Минотавр поджал губы, смотря на меня, с высоты своего роста:

— Это место плохое, — наконец-то произнёс он, тихо и неторопливо. За мной, молчаливым взглядом, наблюдал Лансер, но, благодаря живущей у меня в голове маленькой розовой пони, я уловила его едва заметный кивок.

— Ох, я знаю, что в Обществе полно гнили, но…

— Не Общество. Неужели вы настолько отдалилась от истоков своих, что уже не можете чувствовать это? — Он фыркнул, напряг свои мускулы, и врезал по шлакоблочной стене кулаком. Ещё два удара, и он проломил в стене дыру. Я глазела на него и думала о том, что во время нашей первой битвы он, возможно, сдерживал себя. Из дыры, он вытащил влажную землю и грязные камни. — Отравлена земля эта. Все эти земли. Яд этот в каждый камень просачивается, — произнёс он, перекатывая их в руке.

Он перекатывал в руке камни, а затем встретился со мной взглядом. Казалось, он ищет некое понимание от меня, и, когда его не последовало, он фыркнул:

— Тьфу. Я даже не знаю, почему это меня беспокоит.

— Нет! Пожалуйста. Продолжай, — сказала я, подходя ближе. — Что именно ты имеешь в виду?

Он, казалось, изучал меня, стараясь понять, была ли я серьёзна в своём намерении. Немного погодя, он ответил:

— Отравлена земля эта. Болезнь из неё сочиться, жизнь убивая. Народ мой, в течении столетий, крики и плач земли чувствовал, ещё до войны вашей. — И он раздавил один из камешков пальцами. — Мертвы они. Безжизненны.

— Камни… мертвы? — спросила я, в замешательстве.

— Собственные жизнь и душа в камнях содержатся. Сила, что находится вне собственной материи камня. Когда-то, некоторые пони культивировали жизнь, что в камнях содержится, помогая расти камням драгоценным и крепким костям мира. Но здесь, даже кости мира стали слабы. — Он фыркнул и выбросил грязь. — Быком младым пришел я сюда, дабы болезни источник найти. Был больше глупцом я, нежели умным.

Я начала презрительно усмехаться, но потом прекратила:

— Ты ведь о ХМА ведёшь речь. Ты утверждаешь, что она высасывает жизнь из камней? — Он нахмурился, обдумывая мой вопрос, а затем кивнул. Я наморщилась, лениво потирая свою грудь. Я помнила… это был сон или воспоминание? — Давным-давно, что-то произошло в Эквестрии. Какая-то катастрофа. Знают ли минотавры об этом хоть что-нибудь?

А вот теперь, он выглядел удивлённым, но минотавр все же слегка кивнул и поднял камень:

— Помнят камни, как многие эоны назад, страдание, с небес пришедшее, раздробило саму землю. Но ты откуда узнала об этом?

— Потому, что мы нашли это, — произнесла я, хмуро. — Машину… или… нечто иное. Нечто могущественное. Мы нашли это и попытались использовать в своих целях. Я полагаю, что именно оно порождает ХМА.

Его суровый взгляд, слегка, расслабился. Казалось, он пересматривает своё мнение обо мне.

— Не слышал я никогда, чтобы род твой о важных вещах вёл разговоры. Лишь алчность, власть и война в них были всегда. — Его презрение, которое он ко мне испытывал ранее, исчезло, уступив место неподдельному уважению. — Наш мир умирает. Это нечто большее, нежели радиация. Большее, нежели болезнь. Подобные яды исчезают, со временем. А этот — усиливается. Он душит жизнь, в самом камне.

— Может ли мир быть восстановлен? — спросила я, вспомнив слои камня и окаменелых костей. Светящиеся камни над слоями окаменелостей.

Он стал выглядеть обеспокоенным.

— Я… не знаю. — Пеин Треин преклонил колени и уставился мне прямо в глаза. — Ты ищешь способ положить этому конец?

— Я просто хочу спасать пони, — пробормотала я, в растерянности. — Ведь это то, чем занимается охрана.

— Только пони? — спросил он, нахмурившись.

— Нет. Я хочу сказать… не только пони. Я хочу спасти жизни всех, кого смогу. Грифонов. Минотавров. Зебр. Абсолютно всех, — добавила я, а затем посмотрела на камешки, которые он сжимал в руке, и пролевитировала один из них к себе:

— Даже маленькие камешки, если они и в самом деле живые. — Лансер посмотрел на меня, его глаза были темны и непроницаемы.

Эти слова заставили Пеин ТРеина по-настоящему улыбнуться… ну, слегка улыбнуться.

— Ну, так и быть. Если ты способна быть достаточно бескорыстной для того, чтобы защищать, как род мой, так и камешки маленькие, то я, тоже самое сделаю, и буду оберегать род твой. Пока что, — ответил он.

* * *

Поскольку кровать Короля Шикарность была вся в дырках от пуль, мы с Глори пошли собираться в комнату Грейс. Лакуна, Скотч, Бу, и Рампейдж оприходовали комнату Сплендида, а Хойти поклялся позаботиться о П-21. Я никогда раньше не видела такого количества настоящих цветов, и прекрасных украшений покрывающих все вокруг. Я смогла узнать розы и догадывалась, что некоторые были тюльпанами и нарциссами, вспоминая картинки из книг, но были и цветы столь изысканной красоты, что я даже не знала надо ли их нюхать, есть или просто любоваться. Кроме цветов её комната была украшена ленточками и мягкими покрывалами.

К несчастью, её ванна была маловата для двоих, так что мы с Глори мылись по очереди. Пока она споласкивалась, я, уже чистая и благоухающая, одевалась, рассматривая коллекцию косметики, кисточек и каких-то ленточек на туалетном столике. Потом я перевела взгляд на себя. Белая шёрстка и чёрная сталь были не лучшим сочетанием цветов. Одежда, которую я должна была надеть, лежала на кровати фиолетовой кучей. Мне повезёт, если я хотя бы втиснусь в платье, которое для меня нашла Лакуна… Погодите-ка. Где она взяла его? Я попыталась спросить её с помощью телепатии, но после той гранаты ментальная связь рвалась и восстанавливалась, как передача в плохо настроенном радио. Из несвязных воплей, прорывавшихся со стороны Единства, я поняла, что Богиня не слишком-то довольна этим событием.

Мне нужно просто вытерпеть этот вечер.

Вошедшая Грейс выглядела восхитительно в своем синем с серебряной вышивкой бальном платье. Казалось будто она одета в сапфировое пламя.

— Тебе разве не нужно готовиться?

— Я… эм… — я немного помахала копытом. — Я просто стараюсь разобраться с этим.

Она вздохнула, и тряхнула головой:

— Как я понимаю, в Пустоши, нет особой надобности в макияже, — произнесла она, левитровав щётку, и начав расчёсывать мою гриву.

— На самом деле, это первый раз, когда мне придётся одеть нечто подобное, — ответила я застенчиво. — То есть, в Девяносто Девятом были пони, которые занимались подобным. Они заставляли самих себя, постоянно, выглядеть элегантно и всё такое. Ну а у меня, просто-напросто, всегда были ночные смены, поэтому то, как я выгляжу, никогда не имело особого значения. А уж после того, как я попала в Пустошь…

— Понимаю, — ответила она. — В Обществе, внешнему виду придаётся огромное значение. Из-за этого, содержание, в отличие от формы, обесценивается.

Она пролевитировала ещё две щётки и уделила столько же внимания всему остальному моему телу. И должна признать, ощущение было великолепным!

— Мой брат что-то совершил, сегодня днём? Он вёл себя… самодовольно.

— У Глори с ним был секс. — У меня было такое чувство, будто бы он полагал, что это даст ему возможность «влиять» на меня. Я нахмурилась от раздражения, затем увидела, шокировано глазеющую на меня, Грейс, и добавила:

— Он вёл себя прилично, и не заходил слишком далеко. — По крайней мере, Глори не говорила об обратном. Но если это было не так… Но Грейс выглядела даже более взволнованной, нежели я. — Всё указывает на то, что он был в этом хорош.

— Блекджек, — крикнула Глори из ванной, таким тоном, который подразумевал под собой, что я делаю нечто «в стиле Блекджек».

— Что? — спросила я, глядя на неё через дверь.

— Обычно, большинство пони не говорят про то, как у одной пони был секс с другой пони, — сказала она, глядя на меня через дверь, будучи в ванной и скрестив синие передние копыта под подбородком. В этот момент, она говорила точь-в-точь, как моя мама, пытавшаяся объяснить мне, что пушки могут быть опасны.