Таш заглянул за дом справа и слева. Датчики не работали. Он повернулся к Сате, желая что-то сказать.

- Молчи, - вдруг сказала Сата и зашагала вдоль домов.

Таш понял - включились датчики. Он обернулся. По интенсивности их свечения он понял, что они не зафиксировали ничего подозрительного. Он был один, Сата шла в нескольких метрах от него. Староста остался стоять возле дома, разглядывая небо. Но в мыслях его был Каро. Таш отчетливо помнил, как тот сидел часами и рисовал одну картину за другой. Он оборачивал найденные лазейки в обертку, чтобы никто не мог понять и догадаться, что на самом деле под ней скрывается. На лбу старосты прорезались недовольные морщины. Таш вынырнул из размышлений. Вокруг было очень тихо. Он бросил последний взгляд на вершину забора. «Очень высокий и опасный», - пронеслось у него в мыслях. Таш развернулся и пошел в обратном направлении, к главной дороге. Ему хотелось поскорее вернуться в дом, чтобы увидеть надоедливую Сату. Он знал, что она непременно зайдет к нему.

Таш не медлил. Он прошел сквозь улицы по проулкам между домами, максимально сокращая расстояние. Ему не хотелось попадаться никому на глаза, особенно тем, кого он регулярно посещал в ходе своих неспешных прогулок. В этот день ему повезло. До дома он добрался никем не замеченным. Поднимаясь на веранду, Таш впервые поймал себя на мысли о том, что ему хотелось увидеть Сату внутри. Она всегда много говорила и, как он всегда отмечал, мало по существу. И терпел староста ее потому, что она создавала эффект хаоса вокруг себя. Во время бесед, которых никто не должен был услышать, это ее свойство как нельзя кстати находило применение.

Таш открыл дверь. Внутри никого не было. Войдя внутрь, ему пришла мысль о том, что разговору с Сатой может помешать новенький. Таш нахмурился. Он смотрел на кровать Кира и обдумывал способ его нейтрализации. В дверь постучали. «Сата», - догадался Таш. Он поспешил открыть дверь.

- Простите, - это была Маргарита. Молодая рыжеволосая женщина 30 лет. Руками у плеч она держала наспех накинутую легкую голубую куртку. Под ней проглядывалась обычная бледно-зеленая широкая рубаха, заправленная небрежно в такого же цвета штаны. На ногах лишь шлепки. Она жила со своей матерью, в четвертом круге. Марго переминалась с ноги на ногу и прятала глаза.

- Что тебе надо? - недовольно спросил староста.

- Моей маме очень плохо, - не поднимая глаз, ответила Марго.

- Ты знаешь, что с ней?

- Позавчера ее забирали санитары на процедуры...

- Смотри на меня, - перебил Таш.

Девушка сжалась и тряслась как осиновый лист. Она медленно подняла голову и глазами полными слез посмотрела на главу Деревни.

- Ты сама-то себя хорошо чувствуешь?

Маргарита быстро закивала в ответ.

- Я очень переживаю за маму. Когда ее привезли, они сказали, что у нее началась деградация. Что это такое, не пойму. Санитары не объяснили, - Таш задумался, но лишь на несколько секунд. Диагноз «деградация моний» ему не раз приходилось слышать. Он сделал несколько больших шагов и оказался у своей тумбочки. Покопавшись в верхнем ящике, он достал автошприц и две ампулы.

- Идем, - он стремительно вылетел из дома, небрежно отстранив с пути девушку.

Маргарита побежала за ним. Определенно, шлепки для этого не самая удобная обувь. Быстрыми шажочками она пыталась идти с той же скоростью, но Таш делал огромные шаги и скоро отдалился от ее.

- Ты со своей матерью прибыли сюда не так давно? - ему пришлось повысить голос, чтобы отстающая Марго услышала его.

- Третий месяц всего...- не успела она договорить, как уткнулась в грудь старосты.

Таш резко развернулся. Он отстранил в сторону Маргариту и, нагнувшись, посмотрел на ее зеленую бирку: 3456.МАРГО.4.3455.3.DD. Взглянув в растерянные глаза девушки, Таш повернулся и поспешил к ней в дом. Таш вспоминал, что за последние несколько месяцев к ним в Деревню попали лишь трое: Маргарита, ее мать - Екатерина Валерьевна Семиовская и в этом месяце Кир. Кроберг рассказала Ташу о том, что Марго вместе с матерью определили в резервацию, когда после очередного планового осмотра Екатерины Валерьевны, у нее обнаружили следы «белой язвы». Мать Марго была и без этого смертельно больна. Однако наличие перерождающихся моний у нее и ее дочери оказалось полной неожиданностью. Был объявлен карантин. Прибывшая группа из резервации упаковала их в сохранные капсулы и увезла с собой в Деревню. Зеленый цвет бирки говорил о том, что объекты не представляют никакого интереса с практической точки зрения. Они не обладали никаким электрохимическим потенциалом. Находились на ранней стадии развития болезни. Больше всего Таша пугали две последние латинские буквы «DD». Они означали деградацию моний: утрате ими контроля над мутацией организма и постепенному отмиранию. Проблема заключалась в том, что мутационные процессы в теле продолжали происходить из-за наличия в нем моний, но происходило это беспорядочно, что вредило функционалу организма. Быстро умирающие клетки моний выделяли ядовитый фермент - АТ-морте. В обычном случае отмирание происходит постепенно и АТ-морте производит омолаживающий эффект на клетки, убивая старые и непрочные. В случае с Маргаритой и ее матерью отмирание моний было массовым. Количество ядовитых клеток АТ-мортов было очень велико, и они просто поедали организм изнутри.

Таш вошел в дом, где жили Марго с мамой. Екатерина Валерьевна лежала на кровати и держалась обеими руками за голову. Влетевший в дверь староста напугал ее. Она попыталась встать с кровати, но голова, словно кусок железа, рухнула на подушку.

- Лежите, - Таш подошел к кровати. В дом вошла Маргарита.

Увидев дочь, Екатерина поняла, кому обязана визитом «высокого» гостя. Екатерина Валерьевна пыталась успокоиться. Она тяжело дышала. Голова грозила взорваться.

- Набери холодной воды в графин и принеси сюда. Скоро твоей маме очень захочется пить, - Таш поместил ампулу в автошприц и, приставив его к шее, ввел прозрачную жидкость. Екатерина вскрикнула. Маргарита отскочила от раковины, держа в руках графин с водой. - Давай нам воду скорее и побольше набери. - Таш поместил в шприц вторую ампулу. Его губы едва заметно шевелились - он отсчитывал секунды. После чего снова вколол полупрозрачный препарат.

Екатерина Валерьевна вцепилась руками в свою голову, держа ее как мяч. Она корчилась на кровати от боли, раскалывающей ее череп. Будто что-то изнутри пытается вырваться наружу. Она начала стонать, ногами колотить кровать и вдыхать частыми порциями воздух. Маргарита набрала воду и замерла у стола. Она никак не решалась подойти ближе. Вид матери, корчащейся от боли сковал ее ужасом. Таш протянул руку к девушке, требуя графин с водой.

- Очнись! - крикнул он.

Маргарита дернулась. Таш смотрел на графин с водой, словно это он жаждал воды. Девушка сделала пару быстрых шагов, после чего староста вырвал у нее из рук сосуд. Запустив руку под голову ворочающейся Екатерине, Таш приподнял ей голову и приставил ко рту узкое горлышко графина. Наклонив его, он вливал воду. Екатерина сопротивлялась. Она не понимала, что с ней делают.

- Пей... это вода, - пытаясь сдержать злость, произнес староста.

До Екатерины дошли его слова. Она открыла рот и позволила Ташу влить ей первую порцию холодной воды. Она закашлялась и попыталась отстраниться от вливающейся воды. Но Таш был неумолим, он держал ей голову одной рукой так, что она оказалась зажатой в локтевом сгибе. Маргарита не знала, как ей быть. Она металась по комнате, не решаясь вмешаться в происходящее. Услышав захлебывающийся кашель мамы, она закричала:

- Что вы делаете?!

- Заткнись и не ори, - Таш был бескомпромиссен.

Маргарита не получила ответа, ей оставалось довериться ему. Старосте, которого боялись все с кем она успела здесь познакомиться. Марго слышала захлебывающийся кашель матери, как она сплевывает воду и жалела, что поддалась отчаянию и понеслась к старосте. Но ей посоветовали. Конечно, беги дура к старосте, сказали соседи. Также бескомпромиссно. Словно они знали что-то, чего не знает она.