Откуда это взялось у меня? Я не знаю, что здесь от наследственности, а в чём виновато воспитание. В любом случае, мою семью — я имею в виду родителей — вряд ли можно считать нормальной.
Отец был очень мягким, нерешительным человеком. Он во всём уступал матери, соглашался с ней. Я думаю, он просто очень любил её. А она была полной противоположностью ему. Властная, решительная, очень агрессивная, я бы даже сказал, жестокая. Она работала учительницей химии в школе. Эту работу она ненавидела. Она часто говорила, что если бы не отец и не я, то она бы многого достигла в жизни. Помню, несколько раз она заявляла, что я «родился не вовремя». Она училась тогда на последнем курсе института, собиралась поступать в аспирантуру. Но тут родился я, и все её мечты пошли наперекосяк. Пелёнки, бессонные ночи, кормления... Я был слабым ребёнком, и до трёх лет постоянно болел. Она еле-еле смогла закончить институт, а об аспирантуре уже не могло быть и речи. Думаю, она так и не простила мне этого. Я постоянно чувствовал её раздражение, даже когда она пыталась его скрыть.
Отец моложе её на четыре года, он тоже учился в этом институте, но когда я родился, перевелся на вечернее отделение, и пошёл работать в «Химреактивы» грузчиком. Там он и остался после института, сначала лаборантом, потом заведующим складом. Насколько я помню, он ни разу не говорил о своей работе - нравится она ему, не нравится, доволен он, что так сложилась жизнь или нет — он никогда не касался этой темы. А мать, по-моему, это совершенно не интересовало. Я думаю, он вообще был ей безразличен. Она воспринимала его как ненужный довесок к зарплате и к тем вещам, которые он приносил в дом.
Жили мы, в общем, неплохо. В доме было всё необходимое - продукты, одежда, техника. Но матери всегда было мало. Сколько я себя помню, она всегда была чем-то недовольна. Типичная картина из моего детства: вечер, отец приходит с работы, и мать начинает его пилить. То не так, это не эдак... Между отцом и матерью никогда не было нормальных тёплых отношений, только скандалы, свары, конфликты. Правда, он тогда сильно пил. В общем, он пил и раньше. «Уходил в штопор», так он сам это называл. Но со временем его запои становились всё более глубокими и долгими. Смотреть на него, когда он выпьет, было забавно и трогательно. Он пытался скрыть опьянение, боялся матери. Но это всё, конечно, было бесполезно... Результат был всегда один - скандал. Причем её совершенно не интересовало — присутствую я при этом, или нет. Ей важно было высказаться... Обычно она говорила, что он испортил ей жизнь, что если бы не он, то она бы вышла замуж за приличного человека, и начинала перечислять всех, кто в своё время предлагал ей замужество, или ухаживал за ней. Смотреть на это было отвратительно...
Отец очень любил меня. Я помню, как он водил меня на речку, играл со мной в футбол, запускал бумажного змея. Вообще, у меня остались о нём только тёплые воспоминания...
Когда мне было семь лет, отец погиб. Потом я узнал, что в тот день мать выгнала его из дома. Он оказался за городом, на переезде, и попал под поезд. Он был сильно пьян. Тогда решили, что это был несчастный случай, но я уверен, что он покончил с собой. Просто ему больше ничего не оставалось.
После его смерти мать запретила мне видеться с бабушкой, его матерью. Мы больше никогда не говорили о нем.
А мать недолго жила одна. Такая сильная и властная женщина не могла оставаться в одиночестве. «Одиночество унижает женщину», - как-то бросила она фразу. Это было бы для неё совершенно невозможно, ведь тогда она была бы в чем-то хуже, чем её подруги (которых она всегда презирала и считала недостойными). И она привела отчима. Думаю, она не любила его. Просто так было нужно. Он занимал какую-то должность в строительной фирме, кажется, прораба или что-то вроде того, и большую часть времени проводил на работе, даже в выходные. В общем, он неплохой человек, но думаю, я был ему совершенно безразличен. Как и он мне.
Одним словом, сколько я себя помню, я всегда был один. Отдельно от других. Не впереди колонны, не позади всех, а в стороне. Вот это, наверно, было самое страшное. Я думаю, что много потерял из-за этого...»
Людмила Александровна, мать Дениса:
«...Денис был необычным ребёнком. Впервые я поняла это, когда ему было годика полтора-два. Я ходила с Денисом гулять на детскую площадку. Так вот все дети как дети - бегают, кричат, плачут, а он сядет отдельно и раскладывает какие-то палочки, щепочки, и всё молча, серьезно так, сосредоточенно, совсем как взрослый. Вообще он с самого раннего детства был самостоятельным. Когда ему было четыре года, я его спокойно оставляла на целый день одного дома. Давала ему книги, конструктор — он очень любил конструкторы собирать - и уходила. Прихожу - а Денис как сидел над конструктором, или книжку читал, так и сидит. Конечно, я была довольна. У других дети по деревьям лазают, палками дерутся - того и гляди глаза друг другу повыбивают, а Денис такой спокойный, домашний...
Вообще-то он родился в неудачное время. Для меня эта беременность была нежелательной. Я заканчивала институт, собиралась поступать в аспирантуру. А тут вдруг оказалось, что у меня будет ребенок. К тому же беременность протекала тяжело, с токсикозом, первые месяцы я ужасно мучилась. Как вспомню сейчас тот ужас - прямо дрожь берет... Я хотела сделать аборт, но отец Дениса не дал. Он очень хотел ребёнка. Когда Денис родился, он так радовался! Я поначалу переживала, даже плакала - ведь все планы насмарку, а у меня были хорошие возможности, а потом успокоилась. Денис был спокойным ребёнком, почти не плакал. Болел, правда, часто, но тоже без особых капризов. И потом, Денис ведь был таким... необычным. Он с самого раннего детства опережал сверстников в развитии. Я имею в виду, конечно, умственное развитие. В физическом он как раз отставал. Маленький, щупленький, болезненный, но мне кажется, это его не особенно волновало. Я думаю, он всегда чувствовал своё превосходство...
С отцом Денису не повезло. Мальчику нужен был настоящий отец, мужчина, а Сергей был тряпкой. Ничего толком в жизни не добился, даже мнения своего никогда не имел. Как ты — так и я, любимая фраза. Кроме того, он выпивал. Не скажу, чтобы часто, но тем не менее... В общем, мы вынуждены были расстаться. Как к этому отнесся Денис? Равнодушно. Мне кажется, что он не любил отца. По крайней мере, тёплых чувств к нему никогда не проявлял.
Были ли у нас в семье ссоры? Наверно, как и во всякой семье. Присутствовал ли при этом Денис? Не помню. Да и какое это имеет значение? Разве мало вокруг грубости, жестокости, насилия? Вы вечерние новости посмотрите — того убили, там самолет упал, там газ взорвался... Дети ведь всё это тоже видят...
Из раннего детства Дениса я мало что помню. Сплошные пелёнки, распашонки, подгузники, сон — кормление, кормление — сон. Единственное, что точно помню, что Денис поздно пошёл и очень рано начал говорить. Но у мальчиков это бывает...
В детский сад мы отдали Дениса в полтора года. Мне надо было выходить на работу. Я и так долго с ним сидела, другие мамаши через месяц после родов уже вовсю работают.
Как Денис перенес расставание? Плохо. Вот это я точно помню. Очень плохо. Мне в тот день поставили первый урок в школе, я очень торопилась, привела Дениса в садик, а он -ни в какую. Вцепился в мою руку и не отпускает. Я пытаюсь его отцепить, говорю: «Иди, Денис, с детками поиграешься!», а он не отпускает. И кричит, прямо заходится криком. Воспитательницы, нянечки прибежали, уговаривают его, игрушки суют, а Денис и слушать ничего не хочет. Ну, я конечно, рассердилась, шлепнула его, а он прямо захлебнулся криком. Мне даже страшно стало. Но нельзя же его с собой в школу брать! Общими усилиями оторвали мы Дениса, я убежала на работу, а он остался. Воспитательницы потом рассказывали, что он целый день просидел в углу, ни с кем не разговаривал, от еды отказался, и гулять не пошёл.
А потом привык. В садик ходил спокойно, без скандалов. Не могу сказать, что с радостью, но, по крайней мере, без принуждения.
