прицеп, чтобы спасти все наши ценности, включая стеклянную банку, в которой хранились все наши деньги (я до сих пор не верю банкам). Так что мне, словно

бурлаку на Волге, пришлось волочить за собой этот огромный прицеп, обмотавшись двумя цепями. Приложив все силы, я умудрился докатить этот чертов прицеп

до сухого места вдали от побережья. Часть нашего имущества была повреждена в тот день, включая любимые моей женой коллекционные рисунки лошадей, которые

висят теперь на наших стенах в водяных разводах. Но в целом, большая часть имущества осталась нетронутой.

Таща на себе прицеп, я слышал, как по громкоговорителю представитель национальной гвардии предупреждал людей о наводнении и предлагал помощь в транспортировке

из зоны шторма. Они подобрали мою жену и Анастасию и посадили в кабину грузовика, а позже я присоединился к ним, запрыгнув в кузов. Потом нас привезли

в местную гимназию, в укрытие. Убедившись, что Китти и ребенок в безопасности, я бросился на поиски нового жилья. После нескольких часов поисков я нашел

нам номер на месяц в местном отеле «Хилтон», но заплатил за него, только убедившись, что наша комната располагается на 15-м этаже.

Пока меня не было, репортер одной газеты Нью-Джерси добрался до убежища и сфотографировал мою промокшую жену и дочь. На следующее утро мы проснулись сухими

и в хорошем настроении в номере отеля, но нас поджидал новый шок. Я заказал завтрак в номер, и вместе с едой нам принесли утреннюю газету. К нашему удивлению,

на первой странице красовалось фото жены с дочерью и подписью «БЕЗДОМНАЯ СЕМЬЯ». Хорошо хоть Китти настолько умна, что назвалась настоящей фамилией Сержанта

Слотера, чтобы не привлекать внимание к нам, мы также хорошенько посмеялись, что пошло на пользу после пережитого испытания. Я даже подшутил над Китти

тогда, сказав: «Ну кто бы мог подумать, что ты окажешься на первой странице газеты в Нью-Джерси раньше, чем я? Теперь у нас в семье две знаменитости».

После завтрака я отправился в затопленный отель в надежде выловить нашу машину из воды, спустя несколько часов я вычерпал всю воду из салона и завел машину.

Но «Кадиллак» после наводнения так и не стал таким, как прежде, и окончательно сломался через несколько месяцев; я просто бросил его на обочине и больше

никогда не видел. По окончании 30-дневного пребывания в «Хилтоне» мы переселились в квартиру в городе Вудбридже, где жил Дон Мурако.

Дон и я, кстати, вместе пережили один из самых важных дней в истории рестлинга. Мы были в городе Харрисбурге, штат Пенсильвания, на шоу, которое вошло

в историю.

Винс МакМэн-старший вместе с

сыном

 принял решение захватить этот мир. Он лично позвонил мне и сказал, что я «избранный». Он возлагал на меня большие надежды, но хотел убедиться, что я не

боюсь работать против других промоутеров. Для меня это не было проблемой, но, как я говорил ранее, Винс-старший говорил в таком же ключе с другими топ-звездами

страны.

В общем, всех нас собрали в г. Харрисбурге. Это напоминало иллюстрацию к книге «Кто есть кто в мире рестлинга». Там было около 25 человек:

Пол Орндорфф,

Джимми Снука,

Джордж Стил,

Мистер Фуджи,

Гигант Андре,

Адриан Адонис,

Джесси Вентура,

Дэвид Шульц,

Кен Патера,

Сержант Слотер

 и многие другие. Было раннее утро, все только приехали издалека, и никто не знал, зачем нас вообще собрали. Мы были в похмелье, уставшие, после долгой

дороги — в общем, жалкие люди. Мы знали, что сейчас 10 утра, а нам еще предстоят записи интервью днем и по 3 матча вечером. Поэтому каждый просто старался

выжить: кто-то пил кофе; Андре пил вино; Мистер Фуджи жевал свой чеснок, а кто-то танцевал на горе в Перу.

Вдруг в комнату вошли Винс МакМэн-старший и Джим Барнетт, и каждый из нас пытался понять, как такое возможно. Нас попросили присесть, словно мы были какими-то

школьниками, но это только разозлило некоторых. Я не думаю, что они понимали, насколько раздраженными были некоторые парни в той комнате. Этот приказ даже

оторвала Гиганта Андре от бутылки вина, а это все равно, что играть в игру со смертью! О чем они там думали? Короче, после целого часа уговоров 25 горилл

присели на стулья.

Мы все обратились в слух, желая узнать, что им от нас надо. Потом вызвали какого-то тщедушного паренька, комментатора, которого звали

Винс МакМэн-младший.

Он встал между Винсом-старшим и Барнеттом. Какая демонстрация силы! Они что, хотели напугать нас? Они усадили 25 звезд, думая, что нам не терпится послушать

их речи, но они ошибались. Мы все были устоявшимися звездами, которые доказывали свой уровень годам и могли найти работу в любой точке мира. МакМэны и

Барнетт чуть в штаны не наделали, видя наши лица с выражениями «какого хрена вам от нас надо?»

У Винса-старшего была привычка трясти четвертаки в зажатом кулаке, и в тот момент его рука выдавала целый музыкальный концерт, потому что, я думаю, он

понял, что все мы разгадали его разговоры про «избранного». Да и Барнетт был не лучше: стоял там в своем костюме от Армани, нюхая свой галстук и озираясь

в поисках ближайшего выхода.

Потом нам сказали, что теперь Винс-младший, жалкий комментатор, будет выписывать чеки. Мы все были не прочь узнать, о каких чеках идет речь, потому что

если имелось в виду, что он будет стоять у кассы в ближайшем фаст-фуде, мы бы все тут же оформили чек на прожаренный стейк и яичницу.

Винс начал собрание со слов: «Спасибо всем за присутствие, полагаю, вы все знаете, зачем мы здесь». Доктор Дэвид Шульц мгновенно вставил: «Ну, мы-то здесь

ради рестлинга, а ты какого хрена здесь делаешь?»

Лицо МакМэна-младшего стало напоминать свеклу, а старший тряс четвертаки все быстрее. Барнетт, этот маленький тролль, продолжал нюхать свой галстук. Мы

видели страх в их глазах. Они замерли, как олени в свете фар. Эти парни собрали в одной комнате 25 голодных горилл и забыли принести бананы!

В тот момент мы поняли, что они у нас на крючке. Это было мгновение триумфа. Впервые заключенные правили тюрьмой. Мы поняли, что прижали промоутеров к

стенке. Им нечего было делать. Что они могли сказать? МакМэн-младший быстро закончил свою речь и предложил задать ему вопросы.

В комнате повисла тишина. Напряжение чувствовалось физически, а мы понимали, что власть в наших руках. Но потом

Тони Атлас,

большой и сильный чернокожий рестлер, поднял руку и нарушил тишину: «Извините, мистер МакМэн, у меня есть вопрос. Понимаете, мистер МакМэн, каждый вечер

Арни [Арни Скалланд] и я берем аванс. А в конце недели мой чек уже не такой большой».

Снова наступила тишина, Дон Мурако медленно повернулся к Атласу и сказал: «Тупой ублюдок!»

В этот момент, стоит отдать ему честь, МакМэн-младший поймал птицу удачи за хвост. Он ответил Атласу: «Знаешь ли, Тони, я понимаю, что вы рестлеры, но

три минус один равно два, а два минус один — один. Понимаешь, если ты берешь аванс, конечная оплата становится меньше». Он говорит с нами, словно с кучкой

тупых детсадовцев.

Три волшебных секунды мы были триумфаторами. В комнате воцарилась солидарность, и мы собирались добиться уважения, которого заслуживали. Мы победили промоутеров…

пока Тони Атлас не задал идиотский вопрос, а МакМэн не воспользовался этой ошибкой. Четвертаки старшего почти остановились, Барнетт перестал нюхать галстук,

а краска покинула лицо младшего. Мы снова оказались на одном уровне.

В тот исторический день мы также узнали, что эти трое не просто хотели, чтобы мы работали только у них в Нью-Йорке, но они еще и хотели захомутать нас

письменными контрактами, закрепляющими это юридически. После моего предыдущего опыта работы по контракту в Атланте я нигде не собирался ставить свою подпись,