— Лео Фрост — мстительный кусок смердящего дерьма! — внезапно выпаливает Валентина, а ее лицо становится вишнево красным в тон ее помаде. Она очень глубоко вдыхает, затем выдыхает, а ее рот складывается в букву «О». — Приношу свои извинения. Мне не стоило так говорить.

Когда Валентина смотрит на Лео, в ее глазах плещется едва сдерживаемая ярость. Ого! Она и правда ненавидит этого типа. Мы все не сводим глаз с Лео Фроста. Он, должно быть, почувствовал это, потому что обернулся и нагло подмигнул Валентине.

Валентина издает странный звук, похожий на нечто между всхлипом и писком.

— А что стряслось-то? — с любопытством спрашиваю я.

Валентина шмыгает и делает огромный глоток шампанского.

— О, да ничего особенного. — Короткая пауза. — Ну, если не считать шести недель, что мы встречались, после чего он не только разнес в дребезги мое сердце, но и лишил меня всякого самоуважения.

Неловко.

— Паршиво, — комментирует Саммер, корча гримасу.

— Я не влюбляюсь на раз, — поясняет Валентина, а в ее глазах полыхает гнев. — Но на него запала не на шутку. Прямо-таки сильно. С ним я чувствовала себя особенной. Он расшевелил меня. Мне казалось, у нас все серьезно, ну или мы, по крайней мере, к тому двигались, а потом я узнала, что он проводит время еще с тремя женщинами. Ага, тремя. Он трахал за моей спиной трио. Трио!

— Не может быть!

— Может, — с грустью кивает Валентина. — Это был сущий кошмар. — Ее ноздри раздулись, и она начала качать головой так быстро, будто пыталась избавиться от непрошеных воспоминаний.

Вот это да!

Она только что буквально трансформировалась из уверенного главного редактора а-ля Элль Макферсон в обломки личности за каких-то жалких две минуты. Еще одно доказательство маминой мудрости: любовь тебя нагибает.

— Мне жаль, Валентина. Звучит правда хреново.

Обычно, когда женщина настолько подавлена из-за какого-то идиота, я советую взять себя в руки. Она сама согласилась пойти на это, хотя с тем же успехом могла бы нарисовать на своем сердце красочную мишень. Но эта конкретная женщина, знаете ли, потенциальный исполнитель нашей мечты, да и совершенно ясно, что она сильно задета этим тупоголовым ослом, так что я просто держу рот на замке и пытаюсь сопереживать.

Валентина сжимает бокал с шампанским, входя в раж.

— На прошлой неделе в «Обозревателе» он разглагольствовал о том, что никогда не женится и что видит себя «отважным исследователем женщин». — Она показывает воздушные кавычки. — Что это вообще значит? Я просто не могу поверить, что потратила на него шесть недель. Я бы могла потратить свое время на что-то гораздо более существенное. Целый месяц! За это время я могла бы выучить язык! Немецкий, к примеру. Ja!¹⁵ Вместо этого я позволила ему сотворить со мной, — она указывает на себя, — вот это. Он чертово шоу ужасов.

— Это хреново, — говорю я.

— Какой кошмар, — соглашается Саммер.

— Господи. Мне правда жаль, девочки. — Валентина достает зеркальце и проверяет ее идеальный макияж. — Я и понятия не имела, что он будет здесь. В его Твиттере сказано, что он должен быть в Нью-Йорке, так что эта встреча как гром среди ясного неба. — Она хватает очередной бокал с подноса мимо пробегающего официанта и прикладывается к нему с жадностью.

— Ну, если вам станет легче, то я, честно, не вижу, что в нем такого, чтобы так суетиться из-за него. Мне он даже не кажется привлекательным, — докладываю я, приканчивая шампанское.

Валентина и Саммер смотрят на меня с изумлением.

Я осматриваю Лео Фроста еще раз, чтобы обнаружить тот самый «магнетизм», который, может быть, упустила. Но ничего не вижу. Он долговязый и бледный, а его волосы цвета меди уложены в прическу «поднятая челка», похожую на нечто среднее между укладкой Дэнни Зуко¹⁶ и Дона Дрейпера¹⁷. У него зеленые глаза, хитрый взгляд и слишком длинный нос. Почему его друзья не рассказали ему об автозагаре «Фэйк Бэйк»? Кажется, они и не друзья ему вовсе.

— Я думаю, он супер сексуальный. Похож на Тома Хиддлстона, — неохотно говорит Саммер. — Простите, Валентина.

Хм-м-м. Может, у него скулы капитана Америки и под модной одеждой, полагаю, неплохое тело, но он совсем не похож на Тома Хиддлстона. Во всяком случае, не сильно.

Валентина вручает мне еще один бокал шампанского.

— Нет, спасибо, — я мягко отказываюсь. — Я, эм, не любитель выпить.

Саммер приподнимает тонкие стильные брови.

— Можешь праздновать, дорогая Джесс, — обращается ко мне Валентина под хмельком, озорно подмигивая. — Уверена, скоро у вас появится официальная причина. — Она негромко икает.

Что-о-о-о? Она сказала то, что я думаю? Что книга «Саммер в городе» будет выпущена? Я возбужденно смотрю на Саммер, но она этого не замечает — слишком занята тем, что машет какому-то блондину в солнечных очках, которого вроде бы узнала.

— Ох, ну, тогда можно, — посмеиваюсь я, принимая бокал от Валентины. — Еще один не навредит.

У меня есть, как мне кажется, серьезный повод для гордости — я могу найти способ поразвлечься практически в любой ситуации: очереди на трамваи, встречи блогеров, даже забор мазка может обернуться увлекательным светским мероприятием, если немного выпить и завести забавную беседу. Но, как бы мне ни было жаль, на этой книжной презентации уровень веселья равен нулю. Зиро. У меня такое впечатление, будто я здесь уже несколько дней, а вечер все не заканчивается и не заканчивается. Было примерно пятнадцать речей разных личностей из мира литературы, что подлизывались к Дэвису Артуру Монблану, и, если быть честной, то его новая книга звучит не так уж интересно. Называется она «Пчеловод», но там нет никаких насекомых, пчелы — это метафоричный образ капиталистического уклада. Пф. Не моя публика. Что еще хуже, Валентина — на сто процентов единственный человек в этом помещении, оценивший мою леопардовую пижаму. Остальные смотрят на меня так, словно я собираюсь напасть на них, либо предложить наркотики не первого сорта.

Я подумываю о том, чтобы ускользнуть и отправиться в отель: заказать в номер грушевого сидра, пообщаться с милым, ясноглазым консьержем и выяснить, сможет ли он обеспечить мне позднее посещение джакузи. Но Саммер так хорошо проводит время, рассказывает всем об ожерелье с головой Барби и о том, как Андерсон взял ее на премию MTV, где Джемс Франко назвал ее «неземной».

Да и в любом случае, если я уйду слишком рано, это может плохо сказаться на нас, учитывая, что мы еще не подписали контракт, даже несмотря на недвусмысленные намеки Валентины.

А еще… я немного пьяна. Знаю, знаю. Этого не должно было произойти. В моих планах этого не было. Но вокруг красуются люди с бокалами шампанского, которое, хоть и дрянное, но все же бесплатное. Пить здесь больше нечего, а я умирала от жажды, да и мероприятие — воистину скука смертная, тут даже не играет музыка! И каким-то необъяснимым образом два бокала напитка с пузырьками превратились в семь, а вдобавок ко всему из-за того, в каком бешеном ритме проходил день, я забыла поесть, и единственной моей пищей за сутки был восхитительный пирог с ветчиной. Как бы то ни было, я уже не вижу смысла останавливаться.

Я оглядываюсь по сторонам, выискивая прилизанного рыжеволосого парня с виски. Лео Фроста. Интересно, достанет ли он мне виски.

О, вот и он, стоит у стола, на котором возвышается стопка копий «Пчеловода». Он погружен в беседу с тремя женщинами. Я сказала «беседу», но на самом деле женщины перекрикивают друг друга, пока он купается в их обожании. И он пьет пиво! Как, ради всего святого, он достал пиво? Я бы сейчас не отказалась от пива. О-ох, может, он знает, где они хранят грушевый сидр? Совершенно ясно, что он вхож в узкий круг власть имущих.

Я поднимаюсь со стула и нетрезво покачиваюсь, балансируя в новых сиреневых туфлях на высоком каблуке. Пересекаю «Беркли Румс», подхожу к небольшой команде поддержки Лео Фроста и выбиваю себе место локтями.