Это было удивительное время. Время великих открытий и великих заблуждений. Время блестящих ученых и величайших мистиков и шарлатанов. Время Месмера и Калиостро, время «животного магнетизма» и «телесной регенерации». Именно это время — XVIII — XIX века — стало переломным в переходе от мистического, сверхъестественного отношения к проявлениям человеческой психики к естественнонаучному, познавательному подходу. Это время заложило основы тех великих открытий в области физиологии и патологии мозга, которые были сделаны в XX веке.
Начало XX века характеризуется невиданным ранее всплеском интереса к психическим явлениям. Успехи естественных наук породили надежды на скорое овладение тайнами человеческой психики. Но механистический подход к изучению сознания не оправдал себя. Мозг оказался «крепким орешком» для исследователей. Объяснить всю полноту и многогранность психической деятельности лишь сочетанием условных и безусловных рефлексов не удалось. В противовес рефлекторной теории возникли и стали активно распространяться идеалистические, паранаучные и мистические подходы к психической деятельности. Особое распространение на рубеже веков получил спиритизм. В дворянских салонах и домах обывателей, в студенческих кружках и будуарах знатных дам люди разных возрастов и социальных классов сосредоточенно вертели блюдца и столы, вызывая дух Наполеона, Нельсона или Петра I. Впрочем, от подобных занятий была и некоторая польза — они привлекли внимание к проблеме человеческой психики и сделали чрезвычайно популярной нарождающуюся науку психологию.
Бурное развитие психологических наук в конце XIX — начале XX века не обошло стороной и психиатрию. Ещё в 1857 году французский психиатр Морель впервые описал одну из форм шизофрении - простую, и назвал её «раннее слабоумие» (dementia ргаесох) — в отличие от позднего, старческого слабоумия. В 1871 году Кальбаум и Геккель выделили гебефреническую её форму, а в 1874 году Кальбаум описал кататоническую шизофрению (тогда их считали самостоятельными заболеваниями). В 1888 году Маньян описал основную форму шизофрении - галлюцинаторно-параноидную (он назвал её прогрессирующей паранойей).
В 1882 году В.Х. Кандинский впервые предпринял попытку объединить различные формы шизофрении в одну нозологическую единицу. С.С. Корсаков в 1891 году выделил группу паранойяльных психозов, которые назвал дизнойей.
В 1898 году Эмиль Крепелин окончательно сформировал как самостоятельную нозологическую единицу раннее слабоумие. Собственно, это были шизофренические психозы почти в современном их понимании.
В 1911 году немецкий психиатр Еуген Блейлер впервые предложил термин «шизофрения» для обозначения заболевания, проявлявшегося «схизисом» — специфическим расщеплением сознания (в старых учебниках шизофрению называют схизофренией). Термин прижился, и сегодня психиатры пользуются им для определения конкретного психического расстройства с четко сформулированными симптомами.
Надо отметить, что в течение XX века диагностические критерии шизофрении неоднократно менялись. В западной психиатрии в качестве основных признаков шизофрении рассматривали глубокие специфичные расстройства восприятия и мышления; при этом диагноз шизофрении ставился с осторожностью. В Советском Союзе доминирующей была научная школа психиатрии А.В. Снежневского. В теории Снежневского диагностические границы шизофрении были непомерно раздуты, и под диагноз шизофрении, особенно так называемых вялотекущей и неврозоподобной её форм, подпадало множество больных. Эти больные на самом деле страдали неврозами, маниакально-депрессивным психозом, психопатиями и другими расстройствами нешизофренического происхождения; среди них попадались даже акцентуированные личности, то есть крайние варианты психической нормы. К сожалению, в определенный период истории психиатрия в СССР была использована в качестве элемента репрессивной системы, и тогда возможность ставить неугодным людям диагнозы вялотекущей и неврозоподобной шизофрении пришлась как нельзя кстати.
Ныне критерии шизофрении едины во всем мире и определены Международной классификацией болезней Десятого пересмотра. Возможность использования диагноза шизофрении для расправы по политическим или иным мотивам практически исключена.
Оглядываясь на многовековую историю шизофрении, мы можем с уверенностью утверждать, что эта болезнь была печальной спутницей человечества с самого его рождения. Ей столько же лет, сколько и человечеству, она шла рука об руку с ним, и изменялась вместе с человечеством.
1
осмотр я на столь экзотические методы лечения, древнеегипетским врачам удавалось иногда добиться желаемого эффекта, особенно при лечении больных невротическими р асстройств ами.
История вторая ИГРЫ РАЗУМА
«Только отсутствие понимания в ваших глазах сдерживает мои слёзы...».
Эту фразу герой нашей следующей истории записал на обрывке тетрадного листа в первый день пребывания в больнице.
История этого молодого человека удивительна и трагична. Несмотря на свой юный возраст (а нашему герою всего 19 лет), ему довелось пережить такие испытания, какие выпадают на долю не каждого зрелого человека. Потрясающие переживания, невероятные повороты судьбы, масштабные и драматические изменения — всё то, что составляет неотъемлемую часть жизни больных шизофренией — стало частью и его жизни. Болезнь его отличалась удивительно ярким течением, чему в значительной мере способствовали личностные особенности нашего пациента — человека незаурядного и в высшей степени необычного.
Итак, знакомьтесь: Денис Малецкий1 — личность уникальная и чрезвычайно интересная. Этот невысокий, внешне вполне обычный парень одарен уникальными математическими способностями. В 15 лет — студент престижного университета, в 16 - лауреат международного конкурса и обладатель именной стипендии, в 18 — один из соавторов фундаментального труда по математическому анализу. Денису прочат блестящее будущее и самые широкие перспективы. К сожалению, болезнь его достаточно серьезна. Она уже внесла свои коррективы в жизнь Дениса, практически вычеркнув из неё полтора последних года. Тем не менее, можно считать, что Денису повезло: лечение было начато на относительно ранней стадии заболевания, когда ещё не успели развиться глубокие патологические изменения. Современная психиатрия располагает могучим арсеналом эффективных антишизофренических медикаментов. Регулярный приём антипсихотических препаратов позволил полностью нормализовать состояние Дениса. У нас есть все основания надеяться, что Денис сможет не только закончить учебу в университете, но и продолжить успешную карьеру ученого, в полной мере раскрыв свои уникальные способности.
Вообще-то подобные интеллектуалы — редкость среди больных шизофренией (почему — будет объяснено ниже). Однако в данном случае диагноз не вызывает сомнений. Помимо характерной клинической картины, налицо довольно частый при шизофрении преморбид — специфические особенности личности, проявляющиеся с детства: своеобразие интересов, ранимость, необщительность, замкнутость, склонность к фантазированию. Разумеется, наличие этих признаков у ребёнка или юноши ни в коем случае не означает, что у него непременно разовьется шизофрения. В клинике сплошь и рядом встречаются случаи заболевания шизофренией у людей, не имеющих ничего общего с описанным нами психологическим типом. Однако у значительной части больных удается установить наличие в детстве или в ранней юности именно этих особенностей психики. Пусковым механизмом болезни в данном случае, по всей вероятности, явился сильный стресс и длительная истощающая нагрузка.
Когда вы будете знакомиться с историей Дениса, обратите внимание на содержание его фантазий — в них удивительным образом переплетаются черты реального мира и огромного, сложного и невероятно интересного мира патологических построений. Подобная сложность и детализи-рованность виртуального, болезненного мира характерны именно для шизофрении.
Склонность к фантазированию, разумеется, не является прерогативой больных шизофренией. Развитым воображением отличаются, например, люди с истероидными чертами характера. Истероиды театральны, обладают способностью легко перевоплощаться в различные роли (не случайно представители актерской профессии часто рекрутируются из лиц истероидного типа), причем в какой-то момент даже могут настолько «войти в роль», что перестают отличать фантазию от реальности. Однако в фантазиях ис-тероидов главное, центральное место занимает собственная личность — «Я», причем это «Я» достигает непомерных масштабов, оттесняя в тень весь остальной мир. «Я» истероида всегда яркое, всегда положительное, всегда побеждающее и торжествующее. Окружающий мир — маленький, простой, блеклый, почти незаметный в сиянии истероидного «Я». Истероид не видит его в ослепительном блеске собственного великолепия. Фантазии шизоидов совершенно иного порядка. В их фантазиях мир — не менее важная составляющая действительности, чем собственное «Я». Шизоид2 (и шизофреник) строит собственный виртуальный мир как хороший строитель — сосредоточенно, с особой тщательностью, скрупулезно отделывая каждую деталь. Тут нет и следа той небрежности, которая характерна для истероццов - грубых мазков, невнятных цветов, блеклых оттенков. В виртуальном мире шизоида всё должно быть как в реальности. А у больных шизофренией — даже ярче, чем в реальности.
