Глава 4. О ТОМ, КАК ЛЕТАЮТ ОРКЕСТРОВЫЕ "ЯМЫ"
Декабрь 2013 года.
Буди замолчал, раздумывая, продолжать ли дальше. Он видел, что Георгий Дмитриевич и Катя внимательно слушают его рассказ. Но не утомил ли он их, ведь этот вечер и без того был так насыщен событиями?
- Буди, я поняла, что ты неравнодушен к этим трагическим происшествиям, потому что люди тебе очень близки, чем-то дороги... Да? - нарушила тишину Катя. - Или же...
Девушка замолчала, но ее мысли продолжали лихорадочно биться в голове. Об этом утверждали появившиеся на лбу тонкие продольные морщинки и глубокая поперечная складка между бровями.
- Или же... - повторил за ней Буди. - Катя, ты подумала о том, что я и есть...
Она кивнула.
- Да, я и есть сын Бамбанга...
- Если это так, то твой отец тоже...
- Да, тоже...
- В тот год, когда ты родился?
- Катюша, какая ты нетерпеливая, - Георгий Дмитриевич посмотрел в глаза дочери проницательно и пугающе. - Давай дадим возможность нашему гостю высказаться до конца, ведь он и приехал для этого... Причем, издалека приехал.
- А дальше было вот что...
Буди посмотрел с благодарностью на Георгия Дмитриевича. Он чувствовал последнее время открытую поддержку со стороны Катиного отца, и это ему нравилось. Иногда, конечно, была она не столь явной, однако... И гость продолжил рассказ:
- В тысяча девятьсот восемьдесят первом году Бамбангу было всего восемнадцать. Его воспитывала Ванги одна, бабушка Интан умерла, когда ему едва исполнилось пять лет... И Бамбанг полюбил одну девушку, такую же юную, Батари[117]. Ванги не могла быть против их горячей любви и дала согласие на брак. Летом и отпраздновали свадьбу. Молодые поселились в фамильном доме вместе с Ванги... В том доме, который заново выстроил мой прадед Вира, ведь прежний сгорел во время пупутана. Мама до сих пор в нем живет, уже без отца...
- А что с ним случилось?
- Это было более буднично, чем с его отцом и дедом... Даже совсем буднично, если не считать смерть великой трагедией: мой отец погиб до моего рождения в автокатастрофе...
- Опять трагедия? - Катя не могла скрыть волнения. Она сцепила кисти рук в "замок" и так сжала их, что пальцы начали деревенеть.
- Выходит, что опять... Мой отец сопровождал группу школьников. Дети собрались на обычную экскурсию, посмотреть достопримечательности. Была с ними еще одна учительница, уже пожилая, и совсем молодой водитель. Дорога пролегала по горному району Бали. Она была довольно узкой и вилась серпантином. На таких участках опасно ездить в дождь, а он взял и хлынул... Правда, уже когда группа возвращалась домой. То ли дорогу размыло, то ли неполадки с автобусом... Он упал в пропасть...
Буди замолчал. Сидел на диванчике, словно скульптура, без движения, и даже не моргал. На этот раз тишину никто не нарушил, и через пару минут гость закончил свой рассказ:
- Но автобус каким-то чудом не улетел в бездну, а зацепился за выступ и перевернулся на небольшом плато. Поэтому почти все дети спаслись. Они выползли через разбитое стекло. Не успел только один мальчик и двое взрослых - учительница и мой отец. Они и выталкивали из салона детей... Потом автобус взорвался...
Слышно было, как капает вода на кухне. Кто-то неплотно закрутил кран. Потом Катя сказала:
- Что-то здесь не так...
- Я знаю, - ответил Буди. - Мы с мамой тоже думали об этом: почему все мужчины в нашем роду умирают не своей смертью и... до рождения своего сына? Мне сейчас тридцать два года, но я пока не женился, боюсь, что с моим сыном может случиться трагедия... Только ведь сначала она должна произойти со мной...
- Ну, а я-то при чем? - вставила реплику Катя. - А может, я ведьма, или наоборот, добрая волшебница? Не понимаю...
Буди устало посмотрел на нее:
- Катя, тебе не обязательно принимать решение немедленно. Ты можешь хорошо подумать, скажем, до завтра... Тем более что сейчас уже два часа ночи...
- Хорошо. Давайте отложим разговор...
Наконец-то в ее голосе появились нотки благодарности! Буди почувствовал их, и по телу пробежала теплая волна, как от случайного прикосновения желанной женщины.
До утра не произошло никаких событий. Видимо, эти сутки больше их уже не вмещали. А утром Георгий Дмитриевич, Катя и Буди сидели за тем же столом и завтракали.
- Хотелось бы продолжить разговор. Но, как всегда, в самый интересный момент - лекции. Дождетесь меня?
Глава семьи торопливо дожевывал бутерброд - завтрак сегодня никто не готовил, и отхлебывал горячий кофе. Серьезное выражение лица, а главное - галстук под цвет строгого костюма, говорили о том, что их хозяин мысленно уже в своем Гуманитарном университете профсоюзов, и не меньше, чем на факультете культуры...
Катя и Буди переглянулись. Вообще-то она уже открывала рот, чтобы задать щекотливый вопрос гостю...
- Конечно, папа! Без тебя решений не принимаем!
- У меня не так много времени, - Буди комкал в руках бумажную салфетку. - Не больше двух-трех дней... Но если у нас весь день свободен, то, может, Катя покажет мне город? Навряд ли приеду сюда еще...
- Хорошо. А куда ты хотел бы сходить?
- В Эрмитаж. Я хочу посмотреть картину Рембрандта...
- А-а-а, "Возвращение блудного сына"?
По ее лицу пробежала тень разочарования. Но не потому, что ждала более интересное предложение от гостя издалека. Катя вспомнила Амстердам, а точнее, последние минуты перед отлетом. Как она тогда разозлилась на этого выскочку-профессора с его словечком "должен"!
- Я пошел! - Георгий Дмитриевич чмокнул дочь в щечку, махнул рукой Буди и хлопнул входной дверью.
- Н-да-а, - издал звук не то вопроса, не то удивления, Буди. Он не мог, да и не пытался скрыть волнение, которое охватило его, когда щелкнул замок.
"Неужели так реагирует на то, что остались вдвоем?" - подумала Катя. И тут же поймала себя на том, что совсем немного, но привязалась к нему. Скажем, как к другу. Конечно, не к самому близкому, а к тому, с кем можно поболтать о том, о сем, а иногда и пооткровенничать.
Эрмитаж она полюбила еще в детстве. Однажды они пришли вчетвером: мама, папа, Валек и она. Мама, необычайно нарядная и веселая, шутила и даже смеялась. Но когда подошла к этому полотну, мгновенно помрачнела, замкнулась. Она была очень впечатлительной, особенно если стоял вопрос "отцы и дети", как в "Возвращении блудного сына". Всегда жалела тех, кто обижен, кто недополучил тепла и ласки, и не важно, были ли это старшие или младшие... Мама...
Они стояли возле величайшего полотна выдающегося художника и молчали. Каждый думал о своем - наболевшем или сокровенном. Наконец, Буди произнес почти шепотом:
- Катя, здесь нужно побыть как можно дольше. Чем больше смотришь, тем больше видишь...
- Ты тоже так думаешь?
Она как раз разглядывала мелкие детали, которые не сразу бросаются в глаза. Ведь поначалу глаз выхватывает более крупные предметы, и только потом... Блудный сын вернулся после длительного и нелегкого путешествия. Возможно, он промотал все состояние, скорее всего, даже нищенствовал. Об этом говорят его бритая, как у каторжника, голова, пообтрепавшееся платье, износившиеся туфли, одна из которых так расхлябалась, что упала... Отец же нежно обнимает его, прощая. Справа - старший сын, видно, как ревностно относится он к возвращению брата. Сейчас, правда, не может открыто выразить свои чувства, потому что побаивается отца, как бы не впасть в немилость, да и свидетели есть... Конечно же, эти герои - главные. Но если приглядеться, то на темном фоне, видимо, так и задумал мастер, можно увидеть и других людей, героев второго плана, без которых не будет полного раскрытия темы.
- Буди, ты видишь женщину? Вверху, вон там, левее. Как думаешь, кто она?
