После паузы Голденблад сказал:

— Ты хороший пони, Трот.

— Нет, не хороший. Я создаю заклятья, которые могут прикончить тысячи… сотни тысяч… без разбора в одну секунду. Но знаешь, что печально? Мы понятия не имеем, сколько уже умерло за эту войну. Когда мы суммируем потери пони, потери зебр, потери третьих сторон и несчастные случаи… это уже миллион. Ты видел Непонячьи Земли на окраинах Хуффингтона. Эта война выпьет нас досуха. Если угроза мегазаклинаний, которые мы разрабатываем для Звездопада, остановит это, то она будет стоить того.

— А если их используют и все погибнут? — жестко прошептал Голденблад.

Троттенхаймр мгновение молчал. Когда он ответил, в его голосе послышалось смирение.

— Ну, это один из путей закончить войну.

Запись оборвалась, и два молодых пони уставились на меня.

— Что за сено это было, Блекджек? Я никогда не слышала этой записи. — Чарити изумлённо взглянула в сторону терминала.

Я села там же, где стояла, не в силах пошевелиться. Лунный камень и звёздный металл создавали катастрофические взрывы; я видела это сама, но никогда не задумывалась, насколько сильными они могут быть. Сильнее, чем любое мегазаклинание или жар-яйцо. Будь у него достаточно компонентов, он мог бы уничтожить Эквестрию. И даже весь мир. Я окаменела, стоило мне осознать это; неужели Горизонты имеют отношение… к этому? Если бы у меня могло сбиться дыхание, оно бы сбилось прямо сейчас. Я без труда представила, на что способен Голденблад с вещью, обладающей таким потенциалом. Он сумел бы многое… но реализовал ли он свою возможность?

Где можно достать столько лунного камня?

Я поднялась и внимательно осмотрела углы комнаты. Вот она. Мой взгляд остановился на камере в углу. Я уставилась в её объектив, на крошечный красный огонёк за линзой, и камера сфокусировалась на меня. Кто был по другую сторону? Конгитум? Хорс? Аврора? Кто играл со мной?

— Здесь где-то было научно-магическое оборудование? — спросила я, смотря в камеру.

— Нет. Тут было пусто, — ответила Чарити, глядя на меня в смущении, как будто увидев впервые. — Тут были кабели и какие-то штуки, торчащие из пола. Может быть, то, что тебе нужно, давным-давно взяли?

То, что позволяет оцифровать разум.

— Спасибо, Чарити. Я рада, что ты показала мне это.

Она покраснела.

— Благодарю. Просто не болтай об этом, пожалуйста. Другие думают, что мы слабая цель и нас легко ограбить. Я не хочу, чтобы они знали, сколько имущества у нас скопилось за годы, особенно из усадьбы.

За мою голову давали огромную награду: я знала, о чём она говорит.

Рампейдж закричала наверху:

— Замечен враг! Он вернулся! Это танк!

— Деус, — пробормотала я и рванулась к дверям. Он вернулся, чтобы стереть Капеллу в порошок или для чего-то другого? Я врезалась в Рампейдж, и полосатая кобылка отступила в сторону, когда я направилась прямиком к выходу.

— Что он делает, Рампейдж?

Я не слышала взрывов; это было хорошим знаком. Верно?

— Ещё неизвестно, лейтенант. Враг был замечен к северо-западу, в полукилометре отсюда. — она направилась за мной. — Других признаков врага нет, но они должны быть там. Враг не оставит технику без прикрытия. Хотите, чтобы я провела рекогносцировку и выяснила, смогу ли я обнаружить их, Ванити?

Погодите-ка. Что?

Я притормозила и оглянулась на неё, увидев в её глазах яростный огонёк. На её боку вращались две конфеты-тросточки, образовывавшие сердце, едва проглядывая из того водоворота, каким была её кьютимарка. Я сглотнула. Твист могла исчезнуть в любой миг; ей было бы достаточно обратить внимание на то, что она находится в теле кобылки-подростка. Похоже, она думала, что я Ванити. Возможно…

— Секунду, сержант. Вы полностью сосредоточены на бое, ваше сознание ничто не отвлекает?

Я должна действовать быстро и аккуратно; мне уже приходилось разбираться с двумя психически нездоровыми Мародёрами.

Она злобно зашипела.

— Чтоб тебя, Ванити! Я в порядке. Не нужно копаться в моей голове своей хреновой единорожьей магией. Я не Джетстрим. Я справлюсь.

Её мордочку перекосило от гнева. Быть может, я не была спецом в психологии, но даже я заметила, что она близка к нервному срыву.

Я хладнокровно разглядывала её.

— Я не уверен, что могу пойти на такой риск, Твист. Позволь мне поместить их в шар памяти для тебя. Ты получишь его обратно после боя. Я не заберу его.

Пожалуйста, только не замечай, что я наполовину состою из металла, что я кобылка или что моя грива была другого цвета.

— Прошу, не вынуждай меня отсылать тебя в запас из-за твоего псих…

— Я же сказала, я пришла в норму после того, что этот ублюдок со мной сделал! Мы с Пэпперминт… — она захлопнула рот, оскалилась, глядя мне в глаза.

«Видь во мне Ванити. Я твой друг. Я хочу помочь», — думала я, встречая её пристальный взгляд.

Челюсти Твист дрожали; она сжала их, и слеза скатилась по её щеке. Она сплюнула.

— Хорошо. Сделай всё побыстрее. И я хочу их назад, когда мы покончим с танком Я не стану Джетстрим!

Тут не поспоришь. Я вытащила пустой шар памяти из моих седельных сумок и коснулась своим рогом её брови. Согласно записям Триаж, главная фишка в забирании воспоминаний была не в том, чтобы погрузиться в них, как я сделала с Шуджей. Скорее, это напоминало изъятие облака мерцающих картинок. Чем чётче и ярче были воспоминания, тем важнее или опаснее они были для просматривающего. Я представила магические копыта, взбивающие облако в тугой шарик. Я увидела неясные образы Шуджи, Твист и Рампейдж, кружащиеся вместе.

Что бы взять? Я не смогу скопировать их все. Но Шуджа упоминала какое-то имя.

— Пепперминт… — прошептала я и увидела, как часть сознания Рампейдж взорвалась картинками.

— Как насчёт… Ванити? — слабо пробормотала она. — Подожди… ты не…

Заметив, что её сознание начало терять стабильность, я, приложила всё своё мастерство, чтобы схватить эту сияющую часть, и оттащить её от остальных. У меня не было времени на просмотр содержимого. Ведь с этого времени неясные доселе образы стали яркими и отчетливыми. И я могла лишь предполагать, что они были важны для Твист. К счастью, они были важны и для Рампейдж.

Подобно светящейся грозовой тучке, из её лба появилось сияющее облако. И подняв своей магией пустой шар памяти, я прикоснулась им к нему. Слегка сверкнув, оно исчезло в его глубинах.

Рампейдж вздрогнула, и затрясла головой:

— Блекджек? Что происходит?

— Танк. Он вернулся, — сказала я, показывая ей шар памяти. — И похоже у меня есть кое-что для тебя. Нечто, что поможет тебе. Но этим, ты займешься немного позже.

— Нечто… — Она моргнула, глядя на шар памяти, после чего её розовые глаза вновь сфокусировались на мне. — Ты в этом уверена? В смысле… узнать больше о Шуджии было здорово, но…

— Здесь воспоминания Твист, — сказала я, слегка улыбнувшись.

Услышав это имя, кобылка приобрела крайне испуганный вид. И я её понимала. Ведь Твист была последней, кто владел талисманом «Феникс».

— Ты… почему бы тебе… не посмотреть его? — спросила она заикаясь и сглатывая, тряся при этом головой. — В смысле… тогда бы ты точно в этом убедилась.

Я уставилась на нее, потом взглянула на шар памяти.

— Ну хорошо. Разберёмся с этим, после того, как уладим дело с танком.

Снаружи, желтоватое сияние дня, разбавляло повседневный Хуффингтонский сумрак. Похоже, я читала сообщения дольше, чем мне казалось. Закинув в рот очередной пряный рубин, я быстро порысила к частоколу, посматривая сквозь щели в нём. Пони, что несколько часов назад сражались с Предвестниками, теперь смотрели на меня. Одни не могли отвести взгляд от моих новых аугментаций. Другие видели истину. Главной причиной того, что Предвестники напали на Капеллу, была я. Из-за меня, это место атаковал Сангвин. И танк явился сюда, тоже, по мою душу. Во всей Пустоши не было места, которое я могла бы назвать домом, из которого кто-нибудь не попытался бы меня выгнать.