Я показал ребятам свои прививки, которые держал до этого в секрете.

— В чем же дело? — огорченно спросил Рудик.

Я объяснил:

— У некоторых растений прививка удается только в строгом порядке: быть ему подвоем или же привоем. В. наших опытах абрикосу быть подвоем.

— Но если прививать черемуху на абрикос, он ведь от этого не изменится? — удивленно спросил Рудик.

— Он не станет холодоустойчивым? — в тон ему спросил Юра.

Я объяснил друзьям:

— Растение может в равной степени измениться как под действием подвоя, так и привоя. Вот почитайте эти страницы у Мичурина, — и я раскрыл им его однотомник на «Учении о менторах».

Много полезного дала им эта книга. Опыты их стали еще более оригинальными.

Раз прихожу на участок, а друзья там пляшут, песни поют, радуются.

— Что, у вас произошло? — спросил я.

Они наперебой стали мне рассказывать об огуречной траве, которая не оправдала наших надежд и росла у нас почти на правах сорняка — без «прописки», без определенного места. Мы все удивлялись, как это украинцы кладут ее в салат вместо огурцов? Но Рудика с Юрой она толкнула на неожиданный эксперимент. И хотя огуречная трава и огурец — растения из разных растительных семейств, прививка удалась: на огуречной траве у них росло молодое растеньице — огурец.

— Что-то будет? Что-то получится? — радостно спрашивал Юра.

— Я думаю, что будет у нас «травоогурец»! — сказал Юра. Он замахал руками и запел на высокой ноте:

«Какая-то доля правды есть в розовых надеждах у мальчиков, — думал‘я. — Если опыты с огуречной травой и огурцами продолжать в ряде поколений, то есть собирать от прививочных растений семена, высевать их и опять прививать, и так много раз, то удача должна быть. И, может быть, что-то получится оригинальное…»

Вслед за неожиданными результатами этого опыта Рудик с Юрой снова удивили всех.

Когда-то мы из Заречного парка принесли на пришкольный участок маленький кустарник с простыми и отчасти сложными листьями и синими цветами. Несмотря на то, что время для пересадки было неподходящее, растение у нас хорошо прижилось.

Юннаты расспрашивали меня, что это за растение. Я принес определитель, и мы вместе стали его определять. Цветок сростнолепестной, лепестки — синие, тычинок — пять, плод — ягода, листья — простые и сложные, стебель — вьющийся полукустарник. И мы скоро нашли, что это красный горько-сладкий паслен. Относится это растение к семейству пасленовых.

Я стал перечислять растения семейства пасленовых:

— Паслен черный — травянистое растение, сорняк, ядовит. Дурман — лекарственное растение, ядовитое. Белена — лекарственное растение, ядовитое. Белладонна — тоже ядовита. Это наши европейские растения. А есть еще переселенцы из Америки: табак — ядовитое растение, содержит яд никотин; картофель, помидоры — тоже ядовиты… Физалис, баклажаны, перец — все ядовитые…

Ребята смотрели на меня и недоумевающе спрашивали:

— Как ядовитые? Ведь некоторые из них едят?

— Картофель ядовит только сырой, в нем имеется яд солонин, — объяснил я. — Вареный или жареный он не ядовит. Дело в том, что при варке молекулы яда разрушаются… Так же и помидоры: листья у них ядовитые (их не едят даже вредители), а зрелые плоды не ядовиты… У растений этого семейства есть алколоиды — вещества, сильно действующие на нервную систему. Поэтому листья табака курят, кой-кто нюхает табачную пыль — нюхательный табак. Другие жуют табак, кладут его за щеку, сосут и проглатывают сок. Никотин, всасываясь в кровь, пьянит и возбуждает человека. Это расшатывает нервную систему и ослабляет организм. В общем, яд — есть яд, только вот не все курильщики это понимают…

Смотрю, двое-трое юннатов стали отплевываться и кашлять. Я сделал вид, что не заметил этого, и подумал: эти, если пробовали, то уж больше-то курить не будут.

А Рудику с Юрой, конечно, было не до куренья. Они стояли и перемигивались: у них родилась новая идея. И вот сегодня, рассматривая их новый эксперимент, я вспомнил, как они толкали друг друга в бок и о чем-то шептались.

На грядке несколько помидоров были прикрыты стеклянными банками. На каждом помидоре привит маленький зеленый черенок — веточка красного кисло-сладкого паслена. Паслен стал прирастать. Хозяева опыта, улыбаясь, смотрели на меня.

— Итак, экспериментаторы, что у вас предполагается?

— Да вот многолетний помидор решили вырастить, — ответил Рудик, — чтобы его можно было разводить безрассадным способом.

Я посоветовал:

— Когда прививки окрепнут и вы снимете с них банки, то оборвите листья у веток паслена. Тогда его плоды перейдут на полное питание помидора. От этого будет больше изменений в плодах и семенах. Вот тогда-то при посеве новых семян паслена, может быть, получатся вегетативные гибриды — паслено-помидоры, о чем вы и мечтаете.

Слушая мои слова, ребята согласно кивали головами.

Вскоре друзья придумали новое «чудо»: они решили срастить два стебля — картофельный и подсолнечный.

— А в этом опыте какая у вас идея скрыта? — спросил я.

— Вывести новый сорт картофеля, — ответил Рудик.

— Картофель с маслом, — полушутя сказал Юра. — Сварим картошку, и масла не надо: оно уже там будет.

Готовый ко всяким чудесам, я всего мог от них ожидать, но только не этого! Какие смелые мечты у этих малышей!

— Допустим, будет по-вашему. Сварили вы картошку, по масло легче воды — всплывет и будет наверху, — пошутил я.

Друзья переглянулись.

Я обнял их за плечи и сказал так же шутливо:

— Не грустите, выход есть. Люди ваш картофель будут печь, жарить и тушить.

И мы все вместе засмеялись.

— Ну, а как вы его назовете? Вы придумали название?

— Да, из двух слов: «маскар» — масляный картофель, — сказал Рудик. Он протянул мне большой лист бумаги. На нем была аккуратно нарисована схема сращения картофеля с подсолнечником и стрелками обозначено движение масла от листьев подсолнечника в картофельные клубни.

— Прочитайте, — попросил Рудик, указывая пальцем на объяснение под схемой.

Вот что я прочитал:

«В листьях, под действием солнечного света и других условий, из воды, углекислого газа, минеральных почвенных солей вырабатываются органические вещества: белки, жиры и углеводы.

Чтобы масло, выработанное листьями подсолнечника, не ушло вверх к своим семенам, а попало бы в картофель, мы у подсолнечника срежем цветок. А чтобы оно не ушло вниз к своим корням, мы срежем стебель подсолнечника ниже места сращивания его с картофелем. Так мы заставим подсолнечник отдать свое масло картофелю на рост клубней…

Если такие опыты повторять много лет, тогда само картофельное растение будет вырабатывать масло».

Возвращая опытникам схему, я сказал:

— У вас, оказывается, написан целый научный трактат? Молодцы!

Рудик скромно потупился, потом произнес:

— Мы еще думаем проводить опыты на других растениях — вводить в стебель шприцем сахар, мед…

Только мне стоило отойти от друзей, как я услышал чей-то ехидный голос:

— А вы в стебель картофеля введите еще куриные яички. Выкопал осенью и, пожалуйста, яичница с картошечкой!

Я обернулся. Раскачивая на шнурке футбольный мяч, перед юннатами стоял их одноклассник Митя Ляпин, или Ляпа, как звали его ребята.

Обидевшийся на бесцеремонное вмешательство, Рудик высокомерно оглядел его с ног до головы и сказал сердито:

— А ты бы пришел на готовенькое — на глазунью с картошкой?

— Вы еще и недовольны моим предложением? — со смехом спросил Ляпа и, паясничая, воскликнул: — Ваше счастье, что вы живете не в средние века, а то инквизиторы сожгли бы вас на костре! Ишь чего придумали — уколы растениям делать!

Рудик, продолжая обижаться, буркнул:

— Шприц еще сам Мичурин применял.