- Отлично знаю его работы, но ведь он больше - художник-график!

- Да я об именах, вообще-то! А сколько писателей, композиторов! И знаешь, кто основал этот музей? Брат Наполеона Первого, король Голландии Луи Бонапарт! Как тесен этот мир, да? Ну все, Катя, бежим дальше...

За этот третий и последний день пребывания в Амстердаме Катя планировала посмотреть "все остальное". Поэтому к названию этой экскурсии очень подходило известное всем "галопом по Европам". В тот день они побывали в Доме-музея Рембрандта в Еврейском квартале[60], чтобы ощутить истинную обстановку, в которой творил художник. Понятно, что многое всегда потом улучшают и переделывают, но все же... Здесь действительно сохранились и кухня, и жилые комнаты, и мастерская художника. И даже - осталась такой же, как и прежде - опись имущества, составленная нотариусом для его продажи с аукциона.

Интересно, что у всех великих людей есть и пик славы, и "не лучшие времена". А у многих последнего даже гораздо больше - так и заканчивают свое пребывание на грешной земле в нищете.

Катя и Буди посмотрели картины современников Рембрандта, его учеников, и конечно же - учителя - Питера Ластмана. "Хорошее имя - Питер, оно так часто встречается среди нидерландцев", - подумала она.

Музей Ван Гога[61] располагался в парке рядом с Рийксмузеем[62]. Современное и очень модное здание. Из картин этого художника Кате больше всего понравился "Цветущий миндаль"[63]. Оказывается, Ван Гог написал это полотно, когда услышал от любимого брата Тео радостное известие о рождении сына - впоследствии единственного своего племянника. На нежно-голубом фоне расцвел миндаль. Его цветы как будто настоящие, их хочется потрогать, настолько они осязаемы, хочется вдыхать и вдыхать их аромат... А вот "Подсолнухи"[64] Ван Гог написал для Поля Гогена, с которым тогда дружил. Однажды к приезду Поля он украсил в своем домике комнату, повесив на стены шесть подсолнухов - три на голубом фоне и три - на желтом. И желтый фон очень необычен, он навевает совсем не радостные мысли...

"Почему у многих гениальных людей трагична судьба? - этот вопрос задавала себе Катя и не могла на него ответить. - Вот, например, Ван Гог. В порыве ярости мочку уха себе отрезал, а потом и вовсе оказался в клинике для душевнобольных. А в конечном итоге - самоубийство. Чего ему не хватало? Удовлетворения своим творчеством? Душевного равновесия? А может, несостоявшегося личного счастья?"

Подъезжая к амстердамской бухте, издалека видишь здание цвета морской волны. Оно построено над въездом в тоннель и стилизовано под корабль, нос которого вздымается над заливом. Это Музей Немо[65], место, где можно совершить занимательное путешествие между реальностью и фантазией.

Катя вспомнила, как еще в детстве читала научно-фантастический роман Жюля Верна "Двадцать тысяч льё под водой"[66]. Там выдуманный капитан Немо путешествует на подводной лодке "Наутилус". Примерно такое же путешествие на грани вымысла можно совершить и здесь, тоже начиная с кафе под таким же названием, потом продолжить в залах-палубах, где идут игры-рассказы о законах мироздания, тайнах биохимии и генетики, загадках человеческого мозга и сознания...

- Катя, ты не уснула?

- Это я задумалась. Впервые вижу, чтобы музейными экспонатами стали... мыльные пузыри.

- А ты знаешь, как переводится слово "немо"? "Никто". Вот поэтому и есть эти пузыри. Как бы напоминание о том, что детская фантазия с помощью музейных технологий может превратиться в виртуальную реальность.

Через четвертый этаж музея они вышли на ступенчатую крышу, похожую на палубу. С нее открывается панорамный вид на старый город, единственный полноценный вид с такой "смотровой площадки". Архитектор Ренцо Пьяно удивительно точно выбрал место в гавани, вписавшись в которое, музей стал одним из символов Амстердама.

- Смотри, Буди!

Через залив торжественно шествовало какое-то судно. С его стороны доносились звуки духовых инструментов, они-то и создавали праздничную атмосферу. Возможно, там тоже была экскурсия - на палубе толпились люди. А к самой кромке залива приблизились здания Амстердама. Они стояли плотной стеной, возвышаясь над гладкой поверхностью воды, как над зеркалом, в котором можно любоваться собой.

- Катя, мы еще куда-нибудь успеем? Как у тебя со временем?

- Времени очень мало, Буди. Музей тюльпанов[67] мы все равно не посмотрим, он работает только весной. Дом Анны Франк[68] придется оставить на следующий раз. Вдруг еще когда-нибудь посчастливится сюда приехать... Но вот не увидеть Музей мадам Тюссо[69] - это непростительно... Да, самое главное! А "плывучий голландец"? Короче, оставляем "голландца" и мадам. Все!

Когда Катя вернулась домой, Паула уже хозяйничала на кухне:

- Ну ты и пропала! Со своим Буди гуляла?

- Ходили по музеям!

- Да ну? А в ресторане не были?

- Нет.

- Странно. А что же он хочет от тебя?

- Паула, сегодня ночью я улетаю. Вот и вся история... Хочет... хочет... Что он может хотеть, когда меня уже почти нет? Я одной ногой - здесь, другой - в Питере. Да и вообще он мне не пара... Лучше расскажи, что это за "непостоянство гениев", о котором ты утром мне шепнула?

- А-а-а, это? Умрешь - не встанешь! Короче, меня, как корпоративного психолога, пригласили поучаствовать в одном эксперименте. Впервые... заметь, впервые в мире, такое исследование провел нидерландец Симон Риттер[70]. А мои коллеги попробовали его повторить. Более ста студентов они разделили на две группы и дали две минуты на обдумывание проблемы: сделать ожидание в очереди менее скучным. Первая группа приступила к работе сразу, вторую попросили предварительно поиграть две минуты в видеоигру. Смысл был в том, чтобы за время игры подсознание студентов само попыталось найти решение.

- И-и-и?

- Обе группы выдали одинаковое количество идей, хотя... ожидалось, что вторая группа выступит лучше. Слушай дальше... Самое интересное, что студентов попросили выбрать лучшие идеи, изложенные на бумаге. И снова одна группа приступила к заданию сразу, а вторая ушла играть. В итоге вторая группа отобрала в два с лишним раза больше удачных решений, чем первая.

- И кто же оценивал результат? Может быть, он неправильный? - Катя, прищурившись, дала понять Пауле, что тоже может быть довольно серьезным критиком.

- Ты знаешь, какая там была комиссия экспертов? Одни доктора философии... Правда, и я в их числе, хоть и не доктор... Но ты же не сомневаешься в моих профессиональных способностях?

- А применительно ко мне какие можно сделать выводы? - не сдавалась Катя. - Мне ведь не столь интересно, что там у других...

- Применительно к тебе? - переспросила Паула. - Ага! Тебе надо отвлекаться и расслабляться! Ха-ха-ха!

И она опять захохотала как ненормальная.

- А еще эксперимент доказывает, что многое зависит от настроения испытуемых. У кого лучше настроение - у того лучше результат.

- Понятно, - согласилась с ответом Катя. - Но при чем здесь "непостоянство гениев"? Гениев, заметь, а не сереньких людишек!

Паула задумалась, и от напряжения на ее лице появились несколько морщинок:

- Так вот, эти исследования и подтверждают, что даже самые блистательные таланты выдают удивительно заурядные работы. Никто не застрахован от провалов...

- А знаешь, почему? - добавила она после короткой паузы. - Да потому, что одного воображения недостаточно, нужно выбирать лучшее, так сказать, отсеивать. Об этом писал и Ницше в книге "Человеческое, слишком человеческое"...

- Неужели начнешь цитировать? - Катя язвительно улыбнулась.

- Конечно, нет! Но сказать своими словами смогу... А что, тебе неинтересно?

- Да нет, почему же... Ну, говори-говори... - Катя подошла к плите, здесь на сковородке жарились котлеты, и перевернула их. - Спалишь ужин, подруга.