— Нет, Словник, тебе и вправду, надо тикать из милиции, уж больно ты умный. Какие на фиг красные и белые! Тогда люди были совершенно другие, ни чета нынешним!

Владимир ничего не успел ответить, потому что они с Кожановым одновременно дернулись, услышав грозную перебранку. Спорили Леший и водитель остановленной им легковушки — довольно свежей «японки» с черкасскими номерами.

— Я сказал, всем выйти из машины! — орал Леший, грозно вскинув автомат. — Иначе открою огонь на поражение!

— Чо ты на меня ореш, старлей?! Я — майор милиции, в машине моя семья, — высунув в приоткрытое окошко голову, кричал в ответ красномордый мужик. — Пропускай быстрее!

— Да, мне пох кто ты! У меня приказ! Всем из машины!

— Тихо! Чего орем?! — Словник достал из кобуры ПМ и снял его с предохранителя.

— Тарищ капитан, вот остановили машину, а в ней, вон видите ружье, — Леший ткнул пальцем в лобовое стекло, за которым было, что на сидение рядом с водителем лежит обрез охотничьего двуствольного ружья. — Гражданин мне документы на ружье предъявил, но ведь понятно, что обрез надо изымать.

— Капитан, ты у них за старшего? — красномордый мужик высунул голову еще дальше и стал похож на черепаху, которая тянет шею из панциря. — Капитан, слышь, у меня семья в машине, мы в Симферополь к родственникам едем — он кивнул за спину, и Словник увидел сидящих на заднем сидении женщину и девочку лет двенадцати. — А на ружье у меня документы есть, я сам стволы спилил, чтобы удобней было в машине вертеться. Пропусти, капитан.

— Ружье сдать придется, — твердо произнес Слон. — На полуострове безопасно, так, что оно вам без надобности.

— Точно безопасно? — недоверчиво спросил майор. — А может, как-нибудь договоримся, чтобы ты меня с ружьем пропустил? — красномордый, небрежно достал пухлый кожаный бумажник, который был битком набит банкнотами.

— Варианта только два: либо сдаешь обрез и патроны и проезжаешь дальше, либо поворачиваешь обратно и валишь на все четыре стороны. Вглубь полуострова я тебя с огнестрелом не пущу. Начнешь предлагать деньги — в морду дам. Понял?! — Словника буквально скривило от презрения к красномордому типу.

Подобный тип людишек он на дух не переваривал — средней руки чиновники при власти, которые портили кровь не только обычным людям, но и своим же коллегам по погонам.

— Ладно, капитан не злись, — присмирел майор. — Должен же был я убедиться, что вы и несете свою службу верно, — он передал обрез через открытое окно, а следом и набитый пластиковыми патронами патронташ. — Все, могу ехать?

— Багажник открой, а потом езжай куда хочешь, — Словник повесил патронташ на плечо, а обрез оставил в руке.

Майор горестно вздохнул и, нажав на кнопку, открыл багажник.

— Здесь у него только тряпье и пара ноутбуков в коробках, — крикнул Леший, осветив нутро багажника фонарем.

— Свободен! — махнул рукой Слон.

— Слышь, капитан, я километрах в тридцати, обогнал колонну в десяток автобусов. Похоже было, что это майдановцы к вам в гости едут, — последние слова майор уже произнес отъезжая прочь.

— Как думаешь, правду сказал или соврал? — Леший посмотрел вдаль, в надежде разглядеть приближающегося врага.

— Не знаю, но нам лучше сменить позицию. Так, парни, надо отойти назад, примерно на километр.

— Как это отойти?! — удивился Панас. — «Газелоид» то, того, укатил за провизией, как же мы отойдем без машины?

— Ножками Паша, ножками! — хлопнув Панаса по плечу, хохотнул Леший.

— Нечего стоять, бегом марш! Кожанов первый, я — замыкающий. Вперед, погнали наши городских!

Шесть мужиков, сорвались с места практически одновременно. Уже через несколько метров они выстроились в колонну и побежали прочь от моста. Постепенно темп бега только нарастал, так как бежавший впереди Кожанов все прибавлял и прибавлял.

— Ну, чё дальше бежать будем или здесь в войнушку поиграем? — переводя сбившееся дыхание, спросил Кожанов.

— Здесь. Чего запыхался? Куришь много?

— Ребра болят, видимо, есть трещины. Прилетел с той стороны заряд дроби в бронник, по началу дышал через раз, а потом как-то свыкся.

— Дурик, ты Сёма. Нельзя так со здоровьем шутить, опасно это.

— Вова, иди ты знаешь куда?

— Знаю.

— Ну, вот и отлично!

— Так, парни, рассредоточились: Леший — направо, Гвоздь — налево, Панас — ты метров на двадцать в тыл отойди и превратись там в камень, и чтоб тихо сидел, как мышь под веником. Нет, стоп! В тыл пойдет Глаз. Всем понятно?! Отлично! И, это парни….смотрите мне, чтобы ни шагу назад! Я серьезно, если и правда гости пожалуют, то надо сделать все, чтобы они не прошли. Понятно?

— Словник, ты это серьезно? — Сипов посмотрел на Слона как на слабоумного. — Нас же всех потом вздернут на ближайшей березе. Даже если они будут все при валынах, да с мешком герыча за плечами, нам же все равно потом пожизненный срок мотать.

— Панас, мне пох, что будет потом, и тебе должно быть пох. Понял? Они не должны пройти через нас. НЕ ДОЛЖНЫ!!! Это самое главное! Или ты против, и хочешь включить заднюю?

— Нет, конечно. Я как все, я с вами, — Панас неуверенно замялся, накручивая брезентовый ремень на рамочный приклад «ксюхи».

— Ну, раз ты с нами, то не фиг тут сиськи мять, разбежались по номерам, и… это мужики… того… ну, сами понимаете, да? Нам никак нельзя их пропустить.

— Да, поняли мы уже, поняли. Чего ты нас уговариваешь, как пионерок на сеновале, — Кожанов болезненно сморщился, теребя куртку под бронежилетом. Треснувшие ребра болели. — Не пройдут они, не пройдут.

За те двадцать минут, что прошли с момента отступления бойцов «Беркута», Словник со своей командой успел многое сделать: обустроить две огневые точки, укрепленные невысокими брустверами из обломков камня, и перегородить дорогу двумя бетонными блоками, которые вчетвером еле-еле протащили двадцать метров. Весь этот строительный мусор остался валялся на обочине дороги, от нерадивого водителя, чей «КамАЗ» переломился пополам, высыпав не довезенные до заказчика стройматериалы.

Пока взводили все эти баррикады, на дороге не появилось ни одной машины, ночная трасса была совершенно пуста. Поэтому, когда вдали появился свет от множества автомобильных фар, спецназовцы встревожено замерли, перестав работать.

— Все по местам! — громко сказал Слон. — Кожанов двигай на железнодорожную насыпь и прячься там за рельсами.

— Чёго это я должен за рельсами прятаться?

— А, того! У тебя же единственного в руках нормальный ствол, нечета нашим трещоткам, — Слон кивнул на АКМ с пристегнутым подствольным гранатометом, который держал в руках Семен. — Будешь у нас за ДОТ. Твоя задача — обездвижить несколько их гравицап, чтобы они здесь застряли на веки вечные.

— Окей, — Кожанов не стал спорить и, перехватив поудобней автомат, побежал в сторону железнодорожной насыпи.

Приближающаяся колонна растянулась на несколько сотен метров, первыми двигались десяток легковушек — авангард «автомайдана», а следом за ними шли три автобуса «Неоплана». Из окон первых двух легковушек торчали флаги: Евросоюза, Украины, Грузии… и черно-красный флаг украинских националистов.

Первой шла ярко-красная «Мазда 6» купэ. Дорогая иномарка вырвалась далеко вперед, опережая идущие позади машины. Какой-то варвар разрисовал капот из аэрозольного баллончика в желто-синие цвета. Японка остановилась там где и должна была — в нескольких метрах от разбросанных по дороге камней. Битого кирпича и камня вокруг было много, машинам никак нельзя было дальше проехать, разве только на танке или БТРе.

Слон стоял в свете автомобильных фар, меланхолично щелкая семечки, сплевывая шелуху на треснувший асфальт. Яркий свет мощных фар слепил глаза, но Владимир продолжал щелкать семки.

— Эй, животное, уйди с дороги, — раздался визгливый женский крик, — и камни свои забери!

Словник равнодушно пожал плечами и, сделав несколько шагов в сторону, ушел с дороги на обочину.

— Я сказала, камни с дороги убрал!