— А тебе не кажется, что это утверждение слегка заносчиво? — изогнув бровь, спросила её я.

Она оглянулась и, с прохладцей, ответила:

— «Нет», если это правда. А если бы и было, аристократии ведь полагается быть заносчивой, не так ли?

А вот на это, придумать контраргумент я не смогла.

Как только работа над внешним видом Глори была закончена, а прилагающийся к платью головной убор, выполненный в виде лаврового венка, занял своё место поверх её радужной гривы, мы отправились на вечеринку. Где-то в отдалении, оркестр начал играть классическую музыку и на меня нахлынула ностальгия по Октавии. Лакуна стояла около комнаты Сплендида и, похоже, беседовала с пони, находившимся за закрытой дверью:

— Ты выглядишь прекрасно! — громко произнесла раздраженная аликорн.

Лакуна была одета в тот самый наряд, что Вельвет видоизменила под её крупное тело, и выглядела, как облаченная в бордовое платье, с золотым шитьём, копия принцессы дней минувших. Как только мы приблизились, она посмотрела на нас и испуганно вздрогнула:

— Реинбоу… — тихо произнесла она, уставившись на Глори, а затем, тряхнула головой:

— Прости меня. Вы трое выглядите совершенно очаровательно, — произнесла она с виноватой улыбкой. Затем вновь посмотрела на дверь, и вздохнула:

— К сожалению, у Рампейдж возникли кое-какие трудности.

— У меня нет проблем. Я просто не иду на Гала, — ответила комната, слегка приглушённым голосом Рампейдж. — И я, ни за какие коврижки, не появлюсь на публике одетой вот так.

— Ой, да ладно, неужели всё так плохо? — спросила я, с улыбкой. Лакуна покачала головой, и я ощутила лёгкое беспокойство. Вытащив из своей гривы заколку, я осторожно пошуровала ею в замке, до щелчка. Вернула заколку на её прежнее место, и распахнула дверь.

Комната Сплендида была заставлена фотографиями Министерских Кобыл, в частности: Реинбоу Деш и Апплджек. Хех, кто бы знал? Бу была одета в совершенно очаровательное розовое платье с луками и крошечными, вышитыми вдоль подола, кексиками, а на её голове красовалась маленькая, круглая шапочка, украшенная, как торт с розовой глазурью. К её чести, лишь одно, крошечное пятнышко выглядело так, будто она его куснула.

— Рампейдж, где…

— Не смотри на меня! — застенал донёсшийся из угла голос, что принадлежал прекрасной полосатой кобыле, на которой не было ни стали, ни колючей проволоки в хвосте. Ее спутанная, вьющаяся грива была приведена в порядок и подстрижена с несомненной помощью магии. Она была облачена в очаровательное белое шелковое платье. Оно было простым, изящным и не имело ни одной колючки или шипа. Вместо этого в районе корсажа платье было украшено нитками жемчуга и рубинами искусной огранки. Выточенный из слоновой кости гребень, инкрустированный огранённым в виде сердца огненно-красным рубином, мерцал в её алой гриве.

— Я не могу показаться на публике одетой вот так! Да я лучше пойду вообще без одежды, чем в таком виде!

— А… что не так? — изумленно пробормотала я.

— Что не так? Что не так?! Да ты только посмотри на это! — произнесла Рампейдж, указывая на свой наряд. — Да я ни за что в жизни не надела бы это, но она воспользовалась своей жульнической аликорновой магией, чтобы избавиться от того, в чём я собиралась пойти!

— Мне пришлось, с помощью телекинеза, поднять её в воздух, расстегнуть все ремни и помыть, как кобылку, используя щётку, и мыло, — сказала мне Лакуна, уголком рта, а затем обратилась непосредственно к Рампейдж: — Шипованная броня — это то, что ты носишь постоянно. А это мероприятие — торжественное.

— Ты выглядишь… изумительно! — сказала Глори, её крылья немного расправились.

— Я выгляжу размазнёй, — пробормотала Рампейдж, и, обняв себя, порозовела. — В этом наряде, я чувствую себя голой.

— Совсем наоборот, — с явным одобрением, пробормотала Грейс.

— Ты превосходна. Я даже думать не думала, что Потрошитель будет бояться надеть какое-то там платье, — я положила копыто ей на плечо.

— Наглядный пример того, как же много ты обо мне не знаешь, — парировала Рэмпэйдж. — Я надеялась на черное, со всякими там шипами, колючками и черепами… — Она выглядела так, будто вот-вот заплачет.

Глори потеребила свой подбородок.

— Знаешь, я где-то слышала, что в некоторых культурах, белый — это цвет смерти. Так что, если для тебя это так важно, то ты у нас будешь девой смерти.

Я в недоумении взглянула на Глори. В ответ, она шлепнула меня под зад своим хвостом.

— О, точно! А красный… эм… похож на кровь!

— Серьёзно? Ты же сказала это не для того, чтобы меня утешить? — спросила она, протирая глаза.

— Конечно, — произнесла Грейс с серьезным видом — Если подумать, эти жемчужины символизируют эээ… черепа твоих поверженных врагов. А заколка как — вырванное из груди сердце.

Рампейдж вытаращилась на белую единорожку, и хмыкнула.

— Ну-ну. Если мой прикид символизирует все это, то его надо отдать Блекджек. Она ведь и правда съела мое сердце.

Да уж, этот комментарий несколько выбил мою кузину из колеи. Рампейдж, напротив, сменила гнев на милость.

— Ладно. Так и быть. Я надену этот дурацкий, расфуфыренный, кружевной пирог. — она посмотрела на дверь ванной. — Эй! Скотч! Ты готова?

— Это не расфуфыренный пирог! Это Раритет, — с мягким упреком сказала Грейс.

— Как и моё! — пропищала Скотч вывалившись из ванной. Это определенно было… нечто, хотя вряд ли Рарити когда-нибудь сотворила бы такое. Это был огненно-розовый боди весь покрытый сияющими неоново-зелеными полосками. И это было бы ещё терпимо, но Скотч Тейп взяла на себя смелость… где она успела наложить копыта на этот ярко розовый макияж!? Им же были неровно подведены глаза. И в завершение она уложила гриву в виде шипов с помощью какого-то густого геля.

— Скажи, я офигенно выгляжу в костюме от Рарити?

— Этот не от Рарити, — деликатно ответила Грейс. — Он от Свити Белль.

— Это оно! Хочу надеть что-то вроде этого! Быстро! Кто-нибудь дезинтегрируйте меня! — сказала Рампейдж, нетерпеливо топая. — А есть такое же только черное?

— Извини. Это был единственный костюм жеребячьего размера, который был у Чарити. — ответила Лакуна. — И она настаивала на макияже.

— Что? Он же неплохо выглядит, да? — жалобно спросила Скотч.

Грейс, и глазом не моргнув, заявила:

— Безусловно. Безусловно, неплохо.

Затем она взглянула на нас и спросила:

— А как по-вашему? Неплохо?

Тон её голоса намекал, что, осмелься кто-нибудь из нас сказать нечто иное, его бы ждали невыразимо ужасные последствия, так что мы дружно закивали. Оливковая кобылка засветилась от счастья.

Пока мы с подругами шли по коридору к лестнице, ведущей в бальный зал, я переводила взгляд с одной из них на другую. Скотч Тейп комментировала как платье Глори делает её по меньшей мере на одну пятую круче. Отставшая Рампейдж выглядела удивительно мило в своей беззащитности. Бу, казалось, чувствовала, что идет на праздник. Лакуна поймала мой взгляд, видения Гала давно минувших лет мерцали в её глазах, в то время как Богиня медленно разрушала остатки моей сопротивляемости. Амулет пустоты выкупил для меня в лучшем случае этот последний вечер.

Может быть, я зря теряла оставшееся время, но Богиня заполнила мой разум таким количеством блоков и чисток, что я попросту бросила все попытки сражаться с ней. Я даже не была уверена, смогу ли произнести вслух слово «богиня» после всего что она сделала со мной. Так что нужно было позаботиться о том, чтобы мои друзья смогли справиться со всем когда меня не станет.

Это меньшее что я могла сделать после всего вреда который причинила им.

Мы подошли к лестнице ведущий в танцевальный зал. Принц Сплендид ждал внизу и Глори прерывисто вздохнула. Затем я заметила жеребца в смокинге непринужденно стоящего рядом с ним. Маленький, тощий, с безукоризненно уложенной гривой и невероятно милый. Спокойные голубые глаза смотрели прямо на меня, и на мгновение толпа будто отошла на задний план. Остались только он и я. Каждый мой шаг до самого конца лестницы, казалось длился вечность. Затем он подошел, обернул свое копыто вокруг моего, поднял его к своим губам и прижался ими к кончику. Затем он заглянул мне в глаза, его губы чуть изогнулись.