— Скажи Его Величеству, что я приду, — холодно произнес Себастьян и вышел из комнаты.

Он пересек лестницу в три гигантских прыжка и, оказавшись наконец в спасительных стенах своей добровольной темницы, что по ошибке почему-то звалась его покоями, ничком упал на кровать, зарывшись лицом в подушку.

Он не собирался корить себя за то, что только что делал. Он, пожалуй, даже был благодарен этому безызвестному юноше за секундную вспышку забвения, за сладкое забытье, за один лишь краткий миг…

Сев на постели и уставившись невидящим взглядом в окно, за которым уже сгущались сумерки, Себастьян поднес к лицу руку и с недоумением коснулся своей щеки. По ней ползла маленькая слезинка.

— Будь ты проклят… — сухими губами шепнул герцог.

Он не плакал ни разу за всю свою долгую жизнь… А сейчас? Сейчас?

— Ты своего добился, слышишь?! — рявкнул Себастьян. — Я чувствую, демоны бы тебя забрали!

И сейчас он отдал бы все на свете за возможность вернуть свою ледяную броню, за возможность не ощущать эту острую боль, гложущую сердце, эту сосущую пустоту, разъедающую изнутри и точившую его день за днем. Он исхудал, под глазами залегли глубокие тени, он почти ничего не ел!

С яростью швырнув подушку на пол, Синдарилл замер и глубоко вдохнул.

— Ненавижу тебя.

«Или себя?» — тут же пропел ехидный голосок внутри.

— Заткни пасть, — хрипло произнес Себастьян.

Ну вот он и сошел с ума окончательно. Разговаривает сам с собой…

Сделав еще один глубокий вдох, герцог попытался собраться с мыслями.

На душе было мерзко. Может быть, и зря он не сдержался сейчас в гостиной, позволив своим иллюзиям и мечтам завладеть им на краткий миг. Стало еще хуже, еще больнее, еще гадливее на душе. Он не сомневался — пройдет неделя, и он лишится рассудка. Разве так можно, разве это справедливо?! Ни разу в жизни не любить, отчаяться, думать, что не способен, не в состоянии… И вдруг так резко, так внезапно, сметая все на своем пути, нежданно-негаданно… до боли, до безумия, до крайностей, до… смерти… влюбиться. И в кого?!

Ничего, недолго ждать осталось. Он так устал за эти полтора месяца, так отчаялся и потерял всякую надежду, что уже не сомневался, что однажды, закрыв глаза, чтобы забыться на несколько часов тяжелым, мучительным сном, он уже не проснется. И надеялся, что это вечное забвение принесет ему облегчение.

========== И весь мир рухнул в одночасье ==========

Лейто стоял перед статным высоким блондином с царственной осанкой, преклонив одно колено. Его Величество неторопливо подошел и протянул ему руку для поцелуя. Юноша охотно прижался губами к холеным пальцам, задержав поцелуй на несколько секунд дольше установленного этикетом.

Лес мягко отобрал у мальчика руку и приподнял его голову за подбородок.

— Итак, Лейто, обрадуй своего короля и скажи, что мой герольд принес мне хорошую новость.

Щеки юноши покрылись легким румянцем, он медлил с ответом, и король понимающе усмехнулся.

— Принес, мой повелитель, — ответил он наконец. — Его светлость, герцог Синдарилл, ответил согласием.

— Долго тебе пришлось убеждать его? — не по-королевски хихикнул Лес.

— Боюсь, что с его светлостью я потерял счет времени, — в тон ему шутливо ответил юный герольд.

Король милостиво кивнул, задумчиво посмотрев на мальчика, но в это время в комнату вошел высокий бледный юноша, чей возраст определить было просто невозможно. Сказать можно было лишь одно: он был сказочно, невероятно, крышесносно прекрасен. Длинные черные волосы, убранные назад шелковой лентой, чтобы не мешались, пронзительные глаза цвета первой весенней листвы, бледно-розовые губы, стройная фигура… И каждый шаг подобен очередному па танца. Само воплощение изящества и грациозности. Но лицо хранило серьезное выражение, если не сказать суровое. Взгляд зеленых глаз, пробирающий до самый костей, скользнул по коленопреклоненному герольду и остановился на короле.

— Лес, тебе еще не недоело совать свой нос в дела, тебя явно не касающиеся? — поинтересовался он прохладным тоном.

— Я король, любовь моя. Все дела, которые происходят в моем королевстве, касаются меня лично. Тем более дела моих друзей, — обворожительно улыбнулся юный правитель, мгновенно забывая о своем посланце при виде ненаглядного таэ.

Подойдя к Тейту, Лес властно притянул его к себе за талию, целуя за ушком, кончик которого был лишь самую малость заострен.

— Не трогай, — фыркнул полукровка, недовольно отстраняясь, — еще день.

— Ты само целомудрие, радость моя, — пробормотал король, но руки послушно убрал и обратился к своему герольду. — Спасибо, Лейто, ты можешь быть свободен. Возьми это в качестве моей… благодарности.

Лес подошел и, сняв с указательного пальца золотой перстень, протянул его мальчишке.

Герольд еще раз поцеловал его руку, на этот раз не решившись продлить поцелуй на глазах вспыльчивого королевского таэ, и поспешил ретироваться из покоев.

— Ну и что ты задумал? — поинтересовался Кречет, опускаясь в свое любимое кресло у окна. — Уверен, Себастьян не скажет тебе спасибо в любом случае.

— Знаю, — ухмыльнулся король. — Он у нас мрачный тип.

— Полная твоя противоположность! — выразительно закатив глаза, заявил Тейт. — Был бы ты хоть вполовину так же уравновешен, спокоен и собран, как Синдарилл.

— Уравновешен? Ты Сина называешь уравновешенным? — мгновенно надулся Лес, приобретая сходство с ребенком, которому не купили желанную игрушку или отобрали конфету. И не скажешь, что этот юный блондинчик и есть король Дайлата. — И вообще… Чего это столько комплиментов в его адрес, а? — Он ревниво прищурил голубые глаза.

Кречет снова выразительно фыркнул, откидываясь на спинку кресла.

— Ты такой ребенок, Лес… Не ревнуй. — Он тоже прищурился и вдруг улыбнулся краешком чувственных губ. — Хотя… знаешь, твой друг действительно мне очень нравится…

— Тейт! — прорычал король.

— Молчу, молчу! — рассмеялся дроу, подходя к своему возлюбленному и обнимая его за шею. — Не сердись, Лес. И не хмурься. А то морщины появятся. Ты же так печешься о своей внешности…

— Да уж, я ведь не цвету вечной юностью, как некоторые! — ревниво фыркнул король, но тут же растаял, потянувшись за поцелуем.

Черный костюм сидел на нем как влитой. Волосы влажно поблескивали в свете тысячи свечей, непослушными вихрами стоя на затылке. Состояние было ленивое, усталое, даже, пожалуй, сонное. Бал-маскарад был отличной идеей, если так подумать. Себастьяна, конечно, узнавали даже в маске и плаще, но не докучали ненужным вниманием, как обычно.

На бал он опоздал почти на час. Само мероприятие проводилось в главной оранжерее замка, где под открытым небом показывали веселые представления приезжие актеры, акробаты и циркачи. Шустрые лакеи скользили в толпе гостей, разнося сладости и вина. Дамы с глубокими декольте щеголяли бриллиантами и другими самоцветами, выискивая очередную жертву на эту ночь. Мужчины тоже не отставали от своих спутниц на вечер, разнообразие костюмов просто поражало воображение. Десятки сладких парочек ютились по углам и нишам. В небе взрывались салюты, из разных углов сада доносились сладкие мелодии, очаровывая слух. Оранжерея была украшена разноцветными лентами и иллюзиями придворных магов. Все знали, что Лес, как никто другой, умеет создавать подобные приемы. Что он устроил на двадцатипятилетие своего возлюбленного таэ… Вся столица до сих пор шепталась о непозволительной даже по меркам Анкалимэ роскоши. Парад, иллюзии, фокусы, представления, украшения, роскошные подарки… Он очень напряг своих придворных волшебников по такому случаю. Для своего брата пел сам Ллиринеэль. И сегодня дроу тоже почтил дворян своим вниманием, исполнив невероятно трогательную, щемящую и такую нежную серенаду, что Син сам чуть не пустил слезу.

Он наблюдал за праздником, стоя в тихом углу и держа в руках бокал искристого кентерлейского вина. Ни с кем не разговаривал, стоял молча и смотрел на сцену. Черная бархатная маска закрывала половину его лица, черный плащ скрадывал линии фигуры. Мрачной статуей он застыл в тени деревьев, слушая музыку, смех и веселые крики.