- Ах, боги! – вскрикивает Келей, а потом судорожно всхлипывает.
Нет, не больно. Но так восхитительно ужасно горячо! Стенки его пещерки послушно растягиваются под напором каменной плоти. Обволакивая ее, гостеприимно обнимая. И теперь уже у дракона вырывается судорожный вздох. Он замирает, чтобы уровнять дыхание. Он еще не полностью вошел. Только наполовину. Не замечает, как сжимают его плечи руки Келея, оставляя почти кровавые следы.
Юноша не выдерживает. Со всхлипом, сам, насаживается полностью. Глаза, опушенные веером длинных ресниц, широко распахиваются. И вдруг тело его обмякает под Ладоном. Он словно теряет сознание. Ресницы дрожат, из уголка правого глаза скатывается маленькая слезинка. Ладон наклоняется к нему и бережно подхватывает ее губами.
- Глупыш… - шепчет он почти с нежностью. – Зачем так поторопился?..
Руки юноши слабо обнимают его. Он тяжело, судорожно дышит. Грудь его бурно вздымается. А потом дрожащими ногами он снова обвивает его талию, прильнув так тесно, что у Ладона перехватывает дыхание. Улыбается ласково, призывно, нежно… Облизывает губы вновь. Тянется за его поцелуем…
И дракон жадно приникает к его устам, подобно страждущему в пустыне, набредшему на источник свежей хрустальной воды. Язык ураганом врывается в его рот, но не для того, чтобы покорить. А для того, чтобы подарить ласку.
Келей задыхается. Упирается ладонями в его грудь, отстраняется и шепчет:
- Двигайся…
И дракон начинает послушно двигать бедрами, раз за разом плавно проникая в него. Это похоже на то, как если бы Келей сидел в лодке, и волна несла его, одна за другой, подхватывая на свои белоснежные гребни… Плавно, не спешно, мягко, даже нежно…
И он благодарен Ладону.
Обвивая его шею руками, он преданно заглядывает в золотые глаза и шепчет с ласковой кроткой улыбкой:
- Ты знаешь… Люблю тебя.
========== Глава 33 ==========
Веки были ужасно тяжелыми. Не хотели открываться. Келей с трудом приподнял ресницы, тут же заморгав от солнечного света. В комнату влетал в раскрытое незашторенное окно свежий ветерок с моря. Приятно обдувал все еще разгоряченное тело. И хотя в спальне было прохладно, до сих пор стоял этот тяжелый возбуждающий запах секса. В голове было мутно. Юноша попытался пошевелиться, и все тело отозвалось мгновенной болью, особенно где-то в области поясницы, вырвав у него тихий стон. Бледная рука тут же прижала его к кровати, надавив легонько на живот. Келей вздрогнул и послушно лег снова, закрыв глаза и прислушиваясь к равномерному ритму дыхания Ладона, прижимаясь к его горячему боку. Он прокрутил в голове вчерашние события, уже ощущая, как к щекам приливает кровь. Удивительно, но он все еще мог краснеть после всего случившегося. Видимо его грозный любовник посчитал это забавным, потому что Келей услышал тихий смешок Ладона. А потом его рука осторожно откинула со лба прядь каштановых волос. Келей спрятал лицо у него на груди, перекинув через нее руку, и попытался притвориться спящим. Ладон милостиво это ему позволил и щедро сделал вид, что поверил.
После того его собственнического поведения за ужином, Келей не раз еще боролся с его замашками дракона. Скорее из опасения, что Ладон привыкнет, чем из негодования. Куда бы он ни пошел, что бы он ни делал, Ладон всюду сопровождал его, в лучшем случае позволяя юноше вообще куда-то идти. А потом Келей привык. Смирился. Даже обрадовался. Всегда находиться с драконом, каждую минуту своего существования, - это представлялось для него наиприятнейшей перспективой. И сидеть у него на коленях, было несложно привыкнуть. И есть с ним из одной тарелки, тоже. И спать с ним – о боги, - величайшее удовольствие. Ладон внял его притворным мольбам. Не заставлял его больше спать в его пещере. Даже сам перешел в дом. И чтобы иметь возможность присматривать за своим драгоценным сокровищем, почти постоянно теперь находился в человеческом облике. Уходя в море, как и прежде, оставлял его ждать на берегу, но был там недолго, и у Келея складывалось такое впечатление, что дракон даже из-под воды за ним наблюдает. Такое неусыпное внимание ужасно льстило его самолюбию.
Он постепенно привык к тому, что засыпает и просыпается в его объятиях. И вскоре уже даже не помнил, как раньше обходился без этого. Все больше и больше он убеждался в том, что рядом с Ладоном его держит не сделка. Хотя… Он это знал уже давно. И вообще, уже больше не было у него поводов отрицать очевидное.
И результатом всех этих размышлений, - а времени подумать у него было даже более, чем предостаточно, - стало вчерашнее утро. После которого он вырубился на весь день и всю ночь. Никогда еще Келей так не изматывался, даже на ежегодных состязаниях в честь златокудрого Аполлона. Опытность Ладона заставила его крепко призадуматься. И он пришел к выводу, что дракон тоже не в ладушки играл, пока гулял по свету. Это вызвало у него жгучую ревность. А с другой стороны, все эти его интрижки были бог знает сколько лет назад. К кому же теперь ревновать? К тому же, он твердо знал, что один лишь владеет сердцем дракона, причем в самом прямом смысле.
Сердцем дракона, но не Ладона…
Он тихонько вздохнул. Он помнил, что сказал вчера. Но вспоминать, как отреагировал Ладон, у него не было сил. Да и в принципе, не имело это больше никакого значения после того, что произошло. В любом случае, он все равно никуда от него не денется. Теперь уже об аметистовой серьге с изумрудами он думал с благодарностью. Забыв, что «спит», Келей потянулся и потер мочку уха, легонько проведя по серьге пальцем почти с нежностью. Знак Ладона… Как же приятно знать, что он теперь принадлежит ему. Это было прекрасно.
Неожиданно его руку перехватили и поднесли к горячим губам. Юноша поднял голову, почувствовав на себе жадный золотой взгляд. Несмело улыбнулся и, не сдержавшись, поцеловал Ладона в подбородок, потянувшись вперед. В ответ его обняли крепче, прижимая к себе.
- С добрым утром, - Келей шевельнулся, проведя пальцем по его груди, и смущенно закрыл глаза.
Ладон не ответил. Просто прижал его пальчики к своим жарким губам и больше не отпускал.
Вернулись ощущения реальности, как бы он этого не хотел. Чувство голода захлестнуло с головой. А еще ужасно хотелось принять ванну, потому что между ног все саднило. Но покидать гостеприимные объятия не хотелось.
Бездумно лаская ладонью горячую кожу, он просто наслаждался всеми этими ощущениями. Но нужно было встать.
Вздохнув, Келей приподнялся, поморщившись от легкой боли. Поясницу обожгло огнем.
- Лежи, - Ладон снова укладывает его на подушки, нависнув над ним. Длинные белые волосы щекочут лицо. Приятно.
Келей улыбнулся слегка. Обвил руками его шею.
- Я хотел искупаться, - пробормотал он смущенно.
Ладон кивнул и осторожно поднял его. К удивлению юноши на полу уже ждала бадья с водой, правда она немного остыла. На столе – поднос с завтраком. Ладон опустил его в огромную бадью. Теплая вода приятно ласкала тело. Сам дракон уже был одет в свои привычные белые штаны, и пах как обычно морем и свежестью. Юноша облегченно расслабился и закрыл глаза. Открыл только когда почувствовал у своих губ прохладную ягоду винограда. Он послушно приоткрыл рот и проглотил ее, с благодарностью посмотрев на дракона. Тот сидел рядом на корточках, с тарелкой, на которой лежали спелые гроздья винограда, и с улыбкой наблюдал за ним. Он скормил ему почти целую кисть. Келей был очень голоден, но не настолько, чтобы не заметить, как удивительно заботлив сегодня Ладон.
Он даже помог ему искупаться к его великому смущению, а потом унес в другую спальню, в деталях повторяющую предыдущую. Там на постели были свежие простыни. Поднос с едой дракон забрал с собой. Сам накормил Келея, которому было все еще непривычно видеть такое проявление заботы с его стороны. А потом юноша снова нежился в его объятиях, отогреваемый вниманием, лаской и уютом. Со вздохом прижимаясь к горячей груди, свернулся в его объятиях маленьким трогательным клубочком, прислушиваясь к биению сердца. Сегодня Ладон был такой спокойный, такой… умиротворенный. И Келею нравился такой Ладон. Словно дракон, наконец, обрел покой. Он был сегодня удивительно молчалив, но каждое его прикосновение, взгляд и загадочная улыбка, почти не сходящая с губ, говорили за него все, что Келею требовалось знать. Его прикосновения были трогательно нежны и осторожны. Взгляд горел непривычной заботой. О да, по-прежнему Келей мог видеть в них эту извечную драконью жадность, лихорадочную одержимость и страсть, но вместе с тем, в них удивительным образом сочеталась еще и нежность. А улыбка просто заводила. Все время хотелось приподняться и поцеловать ее, почувствовать своими губами. Она была загадочной, манящей, задумчивой и даже… мечтательной? В это с трудом верилось.
