«За пять минут до вечерней пушки», чтобы не возбуждать подозрения городских жителей, бывших постоянно настороже, Семс приказывает отдать якорный канат и, обрубив швартовы, дает ход. В это время «Йорокез» был справа по носу и направлялся к северной части рейда. Дав полный ход, «Сэмтер» направляется в южную сторону, но в этот момент стоящая неподалеку американская шхуна зажигает фальшвеер, что явно являлось сигналом, означающим направление движения южан. Пройдя несколько ярдов, «Сэмтер» дает задний ход и затаивается под укрытием берега. Убедившись, что «Йорокез» направился в указанном ему направлении, Семс приказывает дать полный ход и идет на север. «К счастью, налетевший шквал с дождем скрывают густой черный дым, больше всего возбуждавший наши опасения». Вскоре шквал прошел. В ночной темноте показалась южная оконечность острова Доминика. Следуя вдоль его восточного побережья, «Сэмтер» огибает остров и ложится на курс норд-ост. Дальнейшее пребывание в водах Вест-Индии было опасно. Приходилось принимать рискованное, но единственно верное решение: пересечь Атлантический океан и перенести свои действия в европейские воды. Иного выхода практически не было. Итак, впереди была Европа. «Наш уход оказался для всех столь неожиданным, что многие офицеры имели на несколько дней вперед приглашения на завтраки и обеды. Между тем экипаж ликовал, янки снова остались ни с чем».
Зимняя Атлантика не предвещала ничего хорошего, и тем не менее отказаться от охоты Семс не мог. 25 ноября был взят «Монтморси» — прекрасное судно водоизмещением 1138 т. Оно шло, нагруженное валлийским углем для английского почтового пароходства. Это, по существу, и спасло его от участи многих других «сожжений». Уплатив небольшую «дань» в виде краски, снастей и другого имущества, «Монтморси» был отпущен. Правда, потребовалось еще обязательство уплатить правительству Конфедеративных Штатов после окончания войны выкуп в 20 тыс. долларов. С капитана и экипажа было взято также слово не воевать против южан.
Проходит неделя, и снова возглас с салинга: «Судно на горизонте!» «Мы подняли французский флаг, — делает запись в дневнике Семс, — встречное судно — флаг Соединенных Штатов. Поставив все лиселя и повернув овер-штаг, дали выстрел ядром. Незнакомец немедленно лег в дрейф. Спустили шлюпку. Посланный лейтенант подвел судно под мои выстрелы. Теперь я был спокоен». Судно называлось «Вигилант» и шло из Нью-Йорка на остров Сомбреро. «Завладев им, взял с него хронометр, карты и 9-фунтовое нарезное орудие с боевыми принадлежностями. Поджег судно и в 3 ч пополудни снова вступил под паруса». 8 декабря в списке сожженных судов появляется еще одно — китобой, шедший из Нью-Бедфорда в Тихий океан. Теперь сверх экипажа на «Сэметре» прибавилось 43 пленных. При дурной погоде жилая палуба была забита битком. Для предосторожности половину пленных по очереди стали заковывать в кандалы.
Зимняя погода доставляла много беспокойства. Барометр упал до предела. В течение несколько дней свирепствовал жестокий шторм. В довершение ко всему сильная качка и постоянное сотрясение судна привели к тому, что появилась течь. Временами она становилась значительной. На верхней палубе сорвало несколько орудийных портов. Огромные волны буквально перекатывались через корабль. На случай, если вода станет прибывать настолько, что трюмные донки окажутся бессильны, приготовили ручные помпы. Однако, к счастью, все обошлось. К Рождеству погода немного улучшилась. «Сэмтер» летел в фордевинд со скоростью 10—12 узлов. Порой можно было даже развлечься гонкой с огромным китом, «оставлявшим на поверхности воды след почти такой же ширины, как и судно».
Наконец, в ночь на 3 января 1862 года открылся яркий красный огонь Кадисского маяка. Еще несколько часов и «Сэмтер» встал на якорь в бухте Кадис. «Несмотря на дурную погоду вид города, открывавшийся по мере нашего приближения, был очарователен. Кадис, с его куполами, башнями, минаретами и домами из белого камня в мавританском стиле, выглядел очень живописно». Настроение экипажа, ожидавшего берега, можно понять: со времени выхода из Нового Орлеана прошло 188 дней, 136 из них «Сэмтер» провел в море.
Увы, не все складывалось гладко в отношениях с испанскими властями. Первое требование местных властей звучало категорически: оставить порт в течение 24 ч. После письма военному губернатору последний сообщил, что «правительство королевы разрешает высадить пленных и остаться для починки. Однако это обусловлено лишь бедственным положением судна». В Кадисе с корабля сбежали очередные 9 человек, а через несколько дней на корабль явился адъютант военного губернатора с лоцманом и передал распоряжение губернатора «немедленно покинуть порт». Ничего не оставалось делать, приходилось уходить. Впрочем, на этот раз плавание было непродолжительное. Шли к англичанам в Гибралтар. «В Гибралтарский пролив вошли в 5 ч утра, — записал Семс в своем дневнике, — проходя маяк Тарифо, отчетливо увидели крутые берега Африки и Европы. С рассветом открылся Гибралтарский маяк. Здесь было множество судов. Мы гонялись за двумя, которые казались нам похожи на американские. Впоследствии они ими и оказались». Были захвачены: барк «Неополитан» из Кингстона с грузом фруктов и «Инвестигатор» из штата Мэн с железной рудой. «Неополитан» уничтожили, «Инвестигатор» отпустили под выкупное обязательство.
Через несколько часов «Сэмтер» встал на якорь в бухте Гибралтара. Не прошло и нескольких минут, как с английского фрегата подошла шлюпка с предложением услуг. Весьма доброжелательным был и губернатор, предложивший к Услугам здешний рынок и все, что потребуется. «Вместе с тем губернатор заметил, что если я изберу Гибралтар в качестве базы и буду совершать набеги в пролив, захватывая там призы, то он не сможет разрешить мне дальнейшее пребывание здесь. Я сказал, что 60 лет тому назад его соотечественник сэр Уильям Скотт признал это противным закону, и он может быть спокоен, сколько бы времени я ни оставался в порту, я ни под каким видом не нарушу нейтралитета Англии». Отношения с англичанами складывались самые теплые. Хозяева были радушны и гостеприимны. При ознакомлении с достопримечательностями Гибралтара Семсу показали башню на крутой скале. Она называлась Креслом испанской королевы. По преданию, во время одной из осад Гибралтара испанская королева наблюдала отсюда атаку английских укреплений и пообещала, что не уйдет с места до тех пор, пока не увидит испанский флаг над английскими укреплениями. Атака не удалась. Выполняя свое обещание, королева отказывалась покинуть это место. Тогда английский генерал, узнав о затруднительном положении, в котором оказалась королева, послал ей сказать, что он готов на некоторое время поднять испанский флаг, чтобы дать ей возможность удалиться из башни. Только так, не изменяя своему слову, королева и согласилась оставить свое место.
Впрочем, несмотря на отличный отдых офицеров и команды, дела у «Сэмтера» складывались плохо. Его дни как крейсера были сочтены. Будучи далеко не новым судном уже тогда, когда он переделывался в военный корабль, «Сэмтер» во время бурного семимесячного плавания сильно износился. Это было уже почти разбитое судно. Комиссия из судовых офицеров и механиков признала его к дальнейшему плаванию практически непригодным. В дневнике Семса появилась запись: «Бедный старый «Сэмтер» кончил свою службу. Утешает лишь то, что своей стране мы принесли некоторую пользу. Ущерб, причиненный Соединенным Штатам, превзошел по крайней мере миллион долларов». Действительно, за семь месяцев плавания в плен было взято 18 судов, 7 сожжено со всем грузом и только 2 отпущены с обязательством уплаты выкупа после окончания военных действий. Остальные направлены с призовыми командами в нейтральные порты. Если к этому добавить издержки на преследование «Сэмтера», значительное повышение ставок страховых агентств и большие потери из-за нежелания европейских производителей перевозить свои товары на судах Соединенных Штатов, то сумма эта вряд ли уложится в миллион долларов.
Был ли смысл ремонтировать «Сэмтер»? Практически нет. В довершение ко всему, к этому времени он уже оказался блокирован в Гибралтаре военными кораблями северян «Кир-сардж» и «Таскарора». Не имея угля, поставить который в силу нейтралитета английское правительство не могло, а «торговцы, заключившие между собой соглашение, везде отказывали», «Сэмтер» оказался практически обречен на бездействие. «При таком положении дел, — писал Семс, — мне казалось, что необходимо либо разоружить судно, либо продать его. Оставаться на нем мне, офицерам и экипажу было совершенно бесполезно». Так и было сделано.
