— Время есть: если замок на горизонте показался, значит ближе к вечеру лорд будет. Только меда у нас совсем мало, что я приготовлю с такой крохой? — женщина достала из кладовки небольшой бочонок литров на пять, сняла крышку и показала мне золотистый мед, едва покрывающий дно и уже начавший засахариваться.
— Да, тут немного.
— Вот-вот. Хоть иди и по соседям одалживайся. Видимо, так и придется сделать. А цук — это вот… — Нира открыла крайний правый навесной шкафчик, в котором при первом знакомстве я заметил множество небольших и очень маленьких деревянных ларчиков с разными обозначениями, смысла которых я не понял, но мой нос и интуиция подсказали, что это специи. Нире пришлось привстать на цыпочки, чтобы достать с верхней полки самый большой ларчик. Откинув крышку, она показала мне пять кусков чего-то белесо-кремового, размером с мой кулак. — Это цук. Его нужно расколоть небольшим ножом, а потом эти кусочки смолоть на мельнице.
Ручную мельницу Нира мне тоже показала, а я, только глянув на нее, взял в руки этот самый цук. Очень уж он мне что-то напоминал. Поскреб его ногтем, лизнул палец и чуть не взвыл от понимания…
— Сахар!
— Как? — Нира нахмурилась, пытаясь понять, что я сказал. — Может, у вас он и назывался сакар, а у нас зовется цук. Его привозят с юга. Говорят, там он добывается из травы, что вырастает выше человека. Потом эту траву собирают, обрабатывают и получают цук, оттого он очень дорогой.
— Сахарный тростник, — тут же перевел я ее слова в понятные мне. — А почему из этого цука ничего сладкого нельзя приготовить?
— Как же?.. — удивилась Нира. — Его используют только с ковой, и никак иначе.
— А кова — это…
На этот вопрос я получил наглядный ответ в виде подсунутых под нос жаренных кофейных зерен.
— Это кова. Ее тоже в основном маги пьют. Горечь жуткая — пробовала я пару раз по молодости, — поэтому ее подают с меленым цуком и сливками. Больше цук ни для чего не используется.
— Ошибаешься, хозяюшка, используется. Хотя, если он так дорог, блюда из него влетят тебе в копеечку, но, если великий лорд не жаден, старания окупятся. Разрешишь мне приготовить пару блюд?
Нира с опаской кивнула, а я уже руки потирал в предвкушении работы.
— Так, прежде всего мне нужно знать, чем вы взбиваете крем?
— Что? Какой такой крим?
— Понятно, нет сахара — нет крема. Ладно. Жидкое тесто делают у вас? Ну там, блины, оладьи пекут? Это такое жидкое тесто, жарится на сковороде до румяной корочки.
— Солнечники ты имеешь в виду? Делаем. На праздник лета. Там яйца с солью нужно хорошо взбить, иначе солнечник будет тяжелым и не вкусным.
— Вот-вот, яйца и будем взбивать. А еще нужно цук намолоть в мелкий песок.
— Ладно, — Нира взяла в руки тот кусок сахара, что я держал. — Одного хватит?
Я прикинул фронт работ и отрицательно покачал головой.
— Три, не меньше.
Нира даже немного побледнела, услышав мои требования, но безропотно выложила три куска на стол передо мной.
— Что еще надо? — мне показалось, я услышал в ее голосе усталую обреченность, и даже стало немного жаль женщину. Ну ничего, скоро это пройдет.
— Яиц десяток, только они должны быть холодными, а не свежими, иначе плохо взобьются. Творог жирный. Меленый цук. Масло. Если есть орехи — их тоже возьмем. Ну и специи всякие — это по ходу работы. А еще мне нужно мясо, если есть — кролик. Его мы приготовим в горшочке, замариновав с медом.
— Хорошо, а что еще ты будешь делать, кроме кролика?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, и замер. Названия блюд, что я собирался приготовить, совершенно выветрились из моей головы. Рецепты были, а названий нет. Ладно, и без названий обойдемся.
— Прежде всего, мы сделаем тесто из творога и сахарные пирожные. Заодно покажу, что такое крем.
И закипела работа. Элия отнесла заснувшую малышку наверх, уложила ее и вернулась, чтобы помогать на кухне, а заодно присмотреться к тому, что я буду готовить.
Сначала я замариновал порционно порезанного кролика в меду, добавив к нему немного горчичного порошка и растительного масла. Должно было получиться неплохо. Потом занялся творожным тестом. Конечно, творог хорошо бы было протереть через крепкое сито, но у Ниры было только одно, для муки, и, на мой взгляд, оно было хлипковатым. Решетка его была сделана не из тонкой проволоки, а из нитей, напоминавших леску. Не спорю, для муки это годилось, но для всего остального — нет. Сделал себе пометку рассказать Нире, каким еще бывает сито. Пусть закажет какому-нибудь кузнецу, но это потом.
Вымешав творог с маслом и яйцом, я всыпал немного соли и уже смолотого Нирой сах… цука; пожарил небольшие круглые орешки, прежде чем отдать их Элии, чтобы она растолкла их в ступе. Потом я добавил в тесто муку, добиваясь нужной консистенции, и отправил его в холодную кладовую, чтобы полежало не меньше двадцати минут. От этого оно станет только лучше. После всего настало время яиц. Отобрав шесть штук, я быстро отделил желток от белка, собирая их в разные чаши. К тому времени Нира как раз смолола большую часть цука и подала мне ручную взбивалку для теста. К счастью, у этой взбивалки оказалось две насадки, на одной металлические полые лепестки были чуть гуще, вот ее я и выбрал. Начав сложный процесс взбивания, я смутно вспоминал, что в моей прошлой жизни для этого существовало что-то другое, так что крутить ручку не было необходимости, но прошлое осталось в прошлом, и возврата туда не будет.
Постепенно добавляя цук к белкам, я все же взбил крепкую пену, хотя сам вспотел изрядно. Пекарской бумаги у Ниры не оказалось, но я нашел выход, использовав тонкий пергамент. Смазав пергамент маслом, я устелил им противень и с помощью двух ложек выложил взбитые белки. Конечно, можно было противень просто мукой присыпать, но в данном случае мука могла подгореть, а это придаст пирожным горьковатый привкус, что было крайне нежелательно.
Нира показала мне, как установить печь на не самый сильный уровень жара, и я подождал, пока она разогреется как следует, раскатывая творожное тесто на два равных коржа. Как только температура в отделении для выпечки стала приемлемой, я поставил туда цуковые пирожные.
Одну часть творожного теста я разрезал на квадратики. В один угол тестового ромбика положил немного орехов с цуком, завернул, образуя рогалик, смазал сверху желтком и выложил на противень. Вторую часть теста разделил еще раз пополам. Одну, раскатав, посыпал цуком, добавив к нему щепотку корицы, а для второй смешал цук с имбирем и тоже равномерно посыпал этим раскатанное тесто. Потом я эти два подготовленных куска закатал рулетом и нарезал кусочками в два пальца длиной. Получившиеся мини рулетики двух видов я вновь поделил пополам. У одних защипнул нижнюю часть, оставив верх таким, как есть, а другие просто поставил на «попку» и надавил сверху ладонью, получая этакие спиральки-завиточки. Оба противня с творожным тестом также отправились в духовку, благо отделения были хорошо изолированы, так что цуковым пирожным ничего не угрожало.
— Осталось совсем немного, — произнес я, вытирая пот со лба. — Творожное тесто должно постоять около получаса, потом мы его вынем, помажем медом и посыплем сверху орехами. Пока же будем делать крем.
Смешав неполный стакан молока с цуком, я довел это все до кипения и отставил в сторону, убедившись, что цук растворился. Потом оставшиеся желтки смешал с двумя ложками простого молока и начал постепенно вводить в них сладкое, взбивая. Когда масса стала однородной, я вылил все в кастрюльку, в которой кипятил молоко, и вернул на горячую плиту, заваривая до загустения. Как только мой крем достиг нужной консистенции, я снял его с плиты и отставил в сторону — охлаждаться. Пока крем остывал, я смешал масло с сахаром, тщательно растирая их до нежной воздушной массы, а потом добавил туда готовые желтки и вновь все хорошенько перемешал.
— Крем готов, — возвестил я и, чуть отстранившись, позволил женщинам попробовать получившуюся массу. Глаза их загорелись восторгом, как только они почувствовали вкус, так что я был уверен — рецепт приживется, несмотря на дороговизну цука.
