Эдмунд чуть было не спросил «зачем?», но вовремя спохватился и только поинтересовался:

— А она меня услышит?

— При чем тут «услышит», «не услышит»! — рассердился василиск. — Ты что думаешь, я не знаю, что говорю?

И он раздраженно заворочался в своей огненной ванне.

Ни о чем больше не спрашивая, Эдмунд помчался выполнять то, что ему было велено.

Как только он начал смеяться, горное эхо подхватило его смех и усилило до такого мощного грохота, будто хохотала целая толпа исполинов.

Драконша, спящая на солнышке, проснулась, увидела Эдмунда и спросила:

— Над кем это ты смеешься?

— Над тобой! — ответил Эдмунд.

Драконша, как и все на свете, не выносила, когда над ней смеются. Она некоторое время терпела, но вскоре терпение ее лопнуло, и она поползла в гору. Двигалась она медленно и неуклюже, потому что очень отяжелела от всего съеденного. Тяжело дыша и изготовясь к прыжку, она рявкнула:

— Прекратить смех! — да так злобно, что Эдмунд сразу замолчал, решив, что это был последний смех в его жизни.

Тогда из недр горы раздался голос василиска:

— Он смеется над тобой! Ты сожрала своего собственного сына! Проглотила вместе с городом собственного ребенка! Ха-ха-ха!!!

Тут и Эдмунд нашел в себе силы хихикнуть. Подхваченное эхом, хихиканье прозвучало как раскат грома.

— Что-о-о?! — вскричала драконша. — Проглотила дракиндера?! Какой ужас! Что я наделала! Сейчас я выплюну все обратно! Сейчас!

Она напряглась, кашлянула — и в ту же минуту на склоне горы появился город!

Эдмунд побежал к василиску за новыми указаниями, и тот сказал ему, что делать дальше. И вот, не успела драконша обследовать выплюнутый город, чтобы отыскать своего ребенка, как услышала жалобный вопль из глубины горы. Это Эдмунд по распоряжению василиска изо всех сил щипал дракиндера за хвост, торчащий из круглой дыры и нацепленный на железный крюк.

Услышав вопль, драконша сама завопила:

— Где мой ребенок?! Что с ним?!

Сузившись, она начала протискиваться в туннель, откуда слышались крики детеныша, которого Эдмунд продолжал щипать за хвост. От сужения тело ее удлинилось, и когда голова ее достигла пещеры, хвост все еще оставался снаружи. Эдмунд поднял отодвинутую железную крышку и спрятался за ней как за щитом, придерживая ее одной рукой. Другой рукой он в последний раз ущипнул дракиндера и отцепил кончик его хвоста. Взгляд драконши упал на отверстие в тот самый момент, когда освобожденный хвост исчезал в нем вместе с последним воплем.

Как бы мы ни осуждали драконшу за ее злодеяния, мы все же должны признать, что она была очень любящей матерью. Она сунула голову в отверстие и устремилась вниз, за своим ненаглядным малюткой.

Эдмунд наблюдал, как вслед за головой драконши исчезало в глубине все ее бесконечно длинное суставчатое тело, похожее на поезд из тысячи вагонов, ползущий из Германии в Англию через Францию и пролив Ламанш. Это уползание продолжалось всю ночь. Когда последнее сочленение ее хвоста исчезло в дыре, Эдмунд опустил на нее железную заслонку.

По доброте сердечной, о которой я уже не раз говорила, ему было приятно думать, что драконша и ее сынок будут отныне и во веки веков иметь столько любимой пищи, сколько им захочется.

Поблагодарив василиска за все, что тот для него сделал, Эдмунд отправился домой. Быстренько позавтракал и успел в школу к первому уроку. Он бы, конечно, опоздал, если бы город остался на своем прежнем месте, на равнине, омываемой рекой. Но теперь город находился там, где его выплюнула драконша, — на склоне горы.

— Явился, — сказал учитель. — Отвечай, где ты вчера болтался целый день?

Эдмунд всё рассказал, и учитель тут же нещадно высек его розгами за то, что он лжет.

— Но это правда! — настаивал мальчик. — Драконша проглотила наш город! Неужели вы ничего не заме…

— Чепуха! — прервал учитель. — Была сильная гроза и небольшое землетрясение, вот и всё.

— Да нет же! — уверял Эдмунд, который всегда стремился доказать свою правоту, даже в самых безнадежных обстоятельствах. — Как же вы тогда объясните, что город теперь лежит на склоне холма, а не на равнине?

— Город всегда лежал на склоне холма! — заявил учитель.

И весь класс согласился с учителем, потому что какой смысл соглашаться с человеком, которого так часто секут розгами?

— Да вы взгляните на карту! — не желал сдаваться Эдмунд.

— Ну и что? — сказал учитель и взглянул на карту, висящую на стене.

И все взглянули.

И Эдмунд тоже взглянул.

На карте был изображен их город, лежащий на склоне холма!

Эдмунд понял, что пребывание в желудке у драконши так потрясло город, что исказило даже его карты. А учитель снова высек Эдмунда, объяснив, что на этот раз он наказывает его не за то, что тот лжет, а за его отвратительную привычку стоять на своем, приводя при этом самые дурацкие доказательства. Вот какой это был недоверчивый и несправедливый учитель, и как вам повезло, что ваши родители отдали вас учиться в другую школу.

Эдмунд все же решил доказать свою правоту и на следующий день предложил всем желающим пойти с ним в горы и познакомиться с василиском.

Но василиск заперся изнутри и никого не пустил. Так Эдмунд и не смог ничего доказать. И со всех сторон на него посыпались упреки, что он всех дурачит, всем морочит голову, втирает очки, вешает лапшу на уши. Единственный, кто ему полностью поверил, была его бабушка. Она всегда считала его самым правдивым и самым добрым мальчиком на свете.

Все же кое-какую пользу Эдмунд извлек из всей этой длинной истории. Он стал гораздо серьезнее относиться к учебе, поступил в техникум и выучился на слесаря. Он мечтал, что сумеет подобрать ключ от двери, за которой живет василиск и узнать еще много такого, о чем никто не знает.

Много лет прошло с тех пор. Эдмунд стал искусным слесарем, уважаемым человеком, добрым отцом семейства, но так никогда и не смог подобрать ключ от волшебной двери.

Принцесса и сын садовника играли на задворках парка.

— Ты кем хочешь стать, когда вырастешь? — спросил мальчик.

— Я хочу стать твоей женой, Том, — призналась принцесса, — если ты, конечно, не против.

— Ничуть не против, — сказал мальчик. — Только бы найти свободное время для женитьбы.

Дело в том, что сын садовника мечтал, когда вырастет, стать поэтом, моряком, премьер-министром и при этом еще непременно инженером и ученым. А пока он был лучшим учеником в классе и особенно увлекался историей и географией.

Принцесса же, Мария-Анна, была просто милой девочкой, которую все любили, и она всех любила, даже своего дядюшку Джеймса, которого многие недолюбливали. Особыми способностями она не отличалась, но была прилежной и старательной. А когда человек старается, то часто добивается успеха.

Еще принцесса очень любила животных. Никогда не сердилась на гиппопотама, когда тот, прыгая по комнате, нечаянно разбивал ее куклу; никогда не забывала накормить носорогов, которые жили в небольшой клетке на заднем дворе. Больше всех Мария-Анна любила слона и иногда, если няня не видела, брала его с собой в постель. Слон нежно обнимал ее за шею хоботом и утыкался мордочкой принцессе прямо в ухо.

Если всю неделю девочка вела себя хорошо (а она, как всякий ребенок, иногда и шалила, и капризничала), няня разрешала ей пригласить в среду (в этой стране среда была последним днем недели) всех именитых друзей на целый день. Когда маленькие графы и графини, герцоги и герцогини, бароны и баронессы, наигравшись и съев рисовый пудинг, мыли руки и личики, няня обычно спрашивала:

— Ну, и куда же мы сегодня пойдем? — словно не знала, каков будет ответ.

А ответ всегда был один и тот же: