Соня гневно покосилась на Итана.
– Он мне не парень!
Но колечко сняла и пустила его катиться по полу. Стрелок подхватил украшение.
Да так и застыл на одном колене. Хоккейная маска маячила на краю поля зрения Итана.
– Эй, пацан, что у тебя в сумке?
10
Жулик
Итан отдался на волю голоса. Ему было наплевать, что несет голос, лишь бы отвлечь внимание грабителя от спортивной сумки.
Сейчас голос оказался низким и хриплым, что Итан даже оторопел. Раньше Итан ничего подобного вообще не слышал!
– А ты ведь понимаешь, что все пошло псу под хвост, верно, Джерри?
Стрелок удивился.
– Тебе что, известно мое имя?
Итан зажмурился, но голос не унимался.
– Хороший вопрос, старина! Подумай над ним на досуге! Откуда бы парню, который лежит носом в пол в главном банке Кембрии, знать, как тебя зовут, а?
Джерри ничего не ответил.
Голос, конечно, смертельно рисковал, изъясняясь с вооруженным бандитом так, будто они с ним старые приятели. Но, разумеется, отступать было уже поздно… да и некуда.
Внезапно помещение банка вновь затопило странным спокойствием, похожим на жидкий валиум. И волна страха отхлынула. Итан поразился своему умиротворению.
– А пока ты думаешь, Джерри, спроси-ка себя вот о чем: если даже я знал, что ты сюда явишься, кто еще мог про это догадаться, приятель?
– Выкладывай все, парень, – нарочито спокойно потребовал стрелок.
– Я все знаю. Например, почему сигнал тревоги сработал через десять секунд после вашего появления.
Голос заставил Итана издать сдавленное фырканье. Похоже, со смехом у него намечались проблемы.
– А виноват Ник!
Хоккейная маска Джерри развернулась в сторону его вооруженных напарников.
– Помнишь, как его загребли с наркотой тогда в марте? – продолжал шептать голос. – А потом вдруг взяли и отпустили ни с того ни с сего?
Джерри молчал. Итан понял, что Джерри, видимо, помнит тот случай.
– И с тех самых пор Ник твердил тебе про ограбление. Как будет легко и просто. И чтобы переговоры вел ты, потому что ты такой хороший мужик, мухи не обидишь. Люди, мол, тебе доверяют. И ствол тебе всучил самый здоровый. Ну, Джерри, все сходится?
Двое бандитов за стойкой закончили выгребать купюры из ящиков. Теперь они пробирались сквозь посетителей, распростертых на полу.
Главное, чтобы сюда не подошли. А то голосу трудно разговаривать, когда надо убеждать больше одного человека.
– Послушай, Джерри, ты мне нравишься, – добавил голос. – Ты просто хочешь сделать все как лучше для Келси. Бедная девочка очень тоскует по маме. А Ник – он вступает в сделки с копами – какой паршивец, верно?
– Нет… – пробормотал Джерри. – Нет, нет, нет…
Ружье болталось перед самым носом у Итана. Дуло подрагивало. Рука Джерри, сжимавшая приклад, тряслась. Однако очевидно, что Джерри дрожал не от страха, а от ярости.
Итан снова зажмурился, как будто только так мог защититься от пуль.
– Ник же недавно в город приехал, да? Может, он как раз из тех типов, которые готовы подвести своих под монастырь ради того, чтобы с них сняли обвинение в хранении всякой ерунды, скажем так? Я не ошибся, старина?
– Сирены! – воскликнул один из бандитов. – Валим!
– Черт! – Джерри вскочил и вскинул пушку.
Итан едва успел перевести дух. Он решил, что голос сделал свое дело, и он свободен. Джерри явно позабыл о спортивной сумке, бандиты уходят…
Но неожиданно Джерри заорал:
– Ник, ты знал, что они будут здесь!..
И началась пальба.
11
Банда
Когда стрельба стихла, около банка сгрудились люди.
Но они совсем не походили на толпу в клубе на танцах. Отнюдь! Скорее они напоминали зевак на месте аварии, сбежавшихся на свет проблесковых маячков и шелест полицейской ленты на утреннем ветерке. Они кишели на улице, бесцельно блуждая по тротуару, и все поглядывали на двери банка.
И Келси тоже ждала… своего папу.
Но отца пока не вывели. Потому что первым вынесли чье-то тело в черном мешке. И это был не отец, потому что… ведь папа просто погибнуть не мог, правда?
Следом вынесли второго, на носилках. Он был хотя бы живой. Пара медиков из «Скорой» его несли, третий бежал рядом, держа над головой капельницу. Какой-то коп приподнял желтую ленту, чтобы они могли загрузить носилки в машину. Потом «Скорая» уехала – значит, медиков в банке не осталось.
И, наверное, все внутри, живы и здоровы, да? Келси согнулась, уперевшись руками в колени, и шумно выдохнула. Она все-таки не сирота! Пока нет.
Кто-то спросил, в порядке ли она. Келси выпрямилась, натянуто улыбнулась незнакомцу и отошла к краю тротуара, пытаясь восстановить связь с посетителями банка.
Когда раздались выстрелы, началась паника. Несколько минут спустя в банк ворвалась полиция, и на Келси накатило облегчение. А затем все закончилось. Эмоции раздробились, многоликая зверюга распалась на отдельные личности.
Те, кто глазел снаружи, встрепенулись под наплывом энергии. Двери банка распахнулись, и вышли двое копов, почти волоча ее папу в наручниках. Он выглядел одурманенным и внезапно постаревшим. Но, по крайней мере, он был цел.
Келси затопила волна счастья, горя и гнева одновременно. Он опять угодит в тюрьму! Последние пять лет он ей каждый день обещал, что больше никогда не исчезнет!
Внимание толпы сосредоточилось на мужчине в наручниках, как будто стадо заметило хищника. В Кембрии нечасто случаются ограбления банков. Люди потянулись поближе к зданию, чтобы заглянуть арестованному в лицо – будет о чем рассказать, когда опоздают на работу.
«Ой, вы и не поверите – такой мужичок плюгавенький! Хромой, хилый, потасканный! И нате вам: ограбил банк и людей пристрелил!»
Келси ничего не могла поделать: она тоже слилась с толпой. Она почувствовала, как ее отчаяние и гнев буквально покатились вперед, смешиваясь с их любопытством.
Как мог отец рисковать жизнями этих людей? Неужели он не понимал, что они его боятся? Келси ему верила, а он ее подвел!
Она пыталась сдержать эмоции. Запихать их обратно в собственный разум. Но было слишком поздно, она ощущала себе слишком измотанной.
Из всего, что он натворил за шестнадцать лет жизни Келси, это оказался его самый подлый и эгоистичный поступок! Может, он и не собирался ни в кого стрелять (Келси была в этом уверена), но все равно, то, что он сделал, – ужасно!
Он погубил их будущее!
– Гад! – гаркнул стоящий рядом с ней мужчина, и толпа всколыхнулась.
Копы растерялись. Они были заняты своей работой и не чувствовали ярость Келси, постепенно охватывающую остальных людей.
Народ начал теснить шеренгу полицейских. Из мирных горожан они превратились в нечто враждебное, охваченное праведным гневом и очень опасное.
Это были уже не пассивные наблюдатели, а самая настоящая стая.
Келси увидела ужас на лице своего отца.
– Нет-нет-нет-нет! – выкрикнула она, пытаясь совладать с собой, разорвать связь между своей собственной энергией и флюидами толпы.
Ведь именно она, Келси, переплавила равнодушных зевак в единое целое и придала форму собственному бешенству…
Келси сделала несколько резких коротких вдохов, устроив себе гипервентиляцию. Головокружение угасило ее ярость. Полицейские, отрывисто выкрикивающие приказы, довершили дело – и стая быстро распалась.
Люди откатились назад, но папа до сих пор казался Келси испуганным и растерянным.
И она наконец-то почувствовала, как на глазах накипают слезы.
Отца втолкнули в полицейскую машину.
Автомобиль медленно поехал к полицейскому участку, лавируя между зеваками, которые успели собраться на дороге.
Из банка начали выводить посетителей. Они выходили на солнечную улицу и ошеломленно моргали. Келси ощутила, как они мгновенно сцепились в отдельное племя, объединенное всем, что они пережили. Келси чувствовала их пошатнувшуюся уверенность в том, что мир логичен и предсказуем. В головах у них укоренялись ростки тысяч будущих кошмаров. Они спускались с крыльца, цепляясь друг за дружку. Все, кроме одного парня.
