Саммер ухмыляется, узнавая наш университетский девиз.

— О, несомненно.

Глава шестая

Хорошо смешанный "Манхэттен" на общественном мероприятии является одним из удовольствий в жизни. Но знайте вашу норму алкоголя, дамы. Ни один Достойный Мужчина не захочет в жены дикарку!

Матильда Бим, руководство «Любовь и Отношения», 1955

Я не совсем уверена, что пижама-боди была верным решением.

Мы с Саммер с напыщенным видом пересекаем эффектное и продуманное помещение «Беркли Румс» в Сохо: Саммер охотится на Валентину Смит, я же выслеживаю кого-то еще в такой же свободной одежде, чтобы подружиться с ним. Пока мы проталкиваемся через толпы безукоризненно одетых и общающихся исключительно на интеллектуальные темы людей, я отмечаю взгляды, провожающие меня с откровенным ужасом. Вот дерьмо. Это Бенедикт Камбербэтч? А там с Дэвисом Артуром Монбланом разговаривает Хелена Бонем Картер? Черт. Все это слишком роскошно для моей пижамы. Когда я иду по залу, высокий рыжеволосый парень в модном костюме произносит, растягивая слова:

— Кажется, нас прибыли развлекать.

Я бросаю на него свой лучший испепеляющий взгляд, но он уже отвернулся к приятелям и потому не получит по заслугам.

Господи боже. Ну какого драного лешего я согласилась облачиться в это?

— Я начинаю думать, что эта пижама-боди была действительно чертовски паршивой идеей! — шиплю я Саммер, когда она принимает бокал шампанского от пробегающего мимо официанта.

— Ты выглядишь отлично, Джесс. Правда. Эти люди не поняли бы смелый модный выбор, даже если бы тот вонзился ножом в их спину.

Я отвлеченно осматриваюсь в поисках бара, но не могу его обнаружить. Мне поможет справиться только выпивка. Грандиозный важный вечер часто может внушать легкий ужас, особенно если вы приехали в пижаме.

— Пойду выпью, — аккуратно обращаюсь я к Саммер. — Нам нужно оставаться трезвомыслящими, так что выпью только один бокал. Сегодня никаких приключений в стиле Джессики Бим. Обещаю.

— Еще не вечер, — усмехается Саммер.

На моих губах появляется грустная улыбка. Было время, когда приключения ассоциировались не только с именем Джессики Бим, но и с именем Саммер Спенсер. Куда она делась? И почему, ну зачем я согласилась надеть этот домашний комбинезон? Тот мужчина только что показал на меня пальцем и рассмеялся? Иисусе. Он смеется надо мной, он держится за живот и смеется до слез. Стойте, почему он направляет в мою сторону телефон? Он снимает меня?

Боже.

Я подскакиваю к уходящему официанту и похлопываю его по плечу.

— Йоу, есть грушевый сидр? — спрашиваю я его взбудоражено.

Он усмехается и многозначительно смотрит на поднос с высокими вытянутыми бокалами для шампанского, которые высокомерно сверкают благодаря разливающемуся свету люстры.

— Нет, мисс.

— Может, на складе есть какой-нибудь «Блю Уикед»¹⁴?

— Боюсь, что нет. Но, уверен, винтажное шампанское «Болланже» 1995 года тоже подойдет?

Я вздыхаю. Винтажная хрень. Что за одержимость старыми вещами? На дворе 2014, народ!

— Ладно. Нет повода переживать. Попью пузырики. Только один бокал. Если я вернусь еще за одним, скажите мне валить на четыре стороны, хорошо?

Официант одаривает меня вежливой улыбкой и протягивает бокал.

— Наслаждайтесь вечером, мисс.

— Спасибо. Но не позволяйте мне выпить больше одного. Пообещайте, ладно? Обещайте!

Но официант уже удалялся, скрываясь в толпе, оглядываясь на меня с выражением испуга на его молодом лице.

Черт.

Я делаю крошечный глоток. Гадость. Никогда не пойму, почему люди сходят с ума от шампанского. Оно жутко претенциозное и к тому же слишком газированное, а еще от вас ожидают бурного восхищения напитком все время, что вы будете его пить. Сумасшедшее давление. Да ни для кого не секрет, что если сравнивать шампанское с любой другой выпивкой, то после него наступает самое невыносимое похмелье, и все же игра на публику продолжается. Может, если книга «Саммер в городе» будет хорошо продаваться, то меня попросят написать еще одну? «Шампанский заговор: разоблачение Джессики Бим».

Я скучаю по тебе, грушевый сидр.

Отыскивая Саммер, я обнаруживаю ее погруженной в беседу с Валентиной Смит. На Валентине шелковое облегающее платье горчичного цвета.

— Привет, — говорю я оживленно. — Здесь все очень мило, не так ли?

Челюсть Валентины падает на пол, когда она видит мой наряд. Сжимаясь под ее явным изучающим взглядом, я широко улыбаюсь и киваю, пытаясь демонстрировать уверенность и отсутствие стыда. Ставлю на то, что она считает меня самой настоящей дубиной.

— Впечатляет, Джесс, — произносит она, присматриваясь к моим сережкам-перьям.

Это мое воображение, или Саммер самодовольно ухмыляется?

— Да, у нас произошла невообразимая катастрофа с моим другим костюмом, — поясняю я извиняющимся тоном, вся съеживаясь.

Валентина делает глоток шампанского и вздыхает с нескрываемым наслаждением (потенциальный опрашиваемый для «Шампанского заговора»). Она щурится, и, мне кажется, проходят годы, пока она окидывает меня взглядом сверху вниз.

Черт. Она вытолкает меня с вечера. Совершенно ясно, что мне здесь не место.

— Это так… дерзко и уверенно, — наконец выкладывает она, качая головой от изумления. — Мы тут все в унылых вечерних нарядах, и врываешься ты, полная жизни, как великолепный попугай-модник. Или мне стоит сказать леопард! Смелое решение, леди. Я это уважаю. — Она так шутит? — Точно, я понимаю, — продолжает она, наклоняет голову и пальцем стучит по подбородку, изучая меня так, словно я произведение искусства. — Я на самом деле понимаю. Псевдо-позерство. Иронично. Оригинал, да?

— Эм…

— Ты мне нравишься, Джессика Бим, — подводит итог она. — Ты очень современная.

— Выпьем. — Интересно, о чем она вообще говорила? — Это решение было принято в последнюю минуту, если говорить на чистоту.

— Еще и скромная. — Она тепло улыбается, словно я умнейший, интереснейший человек из ходящих по земле.

Я осторожно показываю Саммер два больших пальца, и она отвечает мне тем же с прохладной улыбкой на губах.

— Итак, Валентина. — Саммер медленно вклинивается, становясь передо мной. — Это там с Дэвисом Артуром Монбланом общается Лео Фрост?

— Что? Лео Фрост? Где? — голос Валентины становится странно глухим.

Мы с Валентиной устремляем взгляды туда, куда смотрит Саммер и обнаруживаем Дэвиса Артура Монблана собственной персоной, увлеченного разговором с высоким рыжеволосым болваном, что с неприязнью назвал меня «развлечением». Болван поглаживает подбородок и болтает стакан, наполненный виски. Мне интересно, как этому идиоту удалось достать напиток, в котором нет ничего от шампанского?

— Наверное, важная шишка, — бормочу я, возмущенно делая очередной глоток газированной выпивки.

— Ох, ну, конечно же, ты знаешь, кто такой Лео Фрост, не так ли, Джесс? — спрашивает Саммер и убирает волосы назад, после чего отпускает их так, чтобы они рассыпались по ее плечам. — Арт-директор «Вулф Фрост»!

Я одариваю её взглядом, а в глазах пустота.

— Неа. Никогда о нем не слышала.

— Лео Фрост, гений рекламы, — проговаривает она медленно, словно я не отличаюсь сообразительностью. Когда я никак не реагирую, она продолжает. — Его отец — владелец знаменитого рекламного агентства, ну? Племянник Монблана. Который разбил сердце Кейт Миддлтон в сент-эндрюсском университете, прежде чем она перескочила к Уиллу.

Я пожимаю плечами, и меня все не отпускает мысль, как, чёрт возьми, он достал виски. Интересно, а мне он его добудет? Шампанское и правда преотвратное.

— Он влиятельный, невообразимо притягательный и загадочный. — У Саммер даже глаза светятся. — Вообще-то, Андерсон его довольно хорошо знает. Мне раз довелось с ним увидеться на потрясающей вечеринке в Бруклине. Я влюблена… была безумно влюблена в Андерсона, но Лео Фрост… я бы соблазнилась. Он обладает силой, знаете, магнетизмом, что есть у Алексы Чанг. Вот только он использует его на полную катушку. Он самый настоящий бабник. — Она глазеет на него с очевидным восторгом.