- Я его с собой из Туама привез, - совершенно серьезно ответил мой денщик.

Я поглядел на него. Хельг совершенно спокойно ел, орудуя ложкой, поднял на меня глаза. Ни малейшей искорки веселья в его взгляде не было. Он был убийственно серьезен.

- Ты что, - спросил я, - действительно, его за полком потащил?

- Сам пошел, - заявил Хельг. - В лагерь ему не хотелось. Вот и прибился к нашей кухне. С ним господа из контрразведки поработали, но выдали документ с печатью, по всей форме. Полностью благонадежен. Так что теперь он при нашей полковой кухне, пищемету помогает.

- Да уж, - произнес я. - Ушлый он оказался парень. Хотя уверен, что без тебя не обошлось, верно?

- Ну, - протянул Хельг. - Не то чтобы...

- Ладно тебе, - отмахнулся я вилкой. - Но если твой повар окажется альбионским шпионом, под монастырь угодим оба. Надеюсь, ты это понимаешь.

А вот о такой перспективе мой денщик явно не подумал. Он даже жевать перестал и заметно побледнел. Мне же, как будто собственные слова аппетита прибавили, я взялся за еду с новой силой, словно уже и не насытился вроде бы. Хельг хмыкнул - и, наверное, решил не отставать от меня.

Следующие два дня отдыха прошли примерно в том же расслабленном ритме. Я вяло курсировал между кроватью и столом, конечно, заходя еще в уборную, хотя до нее тащиться было куда дальше, чем до стола. Правда, сигарет за это время я извел, наверное, в два раза больше, чем обычно. Чем еще заняться, когда делать больше нечего? Есть да курить.

А утром четвертого дня меня, как командующего сводной бригадой вызвали в ставку фон Литтенхайма. Я прыгнул в свою машину и отправился в тыл, оставив командовать бригадой во время моего отсутствия полковника Башинского. Ехать нам было достаточно далеко, и ведший машину Хельг не смог удержаться от разговора. Он болтал, по обыкновению, обо всем сразу. Я кивал и вставлял короткие фразы, часто, наверное, невпопад. Сконцентрировать внимание на его словах не было особого желания. Пока денщик не заговорил о демонах.

- А все-таки, ваше благородие, - вздохнул Хельг, - что ни говори, а демоны не такие похожие на нас, как хотят показаться. Мне от их похорон аж не по себе стало. Внутри заледенело все, ей-богу. - И он, держась левой рукой за руль, размашисто по-православному перекрестился.

Я поежился от его слов. Слишком уж хорошо помнил жутковатую церемонию, которую демоны закатили, узнав, что их командир погиб.

Пятеро самых крупных голых по пояс демонов медленными шагами поднялись на верхний этаж здания, где погиб Саргатанас. Они бережно подняли его тело и водрузили на плечи. Из множества мелких ранений, которые нанесли он шипы и острые грани стального тела демона, струйками текла кровь. Они не обращали на это ни малейшего внимания.

Они так же медленно спустились по разбитым лестницам. Каждое движение причиняло им боль. Шипы вонзались в из красноватую плоть, острые грани резали не хуже хирургических скальпелей. А демоны размеренно шагали, поливая каждый шаг собственной кровью.

Они вышли из дома. Там их уже ждали. Несколько десятков разоблачившихся демонов. Они приняли тело Саргатанаса с рук окровавленных товарищей и понесли дальше. Теперь уже демоны шагали по городу. И наши солдаты, собравшиеся поглазеть на зрелище, расступались перед ними. Облаченные в шипастые доспехи демоны выстроились немного дальше длинным коридором. У каждого в руке был чадящий факел. Где они их взяли, никто не знал.

В сгустившейся полуночной темноте это зрелище выглядело зловеще, но как-то завораживающе.

Через равные промежутки, примерно в десять метров, демоны перекладывали тело своего командира на плечи новых товарищей. И вскоре процессия стала довольно большой. Окровавленные демоны шагали вслед за теми, на чьих плечах лежал Саргатанас. Факельщики из живого коридора следовали за ними, сходясь, как только процессия проходила мимо них. И вот уже у нее образовался длинный огненный хвост, словно у кометы.

Это завораживало еще сильнее. Напоминало что-то из древней истории, вот только никак вспомнить не мог что именно.

- Жуткое дело, - отвлек меня от мрачных воспоминаний Хельг. - Все-таки не люди они. Совсем не люди. Пыжатся изо всех сил. Но чуть глубже копни, тут же видно, насколько они другие. И хорошо, что они ушли от нас. Не знаю, как кому, а мне только легче стало.

Все факельное шествие закончилось тем, что демоны покинули нас. В ту самую ночь и ушли - больше ни одного демона никто не видел. И мне, как и Филимону, от этого было только легче.

Ставка Литтенхайма представляла собой основательный укрепрайон. Вместо фортов тут стояли десантные корабли, ощетинившиеся орудиями. Несколько линий обороны. Проволочные заграждения - все под током, о чем сообщали желтые таблички с черепом и костями, дополненными еще и парой молний. Проходы в минных полях, опоясывающих ставку, обозначались стойками с короткой и понятной надписью.

Ехал я по нему не один. Передо мной катился бронеавтомобиль генерал-полковника Волостова. За мной - еще чей-то. Я никак не мог понять по значкам, к какой части тот относился. Через какое-то время движение совсем остановилось. Почему - понять было невозможно. Сколько я ни поднимался, пытаясь разглядеть, в чем дело. Все закрывал высокий бронеавтомобиль Волостова.

В общем, через минное поле мы ехали несколько часов. Затем пришлось куда-то девать мою машину. Слишком уж много их скопилось тут - припарковаться оказалось банально некуда. Словно не на фронте, а в столице империи.

Я выпрыгнул из машины, оставив разбираться с этой проблемой Хельга, и быстрым шагом направился к центральному форту укрепрайона. Внутри было уже достаточно людно - и от сплошного галуна рябило в глазах. Я отошел в угол, чтобы особенно не отсвечивать в столь высоком собрании.

Совещание начало еще спустя почти час, когда прибыли генералы и штаб-офицеры из самых отдаленных участков линии фронта.

Генералы обступили большой стол, устланный картами, мы же, штаб-офицеры, предпочитали только слушать, держась подальше от стола. Вряд ли нам дадут право голоса, а если и выскажемся, кто прислушается к нашим словам. Наше дело - воевать, а вот стратегию войны определяют галунные погоны.

Примерно в таком ключе военный совет и прошел. Первым высказался, конечно же, фон Литтенхайм. Он выпрямился во весь свой немалый рост, оглядел собравшихся генералов, мельком глянув и в нашу сторону.

- Господа, - произнес генерал-фельдмаршал, - операция на Эрине входит в финальную фазу. Наши войска в нескольких сотнях миль от Девелина, - так называлась столица Эрины, - но взять город будет тяжело. Пусть Аркадские острова пали под натиском наших союзников, и теперь гвардейские полки практически уничтожены. Последние Зеленые львы отступили к столице. Однако не гвардейцы беспокоят меня сильнее всего. Во-первых: вражеская авиация до сих пор еще толком не показала себя, и этот факт весьма сильно тревожит меня. Что по этому поводу может сказать наша воздушная разведка?

Он повернулся к генерал-майору в голубой авиационной форме.

- Я потерял уже несколько эскадрилий, пытаясь выяснить это, - ответил тот. - Противовоздушная оборона у альбионцев поставлена отлично. К предполагаемым аэродромам нам не удалось подобраться и на десяток километров. Где нет зенитных батарей, там в небо поднимаются вражеские истребители. Прорваться не удалось. А все имеющиеся в нашем распоряжении военно-воздушные силы поднять в воздух вы разрешения не даете.

- Чтобы угробить их все разом? - покачал головой Литтенхайм. - Нет, Кулеша, таких растрат я себе позволить не могу. И спорить по этому поводу мы больше не будем. - Взмахом руки остановил уже готового возразить генерал-майора. - У врага хорошо поставлена система противовоздушной обороны, мне этого вполне достаточно. Нам и дальше придется жить под этим дамокловым мечом. Раз уж вы, генерал-майор, не смогли обнаружить врага, так теперь сумейте оборонить нас от его атаки. В том, что она воспоследует, - он именно так и сказал "воспоследует", наверное, я впервые слышал это слово, раньше только читать приходилось в романах, - я не сомневаюсь.