- Мы сумели отделить лишь крупные из них во время операции и пересадили в мертвые части тела, что достались Каро, - Серов решил поддержать Карцева. - Именно эти нейроцентры позволяют им жить.

-  Если хотите это и есть примитивный интеллект, в котором очень сильно развита функция самосохранения. Шеремет это подтвердит, - Карцев перебил коллегу, не желая разделять с ним открытие. Кроберг посмотрела на нейрохирурга. Серов одобрительно кивал. - Все эти данные позволяют нам делать выводы о том, что тканевое перерождение полностью подтвердилось. От Каро можно отрезать по кусочку и растить новые объекты. Вот идеальный материал для клонирования, который мы долгие годы пытаемся заполучить.

- Мы тесно работаем с командой Олега, - вступил щуплый Шепелев. Он по обыкновению сильно клонил свою сверкающую лысую голову на левую сторону и говорил с прищуром. - Факт такой жизнестойкости позволяет нам сконцентрировать свои поиски на нужном сегменте ДНК объекта, - Шепелев задумался, он пытался быстро взвесить стоит ли говорить о Каро как об объекте или же называть его по имени. - Мы взяли новые образцы ДНК из отрезанных образцов, руки, ноги и эгоцитарного центра в мозгу Каро, - Шепелев был доволен собой. Он заметил во взгляде Кроберг крупицу одобрения, - эти образцы сводят на нет всю нашу трехлетнюю работу, - Шепелев хихикнул, - удивительно да? Мы три проклятых года бились над расшифровкой мутировавших частей ДНК и когда мы подошли к тому, что можем их читать - они снова мутируют. Что это? - Шепелев оглядел всех. - Это перерождение ДНК! Да, именно перерождение, а не случайная мутация. В какой-то момент организму потребовались функции, которых у него не было. И монии, простите, протомонии, те, что заставляют мутировать ДНК, запускают процесс преобразования всей цепочки: они убирают ненужные связи, делают их рудиментарными, а другие наоборот образуют. Мы уже сейчас можем сказать, что именно мутация в противодействии снотворным препаратам помешала вам погрузить Каро в сон на операционном столе, - Шепелев посмотрел на Васанова.

- Вы так быстро это узнали? - не мог поверить анестезиолог.

- Мы поражены, но да. Мы быстро это узнали по одной простой причине: мы смотрели на связь, отвечающую за клеточное восстановление, но вместо нее обнаружили связь, отвечающую за защиту организма. Раньше они были в разных местах! - Шепелев слегка ударил по столу. - Более того, в перемещенных связях, отвечающих за защиту, содержится множество данных по всевозможным анестезийным препаратам. Там даже присутствуют те, что мы даже не использовали на Каро. Через год мы уже не сможем «отключать» ни мышечные, ни костные ткани. Чем больше мы оперативно вмешиваемся в организм, тем сильнее заставляем монии обороняться. Год от года на нашем пути возникают все новые непреодолимые препятствия, и поделать с этим мы ничего не можем.

- Как это все поразительно, - Ростов откинулся на спинку стула, поглаживая густые волосы.

- Если протомонии так старательно меняют ДНК, то почему бы нам не заняться тем же? - предложила Кроберг.

- Вы соображаете, что предлагаете? - Шепелев нахмурился как туча. - Мы же как дети на пульте ядерного щита. А давайте поиграем, - туча чернела на глазах, - вы соображаете, что говорите? Нам не известен принцип изменения ДНК Каро, нам неизвестно, теперь неизвестно, как устроена его новая цепочка, а про ДНК протомоний так и говорить нечего. Их структура крайне сложна. Полученные образцы еще в далеком 2208 до сих пор не расшифрованы суперкомпьютером. Вы соображаете, что вы говорите?!

- Но ведь вы взяли новые образцы протомоний? - Кроберг сохраняла змеиную выдержку. Но в глазах ее сверкала гроза, передразнивая блики на отполированной голове Шепелева.

- А как же, - подтвердил он.

- И что вы можете сказать о них? Протомонии изменились?

Шепелев пытался разгадать к чему ведет змея, извивающаяся перед ним.

- Она осталась неизменной, - профессор ответил твердо, но он чувствовал, что эти слова сейчас обратятся против него.

- Значит все, что сейчас происходит с ДНК Каро: вся эта информация содержится в ДНК протомоний. Она не берется из неоткуда. Если мы меняем что-то в ДНК Каро, скажем, убираем какую-то связь - протомонии вновь ее создадут.

- Это недоказуемо, - Шепелев попал в капкан. Он понял это, но не мог не сопротивляться.

- Но это логично, - отрезала Кроберг. - Терена не интересуют столь глубинные исследования. Но, основываясь именно на них, мы сможем через два месяца предоставить ему вывод о перерождении иммунной системы Каро или ее отсутствия. И, думаю, ни для кого не секрет, что от нас ждут больше первое, чем второе, - Кроберг смотрела на заведующих взглядом поглощающим и гипнотизирующим. Подобно змее, она шипела и закручивала не одно кольцо вокруг их шей.

- А вы не боитесь, что наше вмешательство в его ДНК изменит Каро? - Шепелев предпринял последнюю попытку. Этот вопрос вызвал непроизвольную улыбку у Кроберг. Она так внезапно появилась на лице Елены, что смутила ее саму.

- Если бы я боялась всего того, что делаю с ним, то я бы не ввела подавители в самый центр его эгоцитарной системы.

Кроберг одержала победу. Хотя все прекрасно понимали, что противостояния не было. Елена была слишком крупным зверем и с ней тягаться, значит, надорвать свою спину. Кроберг добродушно смотрела на Шепелева. Она подалась немного вперед, в глазах ее сверкали разряды тока. Но Шепелев нырнул взглядом в бумаги. Кроберг едва слышно фыркнула.

- Именно! - вдруг воскликнул Мельев, прервав прицеливание Кроберг в следующую жертву. Сидевший рядом Карцев вздрогнул и, досадуя, больно хлопнул молодого коллегу по плечу.

Сергей тут же сообразил, что прослушал многое, о чем говорилось в последние минуты за столом. Но последняя фраза Кроберг крючком вытащила его из увлекательного раздумья над бумагами.

- Простите, - на лице Мельева появился легкий румянец. - Мы с профессором сидели всю ночь и после, рассуждали, собирали данные, - Сергей быстро схватился за цепочку рассуждений, стараясь рассказать предысторию как можно быстро, чтобы добраться до сути, - мы обобщали, складывали и прикидывали. У нас на руках были данные постоянного мониторинга с датчиков наблюдения в реальном времени. По ним, мы могли судить о степени развития микроволновых способностей Каро. Данных было огромное количество, и все они говорили лишь об одном. Что организм Каро не переставая излучает микроимпульсы. Благо наши приборы способны были их уловить. Это мы всегда делали. Вы видели наши отчеты. Уже пять лет мы не наблюдали никаких пиков активности. В какой-то момент стало казаться, что они угасают с перерождением организма. Но три года назад, не без помощи профессора Кроберг, мы поняли, что Каро занимается тренингом. Он учится контролировать свои способности. Мы успокоились, то есть все шло как по маслу. Он рассказывал нам что делает и как, мы сравнивали это все с показаниями приборов - все сходилось. Однако за последние два года скорость импульсов Каро увеличилась, не их сила, но частота излучения. В лабораторных испытаниях нам так и не удалось понять какой из этого можно было сделать вывод. В присутствии Каро всем становилось очень комфортно. Вы должны понять. Это связано с микроволновым воздействием. Оно было гармоничным и вступало в резонанс с организмами, заставляя нас чувствовать себя комфортно. Это действовало на подсознательном уровне, как безусловный рефлекс. Однако, во время операции, мы все стали свидетелями необычного явления. Микроволновое излучение стало оказывать резко негативное воздействие. Произошел выброс образовавшейся микроволновой энергии. Это произошло спонтанно, резко и эффектно, - у Мельева светились глаза, он захлебывался от слов и даже волосы на голове наэлектризованно взъерошились. - В операционном листе не было никакой информации о том, что вы ввели в эгоцитарный центр подавитель. Этого не было и в наших обсуждениях, в наших данных. Но было другое: бешеный скачок, сильное излучение во время операции. Одновременно с резкими пиками активности следуют плавные угасания. Мы с профессором рассудили, что это попытки Каро унять растущую электрохимическую активность. Но раз за разом она брала верх. Она все больше накапливалась в нем. Очевиден тот факт, что непогруженный в сон Каро не мог справиться с болью, и это мешало ему контролировать накапливающийся в результате сильнейшего стресса энергетический потенциал...