- Я вот все же никак не уразумею. Зачем Федеральной службе безопасности столь пристально интересоваться деятельностью БиоНИЦ? - Винбург подошел к столу и взглянул в лицо офицеру. - Наводит на странные размышления. Я сказал бы даже - опасные и мрачные.

Саврасов не шелохнулся. Лишь слегка усмехнулся, бросив небрежный взгляд на чиновника.

- А вам это и не надо знать, господин Винбург, - безразлично произнес майор. -  Вы, как мне представляется, здесь по своему вопросу, а я по своему. У нас разные сферы деятельности и давайте не будем их сближать.

- Их сблизили вы, прибыв сюда, - чиновник не отцеплялся. - И все же. Господин директор, мне передали что на неделе вас навещал адъютант адмирала Савла, - Винбург лукаво посмотрел на Антона Исаевича. - А теперь я сам вижу, что вас еще и федеральные агенты беспокоят. Много таинственных встреч. Интересно, есть ли между ними связь?

- Все в этом мире взаимосвязано, - Саврасов достал из кармана блокнот. - И в том, что я здесь, нет ничего странного. Будь вы осведомленнее в делах, вы бы поняли это.

Чиновник фыркнул.

- Надеюсь, Антон Исаевич, все будет хорошо, - майор встал. - Мы еще увидимся. Всего доброго.

В кабинете остались двое. Директор сидел погруженный в свои мысли, почти не обращая внимания на лукавый вид Винбурга. Хотя его, в последнее время, сильно тревожат появления министерских чинов в центре. Затылком Антон Исаевич чувствовал, как над ним заносится тяжелый рубящий меч. Он смотрел на Винбурга, пытаясь понять, не он ли держит его. Но Винбург притворно участливо улыбался. Впрочем, Антон Исаевич не мог понять: то ли чиновник искренне улыбается, то ли от задумчивости, а улыбка на лице висит по привычке. Антон Исаевич пытался сменить полярность тревожных дум. Ведь может оказаться и Винбург прибыл в БиоНИЦ чтобы лишний раз попасться на глаза своему заклятому коллеге Данилевскому. Директор центра был хорошо осведомлен о конфликте чиновника и профессора. Их неприязнь длится очень долго. Оставалось надеяться на это. Уж очень Антону Исаевичу хотелось сохранить свое место. Директор улыбнулся чиновнику и предложил присесть. Министерского посланника нужно было умаслить и отвлечь внимание и от визита адъютанта, и от майора. Самой идеальной отвлекающей мишенью был Данилевский.

- Мне хотелось бы до конца прояснить сложившуюся ситуацию, - Винбург начал издалека. - Произошедшее на совете открытие показало нам, что в биологическом центре назрела необходимость некоторых изменений.

- О каких изменениях идет речь? - глаз директора дернулся. Морщинки на лице замерли, ожидая что вскоре к ним присоединятся новые.

- Под крышей столь уважаемого учреждения процветает культ звездности профессора Данилевского.

Ожин откинулся в кресле, немного выдохнув.

- Вы зря расслабляетесь, - Винбург очень хорошо чувствовал людей и их страх перед ним. - Вина профессора в этом лишь отчасти. Он как крепкое семя, брошенное в плодородную почву. И солнце светит круглый год, и поливают здесь лишь его. Но вы, директор этого садоводства, почему-то плохо реагируете на жалобы других.

- Здесь вы ошибаетесь: на Данилевского жалоб не было.

- Ошибаетесь вы. Жалобы были, но не на Данилевского.

Антон Исаевич нахмурился. Он заерзал в кресле и наклонился к столу, держа руки сцепленными.

- Все прекрасно понимают, что жаловаться на Данилевского все равно что плевать против ветра. Поэтому особо дальновидные ваши сотрудники понимают в чем суть их проблем. Ваша безоговорочная поддержка Данилевского не находит поддержки у подчиненных, - Винбург украшал себя сдержанной улыбкой.

- Хотелось бы узнать, кому именно я не угодил...

- Вы опять ошибаетесь, Антон Исаевич, - доброжелательно поправил чиновник, сцепив на небольшом животе руки. - Сотрудники центра не имеют лично к вам никаких претензий, лишь к вашим методам взаимодействия с местной звездой - Данилевским.

Ожин отвел взгляд от Винбурга.

- Вот скажем, стычка вашего ученого друга с профессором Кором, которая имело место чуть меньше месяца назад. Ведь тогда вы заняли сторону Данилевского.

- Он мой сотрудник. По-вашему, я должен был отдать его на растерзание?

- Мы не на гладиаторских боях. И ученые должны сами защищать свои открытия и утверждения, а не прятаться за административный ресурс своих влиятельных друзей. Конечно же, Кор отступил. Ваш вес в науке, в Министерстве, еще весьма ощутим. Однако в тот раз вы прекрасно понимали, что стычка Данилевского и Кора как две капли воды была похожа на то, как Данилевский в свое время давил небезызвестную нам Елену Кроберг, - Винбург не сводил глаз с Ожина, продолжая незаметно забрасывать на него петлю за петлей.

- Госпожа Кроберг его ученица. Думаю, каждому учителю будет обидно, если против него будут идти его воспитанники.

- Заметьте, гениальные воспитанники...

- Вы придираетесь к словам, - Ожин сделал первую попытку скинуть с себя одну из петель. - То, что произошло между Данилевским и Кроберг, всего лишь вопрос этических норм и нежелание ученика прогнуться под учителем.

- Но сор был вынесен из избы.

- И если бы не ваше вмешательство, то на него и не обратили бы внимания, - сопротивлялся директор.

- Если бы я не вмешался... У нашей науки не было бы сейчас такой богатой базы исследований над «белой язвой», как и спецрезерваций и программы по клонированию. Которая, кстати, благодаря исследованиям моний вскоре выйдет на новую ступень развития. И биоинженерия заиграет новыми красками. Если бы я не спас Кроберг от удара Данилевского, то кто знает, когда бы появился следующий гениальный исследователь «белой язвы».

- И все же сравнивать Кора и Кроберг...

- Я говорю о том, что Данилевский непрошибаемый бронепоезд, который вы всячески защищаете.

Директор уставился в стол, стараясь не подставляться под напор Винбурга.

- Вы считаете, что зря придираюсь? А ведь далеко за примером ходить не надо. Возьмем сегодняшнее заседание ученого совета. Что вы можете сказать про господина Семиовского?

- Кого? - нахмурился Ожин.

- Я так и думал. Ведь зачем директору помнить фамилию одного из тысяч лаборантов центра?! Семиовский - тот лаборант, у которого получилось, непонятно каким образом, вывести родственный с «белой язвой» гриппон. Вы считаете это нормальным, что подобный гениальный ум оказался раскрыт лишь сейчас? Интересно, сколько таких гениев работает с Данилевским и сколько из них он давит своим эго?

- Я понял, о ком вы говорите. Даже вы должны понимать, что это родство может быть результатом ошибки.

- Ошибки? Все возможно. Но такие ошибки случаются тогда, когда ученик вынужден работать втайне от своего учителя. И причины этого вам известны, - Винбург всплеснул руками.

- Вы драматизируете.

- Это мы скоро узнаем, - ехидная улыбка сверкнула в глаза Ожину. - У Данилевского вот уже второй год нет помощника. Вы даже здесь потворствуете ему. Мол, замкнутый гений - пусть работает, как хочет. Но наставничество введено для того, чтобы именитые учителя взращивали новых смышленышей, а не от скуки ради.

Директор догадался к чему ведет Винбург. Антон Исаевич уже представлял, как будет сообщать эту новость Данилевскому.

- Поэтому, моя настоятельная рекомендация вам - назначить Семиовского, как ответственного за родство гриппона и «белой язвы», помощником профессора Данилевского. Пусть работают вместе. И вместе ответят за любой из результатов. А мы проверим, насколько вы способны быть непредвзятым к своему ученому другу, - широкая улыбка на лице Винбурга поставила точку.

Антон Исаевич не раз предупреждал старого друга о том, чтобы он был осторожнее с Винбургом. Нельзя заигрывать с удавом. Таким был министерский муж. Неспешным и расчетливым. Он мог долго обхаживать свою цель, пряча, маскируя реальное положение дел. Жертва даже и не осознавала, что вокруг нее свито уже не одно кольцо, готовое стянуться на хрупкой шее. Из мертвой хватки Винбурга без потерь еще никому не удавалось вырваться.