Когда я вернулся в общежитие, то сразу же скопировал фотографии с камеры на компьютер и стал их изучать. Меня интересовало, как они выглядят на снимках. Но на фотографиях их не было. Деревья были, небо, здания, беседки, скамейки, мы с Таней — всё было, а их не было. Я тогда подумал, что они, наверно, обладают способностью дистанционно влиять на электронные устройства, раз им удалось так легко стереть своё изображение со всех фотографий.

Знаете, я почему-то совершенно не испугался. Наоборот, я чувствовал такое приятное возбуждение, как перед свиданием. Мне казалось, что сегодня должно произойти что-то важное, принципиальное, и очень хорошее.

Однако в тот день ничего не произошло. Я напрасно прождал до поздней ночи. Они не вернулись.

На следующий день, в субботу, я проснулся поздно, часов в одиннадцать. Я знал, что Таня уехала на выходные с родителями на дачу, Руслан был где-то на соревнованиях, так что суббота и воскресенье были в полном моем распоряжении. Я решил прибраться, постирать и приготовить еду на выходные. Все эти бытовые хлопоты заняли много времени, и освободился я уже под вечер, часов в пять. Уставший, я прилег на кровать, но как только улегся поудобнее и взял книжку, меня снова охватило предчувствие какого-то важного события. Прошло минут пять, и вдруг в моей голове что-то как будто щелкнуло и я услышал голос: «Арена». Я ещё никого не видел, но точно знал, что это они. Они вернулись.

Я вскочил с кровати и стал одеваться. Почему-то я понял, что надо ехать в гидропарк. Они молчали и не показывались, но я знал, что они ждут меня там. Я выскочил из общаги и помчался к метро. В тот момент, когда вагон тронулся, я отчётливо услышал голос, он сказал: «Уже едет».

В тот момент я испытывал невероятное возбуждение. Меня буквально трясло. Мне казалось, что поезд едва плетётся, что он очень долго стоит на станциях, что люди слишком медленно выходят и заходят. Я мысленно подгонял их, постоянно повторяя про себя: «Быстрее! Быстрее! Давай! Давай!»

Наконец мы приехали. Я выскочил на перрон и побежал к выходу. Мне почему-то казалось, что они могут не дождаться меня и снова исчезнуть.

Я пробежал мимо каких-то павильонов, аттракционов, киосков и выбежал к реке. Вдоль реки вели две дороги - одна асфальтированная, вверху, а вторая - внизу, над самой рекой, по песку. Я сбежал вниз, к реке, и услышал голос «Правильно!». Я пробежал метров триста вдоль реки, дальше был какой-то канал, что впадал в реку. Я на мгновение остановился в растерянности, но голос тут же сказал: «Направо!», и я свернул направо. Дорожка там делает круг и поворачивает назад. Я повернулся и тут же увидел их. Они прятались в густом кустарнике.

Их было трое. Один большой — я почему-то сразу понял, что он здесь старший и главный, второй — поменьше, третий совсем маленький. Они висели в воздухе метрах в двух от земли. Они были похожи на облачка тумана — серебристые, полупрозрачные, невесомые. Они непрерывно переливались внутренним светом, неуловимо меняя форму и цвет. Я остановился. Мы смотрели друг на друга и молчали.

Видимо, они решили дать мне время, чтобы освоиться с их присутствием. Через несколько минут, когда я привык к их виду, они быстро и бесшумно взмыли в небо, сделали круг над берегом и опустились в трёх шагах от меня.

Это было довольно странное зрелище. Было ещё довольно светло, и сквозь их полупрозрачные тела были видны очертания деревьев и кустов. Я открыл рот, чтобы спросить, но они опередили меня.

-    Пришёл, - сказал старший довольно бесцеремонно. Это звучало не как вопрос, а скорее как утверждение. Голос у него был грубый, мужской, но тоже какой-то... полупрозрачный, невесомый, я его скорее даже не слышал, а ощущал.

-    Пришёл, — ответил я, потому что надо было что-то ответить.

-    Ну, пошли, - сказал старший, и полетел куда-то в кусты. За ним полетели остальные. Я тоже поплелся следом. Продираться сквозь кусты было тяжело, я сразу же порвал свитер, но они и не подумали остановиться. Наконец я преодолел кусты и выбрался на берег канала. Вначале я не понял, зачем они меня сюда привели. Пока не посмотрел на противоположный берег.

Весь длинный и пологий песчаный берег был исписан математическими формулами, уравнениями, графиками. В наступающих сумерках они светились разноцветными огнями и переливались, как живые.

Я онемел от восторга. Несколько минут я молча наблюдал за этим потрясающим зрелищем. Мои прозрачные спутники тоже молчали. Они висели в воздухе где-то сбоку от меня так, что я мог видеть их краем глаза. Но в этот момент они меня мало интересовали. Всё моё внимание было сосредоточено на формулах.

-    Что это?! - спросил я зачарованно.

-    Математические формулы, — ответил старший довольно небрежно. — Вон там, слева — формула песка, ближе к берегу - формула сосновой хвои, над ней - формула агре-сии, а справа, у лодочной станции - формула коровы.

—    Коровы?! — почему-то меня поразила не столько формула агрессии, сколько формула коровы. — Разве можно вывести формулу коровы?

—    Да он просто идиот! — возмущённо сказал второй мой спутник. Точнее, вторая, потому что у неё был мягкий женский голос. Я говорю «сказал», но снова повторюсь, что это был не голос, а скорее ощущение голоса. Этот голос продолжал: — Ты говорил, что этот парень гений, а он просто тупой идиот! Конечно, математически можно выразить всё на свете, ты, придурок! — последняя реплика явно относилась ко мне.

Странно, но я совсем не обиделся. Я стал разглядывать формулу коровы, а маленький спутник комментировал тонким детским голоском:

—    Вот корова стоит в стойле, вот она выходит из хлева, вот пасется на лугу, а вот залезла в речку...

Я посмотрел на формулу и с восторгом понял, что он прав. Эта формула действительно описывала корову. Описывала исчерпывающе, лаконично и совершенно. На песке была самая настоящая корова, только корова, описанная языком математики. Если перевести эти выражения с языка математики на нормальный человеческий язык, мы получим корову. И как только я это подумал, я тут же увидел эту корову — бело-рыжую, с большими рогами и тугим выменем.

Я стал хлопать себя по карманам в поисках блокнота или какого-нибудь клочка бумаги, на котором можно было бы записать формулы, но, как назло, при мне не было ни бумаги, ни ручки.

—    Не ищи, — сказал маленький. — Они у тебя в голове.

Я вначале не понял, что он имел в виду, как вдруг формулы на песке погасли и точно такие же формулы вспыхнули у меня в голове. Я видел их все до последнего знака, до последней запятой.

Тут меня охватило такое ощущение восторга, радости, счастья, что я едва не задохнулся.

-    Это не всё, - небрежно сказал старший. Похоже, он твердо усвоил себе привычку держаться небрежно и несколько грубовато. - У тебя в голове целая куча формул. Вот, к примеру, формула чистоты. А это формула наглости.

В моей голове тут же возникли новые математические выражения. Они как бы сдвигали предыдущие влево, как на строке с бегущей рекламой.

Тут вдруг меня осенило: а ведь средний голос сказал, что математически можно описать всё, что угодно. Но не успел я открыть рот, как мои спутники заговорили все разом.

-    Эге, да этот парень не промах! - заявила средняя.

-    У него губа не дура! - подтвердил старший.

-    Наш человек! — пропищал маленький.

-    Хватит с тебя! Хорошего понемножку! Не всё сразу! А то подавишься! — грубо сказал старший. Но я не обиделся. Я понял, что со временем узнаю все остальные формулы и действительно смогу выразить на языке математики любое событие, любую вещь или явление.

-    Не вздумай кому-нибудь проболтаться! Держи язык за зубами! — грубо приказал старший. — А не то будет плохо!

Я ответил, что никому не скажу, только Руслану. Средний голос спросил: «Это необходимо?» Я ответил: да, иначе я не согласен. После паузы старший сказал, как будто подытожил:

-    Будет так!

И с этими словами они исчезли.