар и цент, потом - французы...
- Ну, а англичане - только в тысяча девятьсот семьдесят первом году, до этого у них фунт стерлингов равнялся двадцати шиллингам или двухсот сорока пенсам... Теперь - только ста пенсам. Они у нас научились, а ты теперь будешь у них учиться...
И Георгий Дмитриевич с вызовом посмотрел на Стаса. Мол, ну и что с того, что надумал стажироваться? Знаешь ведь, что и учиться-то у них особенно нечему...
- А я немного далек от финансовой сферы, - подал голос Буди. - Поэтому меня интересует, а где зафиксирован тот факт, что Россия первой в мире избавилась от кошмарного счета?
- Кроме воспоминаний современников есть очень известная книга датчанина Петера ван Хавена "Путешествие в Россию"... - Катин отец понимал недоверие гостя к такой смелой информации. - Она вышла чуть позже, к середине восемнадцатого века, и переведена на несколько европейских языков. Оказывается, молодой путешественник интересовался и математикой, поэтому обратил внимание на то, что в основе русского денежного счета лежит десятичный принцип. И он утверждал, что и другие страны... рано или поздно, но тоже последуют этому правилу...
Стас хотел что-то добавить, он любил "блеснуть" при случае своими профессиональными знаниями, но Катя его опередила, обратившись в гостю издалека:
- Буди, а какие у тебя на родине деньги? Их тоже трудно считать?
- Нет, совсем не трудно! У индонезийской рупии вообще нет разменной монеты. Был когда-то сен, и равнялся он одной сотой рупии, но... инфляция... Так что сейчас только рупия. Правда, небольшим номиналом в виде монет, а от тысячи рупий - уже бумажными купюрами. Хочешь посмотреть? Вот, кстати, есть у меня... пятьсот рупий. - Он достал монету из бокового кармана бумажника. - Но это очень мало... Чтобы набрать один доллар, нужно где-то... восемнадцать таких монет.
Катя протянула ладонь, и Буди положил на нее довольно крупную, с российский старый "пятак", монету.
- О, какая легкая... Она из алюминия? А это что на аверсе? Ваш герб? - Катя напряглась и начала внимательно его разглядывать, изменившись при этом в лице.
- Странная птица, я же ее видела...
- Это, вообще-то, не простая птица, а мифическая, скорее, даже божественное существо, на котором ездит Бог Вишну. Видишь, у него туловище человека, а клюв, крылья и когти - орлиные... Это - Гаруда. В честь нее у нас названы даже авиалинии. А где же ты ее могла видеть?
- Жаль, что здесь она не цветная, поэтому трудно разглядеть... - Катя продолжала рассуждать вслух, не отреагировав на его вопрос. - А у нее клюв случайно не зеленый?
- Да, маски Гаруды чаще всего делают с зеленым клювом...
- Маски... Да-да, конечно же, маски... - Катя совсем ушла в себя, она бормотала что-то несуразное, поэтому ее все слышали, но - не понимали.
- Катя! - тронул девушку за плечо Стас. - Мы здесь!
Она бросила на него затуманенный взор, сделала усилие над собой и... спустилась на землю:
- Что-то у меня с головой, наверное, устала.
- Катюша, вчера ты попросила меня подождать до завтра. То есть...сегодня... И я готов повторить свои слова: стань моей женой!
- Стас, не сейчас...
- А когда же? Я улетаю!
Она холодно и равнодушно посмотрела на него. И в этом взгляде можно было прочитать еще кое-что: как будто ей так резко и неожиданно все здесь наскучило и захотелось стряхнуть с себя нечто неосязаемое, но крепко стягивающее, как паутина, муху. Эти секунды стали паузой, разделяющей, словно пропасть, ее со Стасом.
- Стас, я не выйду за тебя замуж! - Катя произнесла эти слова с таким надрывом, словно они застряли где-то в горле и не хотели выходить, а кто-то взял их буквально за шкирку и... выбросил изо рта. И этот "кто-то" вообще поселился в ее мозгу и начал чувствовать себя там хозяином.
- Что? - глаза банкира стали округляться, превращаясь в глаза мальчика из песочницы, которому случайный прохожий разрушил так тщательно выстроенный замок. - Ты же... Катя! Вот! Я так и думал: сон в руку! Я же видел тебя во сне... Ты стояла так далеко от меня и... махала мне красным платком. Почему платком? И - красным?.. А рядом... Да, там кто-то был...
Стас посмотрел этими круглыми глазами на Георгия Дмитриевича, но тот сделал вид, что достает из-под стола упавшую монету. Буди тоже молчал, правда, его брови чуть поднялись вверх, но он быстро справился с чувством удивления и смотрел на стол, на разбросанные по нему монеты.
